Анна Владимирская - Капкан на демона

— Но ведь психиатр может быть следователем, — подхватил Прудников. — Ты согласна, что он чаще всего выступает в роли следователя? Стараясь разобраться в самом человеке и в обстоятельствах его жизни. И вы тоже ведь имеете дело с ложью.

— Верно… Доктор Хаус из сериала говорит: все люди лгут.

— И это абсолютный факт. — Валентин кивнул. — Поэтому у нас очень схожие профессии. Нам в стоге лжи или заблуждений нужно найти одну крохотную иголочку реального факта. А уж тогда можно в чем-то разобраться. Но если стог состоит не из сена, где спряталась игла? Если перед тобой стог, сплошь состоящий из игл, бесконечное количество фактов? И дело совсем не двигается, как тогда быть? — Валентин вдруг опомнился и протянул Вере меню. — Как невежливо с моей стороны. Пригласил даму в кафе и морю ее голодом! Разве можно ограничиться одной чашкой кофе?

— Значит, нужен тот, кто может из отдельно стоящих фактов вывести стройную систему мотиваций… О! Оливье с норвежским лососем, хочу.

— Ты по-прежнему любишь рыбу, — улыбнулся Валентин. — А помнишь, как мы с тобой работали по убийствам в рыбном холдинге?

— Как же, помню.

Подошел официант. Вера сказала ему:

— Оливье с норвежским лососем и еще крем-суп из картофеля с пряными сухариками. А потом еще кофе.

— Кофе эспрессо и самый вкусный десерт. — Прудников решил продемонстрировать свою профессиональную память.

Официант предложил:

— Яблочный пирог с заварным кремом, домашнее овсяное печенье, сырники с изюмом и сметаной, тосты с нашим вареньем…

— Овсяное печенье ненавижу, — отказалась Лученко, — мне его бывшая свекровь постоянно навязывала. А что есть из классики?

— «Наполеон» с карамельным соусом, — отрапортовал официант.

— Несите, но только после супа и одновременно с кофе! — Майор снова проявил свое умение запоминать вещи, касающиеся Лученко. — И еще я помню, — он обаятельно улыбнулся собеседнице, — разговоры о делах только после еды, в крайнем случае, под кофе!

Вера улыбнулась. Был чудесный солнечный день, погода нашептывала весну, и встреча с Прудниковым не была случайной, как она поняла. Все не случайно в этом мире…

За едой говорили о пустяках. Валентин пытался блистать остроумием и всячески развлекать свою гостью.

— Представляешь, Вера, я недавно видел в Интернете такое объявление, чуть с ума не сошел от смеха. Цитирую:

«Творческий конкурс ко Дню влюбленных от кинотеатра “Кинозрелище”! Напишите рассказ, новеллу, эсcе о своем самом безумном поступке. Три лучших рассказа выберет профессиональное жюри. Награждение победителей состоится на сеансе в 19–00. Призы победителям творческого конкурса — пригласительные на двоих на спектакль “Монологи вагины”»!

— Специфический у тебя юмор, — поморщилась Вера.

— Клянусь годовой милицейской зарплатой! Оказывается, есть такой спектакль. Но, видать, основная публика его уже посмотрела, а теперь нужно гнать вторую волну зрителей. Чего только пиарщики не придумают.

— Н-да…

Кофе был подан одновременно с «наполеоном», карамельный соус источал тончайший аромат, и по Вериному кивку Прудников приступил к рассказу о деле Кукольника, которым он занимался в последнее время. Он не только подробно изложил всю событийную часть дела, но в порыве откровенности поделился своей — пока единственной — версией о стрип-клубе «Куколки».

Лученко слушала, не перебивая, не задавая никаких уточняющих вопросов. Наступила пауза, во время которой Вера задумчиво теребила льняную салфетку, а Валентин Викторович молча ждал, что скажет его собеседница. Он с тоской посмотрел на аквариум, стоящий у противоположной стены кафе, и подумал: «Если б здесь жила золотая рыбка, я б загадал одно желание: только бы Лученко согласилась помочь мне!»

— Не золотую рыбку нужно просить об исполнении желаний, а меня, — усмехнулась Вера, представляя себе его реакцию.

— Черт побери! Я и забыл, с кем имею дело! Ты же мысли читаешь, — воскликнул майор, стукнув себя кулаком по коленке.

«Я просто наблюдательная. Быть физиономистом тоже входит в джентльменский набор психотерапевта», — подумала Лученко.

Но сказала совсем другое:

— С некоторых пор я не занимаюсь помощью в распутывании преступлений.

— Почему?

— Надоело… Нет, не так. Просто никакой пользы это никому не приносит.

Валентин вскинулся.

— Как так не приносит? Помочь задержать преступника — это абсолютно реальная польза. И вообще, я тебя приглашаю официально, как эксперта по маньяку. Никакой самодеятельности.

— Да? Я подумаю. Твоя визитка у меня где-то была. Номер не поменялся? Значит, позвоню и скажу, что решила.

Дома Прудников, не в силах ничем заняться, молча сидел перед телевизором, но не включал. Его жена, миловидная молодая женщина Слава, спросила:

— Неприятности?

— Нет… Все в порядке. Встретился с нашей старой знакомой, Лученко.

— Верой Алексеевной? — радостно откликнулась жена.

— Да.

— И что?

— Надеюсь, она мне посодействует в одном деле.

— Хорошо бы. Помнишь то рыбное дело? Ведь она тогда не только милиции помогла, но и в нашей с тобой личной жизни…

— В личной жизни мы все решили сами, — заупрямился Валентин.

Ему неприятно было вспоминать, что кто-то посторонний смог повлиять на его жизнь. Чтобы разрядить неловкую паузу, он сказал:

— Я бы от супчика не отказался! Сделаешь?

Слава вышла на кухню. Пока чистила и нарезала овощи, вспоминала, как познакомилась с доктором Верой. Лученко тогда пришла в парикмахерскую — постричься. Присела к Славе в кресло, и девушка постаралась как следует. У нее был талант — она почувствовала, как следует обработать прическу этой женщины. В итоге получилось симпатичное создание, чьи свободные разноцветные пряди, от коньячного до темно-вишневого тона, разметались по темечку. А на самой макушке торчал кокетливый темно-каштановый хохолок. На первый взгляд ей было не больше двадцати пяти. На лбу, над бровями и вокруг лица волосы были совсем огненные, а вокруг высокой шеи закручивались кольцами длинные, отливающие здоровым шоколадным блеском локоны.

— Что вы со мной сделали? — изумилась Вера Алексеевна Лученко, бывший солидный медицинский работник, а ныне — юная гурия.

— Не нравится? — расстроилась Слава, окинув свое произведение критическим взглядом.

— Как же такое может не нравиться… Сколько мне лет?

— Вам? — Девушка задумалась на секунду. — Не больше двадцати шести, может, двадцать семь. А что?

— Господи! Никто не скажет, что такое возможно без пластической хирургии, — все еще не веря своему превращению, проговорила Вера. — Предупреждать надо!

У мастерицы зазвонил мобильный, она нажала кнопку громкой связи и положила телефон на столик, чтобы освободить руки.