Фридрих Незнанский - Когда он проснется

– О-о, – улыбнулся Турецкий, – значит, вы попали под сокращение?

– Да. Но если бы не было сокращения, я бы и сам уволился. Знаете, работать в фирме с такой репутацией…

Турецкий понимающе покивал.

– А как вы попали на работу к Мартемьяновой? Ведь после юрисконсульта крупной фирмы помощник депутата – это явное понижение в должности?

– Конечно, – согласился Вересов, – дело в том, что меня попросили…

Сказал он об этом как-то неохотно. Турецкий, конечно, сразу же насторожился:

– Кто именно попросил?

– Мой дядя. Анатолий Владимирович Хрыжановский.

Турецкий чуть не упал со стула.

– Значит, председатель парламентской фракции «Виват, Россия!» ваш дядя?

– Да, – скромно опустил глаза Вересов.

На маленьком пульте у кровати Вересова замигала красная лампочка и раздался негромкий сигнал. Вересов с облегчением вздохнул.

– Извините, но, насколько я понимаю, сейчас сюда придет медсестра, чтобы сделать уколы. Вы подождете в коридоре или отложим наш разговор?

– Нет, я, пожалуй, подожду, – сказал Турецкий, – кроме того, вы обещали рассказать о ваших предположениях по поводу документов.

Через секунду в палату действительно вошла симпатичная медсестра с небольшой коробочкой в руках, где, по всей видимости, лежали шприцы.

Да, подумал Турецкий, выходя из палаты, я определенно не отказался бы здесь полежать недельку-другую. И медсестрички здесь как на подбор…

Он вышел на лестницу, где еще раньше заметил табличку «Место для курения», вытащил сигареты, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

Конечно, то, что этот Вересов племянник самого Хрыжановского, еще ни о чем не говорит. И его работа в «Юнитекс трейдинг» – тоже. Но Турецкий знал, и его опыт подтверждал то, что простые совпадения в жизни, конечно, бывают, но, когда их число достигает критического уровня, это уже не совпадения и не случайности. Это звенья одной цепи, которые надо соединить с другими, недостающими звеньями. Которые, правда, нужно еще обнаружить… Иными словами, Турецкому казалось, что Вересов совсем не такая пешка в этом деле, за которую он хочет себя выдать. Этому пока не было никаких подтверждений. Но они найдутся. Турецкий чувствовал, что они есть. А раз есть, то их можно найти. И он их найдет. Обязательно найдет.

Александр Борисович затушил сигарету и вернулся в палату Игоря Вересова. Он лежал все в той же позе и рассеянно посмотрел на Турецкого, когда тот вошел.

– Ну-с, продолжим нашу беседу? – бодро спросил Турецкий, усаживаясь в кресло.

– Угу, – буркнул Вересов.

Турецкому показалось, что он теперь не слишком-то рад этой беседе.

– Итак, вы сказали, что знаете, что за документы требовали от Мартемьяновой бандиты.

Вересов кивнул.

– Перед тем как вы мне расскажете, что именно это за документы, я хотел бы уточнить одну деталь: сама Мартемьянова догадывалась об этом или нет? А если догадывалась, то почему не задала прямой вопрос бандитам?

– Знаете, Александр Борисович, я думаю, что Мартемьянова как политик не могла в этом деле пользоваться догадками. В конце концов, для этого пришлось бы перебрать все содержание сейфа. И потом, звонили-то эти бандиты с украинским акцентом всего один раз. Вернее, два – второй, роковой звонок был от имени Гордеева. Так что никакой возможности предложить что-либо похитителям не было.

Турецкий развел руками:

– Все это в высшей степени странно.

– Да, странно, – подтвердил Вересов, – но послушайте, что произошло неделю назад. Да, ровно неделю, ну, может, дней восемь-девять. Среди почты я обнаружил небольшую бандероль. В ней оказалась видеокассета. Обратного адреса не было, однако, судя по штемпелю, бандероль была отправлена из Львовской области. Так как я уже вскрыл бандероль, Мартемьянова разрешила мне вместе с ней посмотреть кассету. Надо сказать, такое случалось нечасто – я уже говорил об этом. На кассете оказался любительский фильм с закадровым текстом. Автор представился как «независимый журналист» и сказал, что все было снято специальной скрытой камерой, встроенной в кокарду на его фуражке. Он даже продемонстрировал эту фуражку в самом начале фильма – конечно, не показывая своего лица. Это действительно совершенно шпионская штучка – отверстие диаметром два миллиметра, суперчувствительный микрофон, сама камера передает радиосигнал магнитофону, который находится в сумке, в двадцати метрах.

Итак, судя по его словам, он проник в лагерь полуподпольной ультранационалистической организации «Украинский народный фронт» в качестве нового члена организации, и ему перед этим пришлось пройти многомесячную проверку. На пленке были запечатлены некоторые сценки из жизни одного военизированного лагеря этой организации, который находится, по его словам, где-то в прикарпатских лесах. Человек за кадром рассказывал, что этот лагерь всего лишь один из полутора десятков, которые находятся на территории Западной Украины.

Люди в военной форме с автоматами стреляли по мишеням, отрабатывали приемы рукопашного боя, у них даже была вполне профессиональная полоса препятствий. Короче говоря, можно сказать, что фактически это военная часть. Я помню, у них даже были бронетранспортеры и полевые пушки. Представляете? И везде флаги с трезубцем в дубовых листьях. У меня сразу создалось такое впечатление, что это фашистская организация. А потом впечатление подтвердилось. Дальше на экране появились страшные кадры – эти молодчики в военной форме избивали какого-то человека. При этом они выкрикивали что-то типа: «Сейчас мы тебе покажем, москаль недобитый, где раки зимуют!» Лицо человека было, помню, совсем синим от побоев, и он почти не реагировал на сыпавшиеся со всех сторон удары. А потом они привязали его к дереву, облили чем-то из канистры и подожгли. Это был ужас! Елена Александровна закрыла лицо руками и с трудом удержалась, чтобы не выбежать из комнаты. Следующей сценой, как сообщил неизвестный журналист, был совместный пикник фашистов и главы администрации района. Они сидели на берегу речки – мужик в галстуке и трое в полевой форме, рядом с ними жарили шашлыки. Судя по всему, автор фильма был среди тех, кто жарил эти самые шашлыки, потому что камера все время двигалась от мангалов к сидящим на берегу. А потом он, видимо, снял свою фуражку с встроенной камерой и положил рядом с ними. Теперь на экране были только руки, берущие еду, наливавшие вино в стаканы. Зато стал слышен разговор. Журналист переводил. Лидеры фашистской организации и глава района обсуждали планы каких-то операций. Впрочем, слышно было плохо, а журналист ограничился самыми общими комментариями, что, дескать, они готовят теракты в приграничных с Россией районах. Ну и потом, в самом конце, аноним сообщил, что отсылает эту пленку Мартемьяновой как одному из немногих честных политиков в России, которые интересуются украинской тематикой.