Роберт Стивенсон - Бриллиант раджи

Он нашел картонку там, где ему было указано, тщательно оделся и вышел из дома. Солнце невыносимо пекло. Идти, куда его послали, было далеко, и тут он с досадой вспомнил, что генеральский набег помешал генеральше дать своему секретарю денег на извозчика. Ему предстояло, таким образом, терпеть мучение от жары и духоты, да и само по себе — маршировать чуть не через весь Лондон с картонкой в руках было просто невыносимо для молодго человека с его наклонностями. Он остановился и стал думать. Ванделеры жили на Итонской площади, а ему нужно было идти на Ноттинг-Гилль. Можно было пойти парком, выбирая самые глухие аллеи. И он должен был благодарить свою счастливую звезду, что был еще ранний час, и что публики было везде не особенно много.

Торопясь отделаться от своей кошмарной картонки, он шел быстрее, чем ходил обыкновенно, и как раз проходил уже через Кенсингтонский сад, выбирая глухие места, как неожиданно столкнулся носом к носу с генералом.

— Извините, сэр Томас, — сказал он, вежливо посторонившись, потому что тот остановился как раз на дороге.

— Куда это вы идете, сэр? — спросил генерал.

— Так, вышел немного прогуляться по саду, — отвечал молодой человек.

Генерал хлопнул своей тросточкой по картонке.

— А это у вас что? — произнес он. — Вы лжете, сэр, и сами отлично знаете, что лжете.

— Сэр Томас, я никому не позволю на себя кричать, — отвечал Гарри.

— Вы своего положения не понимаете, — сказал генерал. — Вы мой служащий и притом такой, против которого я имею самые серьезные подозрения. Почем я знаю, может быть у вас тут в картонке чайные ложки?

— Тут просто шляпа одного моего приятеля, — сказал Гарри.

— Шляпа приятеля? Прекрасно, — возразил генерал Ванделер. — Вот вы мне ее и покажите. Я специально интересуюсь шляпами, — прибавил он угрюмо, — и человек я очень упрямый, вы это сами знаете.

— Извините, сэр Томас, — продолжал отнекиваться Гарри, — мне очень грустно, но это дело совершенно частное.

Генерал грубо схватил его одной рукой за плечо, а другою поднял над его головой свою палку. Гарри счел уже себя погибшим, но в этот самый момент небо вдруг послало ему неожиданного защитника в лице Чарли Пендрагона, выступившего вдруг, откуда ни возьмись, из-за деревьев.

— Ну, ну, генерал, удержите свою руку! — сказал он. — Это и невежливо, и неблагородно.

— А! Мистер Пендрагон! — воскликнул генерал, оборачиваясь на нового противника. — Неужели вы полагаете, мистер Пендрагон, что я позволю такому обесславленному банкроту и развратнику, как вы, гоняться за мной и становиться у меня на дороге? Если я имел несчастье жениться на вашей сестре, то это обстоятельство еще не дает вам права так поступать со мной. Напротив, мое близкое знакомство с леди Ванделер окончательно отбило у меня всякий аппетит к прочим членам ее семьи.

— Неужели вы воображаете, генерал Ванделер, — отрезал Чарли, — что если моя сестра имела несчастье выйти за вас замуж, то она утратила через это все права и привилегии благородной дамы? Я готов признать, что она очень унизила себя этим браком, но для меня она все-таки — рожденная Пендрагон. Я считаю своей обязанностью защищать ее от неджентльменского оскорбительного обращения, и будь вы хоть десять раз ее мужем, я не потерплю, чтобы ее свободу в чем-нибудь ограничивали и путем насилия задерживали ее личных посланцев.

— Как же так, мистер Гартлей? — спросил генерал. — Вот и мистер Пендрагон, по-видимому, одного со мной мнения. Он тоже подозревает, что с этой картонкой послала вас леди Ванделер, а вы говорите, что там у вас шляпа вашего приятеля.

Чарли увидал, что сделал промах, и поспешил его загладить.

— Как, сэр? — крикнул он. — Вы говорите, что я что-то подозреваю? Я ничего не подозреваю. Я просто не могу видеть, когда с подчиненными обращаются так грубо, потому и вступился.

Говоря это, он делал Гарри Гартлею знаки, чтобы тот уходил, но тот ничего не понял — не то от природной глупости, не то вследствие окончательной растерянности.

— Как мне понять ваше поведение, сэр? — спросил Ванделер.

— Как вам угодно, сэр, — отвечал Пендрагон.

Генерал еще раз поднял палку и замахнулся над головой Чарли, но тот, несмотря на свою хромую ногу, отмахнулся от удара зонтиком, бросился вперед и схватился со своим грозным противником.

— Бегите, Гарри, убегайте! — кричал он. — Бегите же, олух вы этакий!

Гарри с секунду постоял, как окаменелый, глядя как схватились два противника, потом повернулся и пустился наутек. Когда через некоторое время он оглянулся через плечо, то увидал, что генерал при этом барахтался и старался подняться. В сад отовсюду бежал народ поглядеть на драку. Секретарь понесся прочь, как на крыльях, и пошел потише только тогда, когда добежал до Бэйсуотер-Рода и свернул в первую попавшуюся из боковых улиц, выбрав наиболее безлюдную.

Смотреть на грубую драку двух знакомых джентльменов было для Гарри в высшей степени неприятно. Это его шокировало. Ему хотелось даже забыть, что он это видел, и, кроме того, хотелось поскорее уйти как можно дальше от генерала Ванделера. Второпях он совсем забыл, в которую сторону ему нужно идти, и бежал просто вперед, очертя голову и весь дрожа от страха. Когда он вспомнил, что леди Ванделер — жена одного из гладиаторов и сестра другого, ему сделалось жаль бедную женщину, жизнь которой так неудачно сложилась. Теперь и собственная его жизнь в генеральском доме, под влиянием этих событий, показалась ему далеко не такой уж сладкой.

Он прошел еще некоторое расстояние, осаждаемый всеми этими мыслями, и тут случайно столкнулся с одним прохожим. От столкновения он почувствовал, что у него под мышкой картонка, и только тут вспомнил о поручении.

— Боже мой! Где у меня голова! — вскричал он. — Куда я это зашел?

Он достал полученный от леди Ванделер конверт и взглянул на адрес. Там было обозначено только место и дом, а имени адресата не было. Гарри просто должен был спросить «джентльмена, который ждет посылки от леди Ванделер», и если его не будет дома, то подождать. Джентльмен этот, пояснялось далее, должен будет представить собственноручную расписку миледи. Все это было таинственно, загадочно. Почему ничьей фамилии не названо? По какому случаю такая формальность, что даже расписка требуется? Соображая все и сопоставляя между собой все подробности, Гарри пришел к выводу, что его впутали в какое-то опасное, темное дело. Был момент, что он усомнился даже в самой леди Ванделер, но потом разбранил сам себя за эти сомнения, успокоился и даже немного ободрился.

Теперь ему хотелось только одного — поскорее избавиться от картонки. Здесь его личный интерес вполне совпадал с его обязанностью, а страх с великодушным желанием услужить женщине.