Фридрих Незнанский - Когда он проснется

Костя похлопал себя по карманам, ища сигареты. Видимо, они остались в кармане куртки. Он вернулся в прихожую, сунул руку в один карман, другой…

Черт! Как он мог об этом забыть?

Он вытащил из кармана смятую пустую пачку «Кемела», брошенную бандитами на остановке.

Ну конечно, насажал теперь на нее собственных отпечатков, дурак. А ведь могли бы снять с них отпечатки того самого чубастого, похожего на хохла, который заталкивал Олю в машину.

– Яна! У тебя найдется какой-нибудь чистый целлофановый мешок?

– Большой?

– Нет, обычный маленький.

Костя вошел в кухню, держа смятую пачку на ладони.

– Что это?

– Улика. Это выбросили из той машины, – объяснил он. – На ней должны быть отпечатки их пальцев.

Яна уставилась на смятый клочок желтого картона.

– Ничего себе! Настоящая улика, – восторженно сказала она, понижая голос. – Почему ты не отдал ее следователю?

– Хотел отдать, но столько всего навалилось! Сразу дежурный по отделению вообще не хотел в это дело вмешиваться. Я пришел, говорю: у меня на глазах только что девушку в машину затолкали и увезли, а он плечами пожимает: а ты ей кто, брат, сват? Если пропадет, то пускай ее родители в розыск объявляют, а ты вообще иди спокойно себе домой. Ну я и не стал говорить, что Оля – дочка депутата Мартемьяновой из Госдумы. Раз они ради простого человека не зашевелились, то какой смысл вообще с ними дело иметь?.. Даже заявление у меня не приняли. Сколько часов канителились, пока между собой выясняли, похищение это или не похищение. Может, у девушки просто такой способ общения с друзьями? Хорошо, Елена Александровна через свои связи на более-менее приличных людей вышла. Хотя я и им не верю. И не все сообщил.

Костя положил смятую пачку в целлофановый пакетик.

– Интересно, а можно узнать, например, где она куплена? – предположила Янка, глядя как зачарованная на настоящую улику.

И тут Косте в голову пришла странная мысль.

– У тебя найдется пинцет? Щипчики для бровей?

– Ага. Сейчас принесу. А что ты собираешься делать?

– Да так, попробую проверить одну вещь…

Аккуратно придерживая через целлофан край смятой пачки, Костя другой рукой при помощи пинцета пробовал распрямить ее. Когда это наконец получилось, он осторожно приоткрыл пачку и тряхнул ее.

– Есть!

Янка тихо ахнула. На пол упал белый клочок бумаги.

– Товарный чек! – прошептала она, падая на колени и разглядывая смятую бумажку. – Ты знал, что он там будет?

– Случайность. Скрупулезные люди чеки не выбрасывают на землю, а обычно оставляют в коробке на прилавке или на всякий случай засовывают в купленную вещь, чтобы при случае, если тебя надули, можно было потребовать назад свои денежки. По идее, в пачке от «Кемела» вполне могла оказаться обычная «Ява». А судя по тому, как была операция спланирована, люди были скрупулезные, на авось не рассчитывали.

– Слушай, ведь теперь можно вычислить по кассовому аппарату, где были куплены сигареты, – загорелась Янка. – Ты отдашь это тем, кто тебя вчера допрашивал?

Костя задумался.

– Думаю, бесполезно, – решил он наконец. – Станет он терять время, какой-то чек проверять…

– Тогда что? – разочарованно скривила губы Яна. – Все бессмысленно?

Костя подумал и внезапно понял, как можно использовать чек.

– А у тебя случайно нет знакомых в налоговой полиции?

– Ну вообще, если подумать… Аудитор профессия наследственная, может, у кого-нибудь из моих однокурсников отыщется родственник в налоговой? А тебе зачем?

– Все кассовые аппараты зарегистрированы в налоговой полиции. Можно было бы попытаться узнать, где стоит кассовый аппарат, который выбил этот чек.

– Гениально! – воскликнула Янка. – Слушай, Костя, я сегодня постараюсь расспросить всех, кого только можно.

– Я тоже.

– Отлично, созвонимся вечером!

К вечеру знакомый двоюродной сестры Янкиной сокурсницы, имеющий значок налогового инспектора, был найден.

Костя встретился с ним на другой день утром и отдал ксерокопию товарного чека, – оригинал побоялся доверить. За свои услуги налоговый инспектор получил сто долларов и вечную благодарность. Через несколько часов Костя знал, что следы кассового аппарата ведут к подмосковной станции Свистуха, что в сторону Ожерельево.

На следующий день Костя выехал на машине из дому, часов в шесть утра, и через два часа плутаний в серпантине подмосковных шоссе и проселочных дорог добрался до станции Свистуха.

Если только знакомый знакомых ничего не наврал, то выходило, что товарный чек был выбит в кассовом аппарате, зарегистрированном на имя некоего Конюхова С. С., руководителя ТОО «Янта».

Свистуха оказалась обычной маленькой станцией, оживленной летом, когда съезжаются дачники, и почти безлюдной во все остальные времена года. Она раскинулась своими садами и заснеженными крышами по правую сторону железной дороги. Параллельно ей шла единственная главная улица имени Достоевского.

Крашеные деревянные киоски, как домики на курьих ножках, расположились по обе стороны от платформы. Костя оставил машину и отправился искать ТОО «Янта». Он скоро обнаружил три коричневых киоска, стоящих в ряд, над которыми на деревянном щите была витиеватая и гордая надпись «Торговый дом Янта». Все три киоска торговали сигаретами, пивом, водкой и жвачками. Костя еще издали увидел в окошке киоска желтые блоки с изображением верблюда на фоне пирамид.

Он купил пачку «Кемела», который здесь стоил в полтора раза дороже, чем в Москве, спрятал чек в карман и вернулся к машине. Подогнал ее поближе, выключил двигатель, закурил и стал ждать. По его расчетам, рано или поздно нужный парень с выстриженным, как у казака, белобрысым чубом, в короткой куртке на меху должен был появиться у киоска. Даже если ему придется просидеть в засаде несколько дней…

Костя на всякий случай сверил оба товарных чека: тот, что вывалился из смятой пачки, найденной им на университетской остановке, и тот, который ему только что вручил продавец «Янты». Они отличались только датой и временем покупки.

Ночью Костя не выдержал, позволил себе на пару часов уснуть.

Никогда еще собственная затея не казалась ему такой безнадежной, как в то пасмурное зимнее утро, когда, проснувшись в машине, он посмотрел на часы, помассировал затекшую шею и вышел пройтись, чтобы согреться.

В том же киоске «Янты» он купил шоколадку «твикс» и, мысленно повторяя навязшие в зубах бодрые слова рекламы: «Две палочки песочного печенья, густая карамель и великолепный молочный шоколад!» – рысцой потрусил вдоль платформы мимо здания станции и обратно, попутно приглядываясь ко всем встречным белобрысым молодым людям.

Трескучие морозы, стоявшие все последние дни, сменились снегопадом. В мгновение ока небо потемнело, нависло над поселком, посыпались хлопья снега.