Сергей Петросян - Путешествие дилетанта

Он открыл картонную папку, лежащую на столе.

– Это ваше командировочное удостоверение в Москву. Трудовая книжка остается здесь. Распишитесь, что ознакомлены с приказом о командировании. Новый паспорт с визой получите в Министерстве образования. Вот адрес и телефон. Счастливого пути.

– Скажите, а… – начал было Пьер.

– Ваш вопрос касается этих документов?

– В общем-то, нет…

– Тогда счастливого пути.

Поза и взгляд светловолосого не изменились. Выражение лица было любезным, но серо-голубые глаза подталкивали к двери.

Оказавшись в коридоре, Пьер перевел дух.

– Всегда бы так – коротко и ясно.

* * *

01.09.1990. Международный аэропорт Даллес. Вашингтон

– Наш самолет совершил посадку в международном аэропорту Даллес столицы Соединенных Штатов Америки…

Сидевшие рядом тетки зашевелились, отстегнули ремни, полезли за сумками на багажную полку.

– Товарищ начальник, вставайте. Приехали.

В Шереметьево провожавший группу преподавателей мелкий чиновник из министерства оглядел стайку пожилых дам и, с облегчением обнаружив единственное мужское лицо, протянул Пьеру какой-то листок:

– Будете старшим группы.

– А что это за документ? – осторожно спросил Пьер.

– Список группы и письмо на таможню, чтобы вашу водку и матрешки не отобрали. Ну, и вообще, должен же быть старший.

Выйдя из самолета, пассажиры оказывались почему-то не на трапе, а прямо в салоне автобуса, попадая в него через двери, расположенные в торце. Как автобус оказался на высоте авиалайнера, было непонятно. Внезапно почва ушла из-под ног и летное поле за окном стало приближаться. Салон явно опускался вниз. Пьер с интересом смотрел на соседние самолеты. Возле некоторых из них тоже стояли автобусы, чьи салоны поднимались или опускались на складывающихся в гармошку ножничных подъемниках. Подъехав к зданию аэропорта, салон снова поехал вверх и пассажиры вышли прямо на второй этаж.

Вашингтон встретил прилетевших прямо-таки тропической жарой. Обшитые серебристым железом автобусы на парковке изрыгали на прохожих дизельный рык и горячий воздух, и вообще, выглядели архаично. Зато внутри грохочущего монстра с табличкой «ACTR» на лобовом стекле оказалось тихо и прохладно.

Столица оказалась, в основном, малоэтажной. Небоскребов не было, на площадях росли пальмы, но зеленых газонах валялись чернокожие дети и взрослые.

«Жара, пальмы, негры… – подумалось Пьеру. – Так я себе Анголу представлял».

Гостиница Ramada Inn была расположена в самом центре. Встречающие от ACTR собрали преподавателей в лобби и раздали всем толстые конверты, в которых были: медицинская страховка, билеты до места назначения (Пьер попал в Нью-Йорк), карта Вашингтона и странная брошюра «Американцы – модель поведения». Кроме того, выдали под расписку по 120 долларов. Объявили, что гостиница оплачена до послезавтра и откланялись.

Билеты и страховку Пьер спрятал в сейф в номере, брошюру выбросил в ведро и, взяв карту и деньги, отправился осматривать достопримечательности.

«Модель поведения», о которой, вероятно, повествовала выброшенная брошюра, он почувствовал сразу. Вошедшая в лифт пожилая супружеская пара заискивающим тоном произнесла:

– Excuse us.

Люди извинились за то, что его лифт остановился по дороге! Эти извинения он потом часто слышал не только в лифте, но и в крупных магазинах, если кто-нибудь слишком близко, по местным меркам, проходил мимо. «Слишком близко» для американцев означало менее 40 см!

Жара на улице стояла невыносимая, но отменять экскурсию не хотелось. Зайдя в маленький магазин самообслуживания, Пьер с вожделением направился к холодильному шкафу, достал оттуда банку ледяного пива, расплатился и начал дергать за алюминиевое колечко. Банка издала характерное шипение и он припал к ней, высасывая живительную влагу.

– Сэр! – раздался за его спиной голос. – Вы иностранец?

Продавец догнал его.

– Возьмите пакетик, – протянул он Пьеру фунтик из коричневой бумаги. – Или вас оштрафуют!

Видимо, не стоило выбрасывать брошюру…

За два дня он стер ноги в кровь, но успел увидеть то, что полагалось каждому уважающему себя туристу. Мемориал Линкольна, Белый дом и Капитолий были удобно расположены на одной линии, правда, линия эта протянулась на несколько километров. Длинный бассейн и здания музея Смитсониан по обеим сторонам чем-то напоминали ВДНХ. Пешком Пьер дошел до Арлингтонского кладбища, ожидая увидеть монументальные надгробия, величественное воплощение американской военной славы. Но был разочарован – длинные ряды одинаковых белых плит на зеленой траве, вечный огонь и роза на могиле Кеннеди.

«Не Мамаев курган…» – разочарованно подумал он.

Из двухдневного пребывания в Вашингтоне наибольшее впечатление произвели на него советская ракета SS-20 в Аэрокосмическом музее и неожиданный адрес посольства СССР – Andrei Sakharov Plaza. Злокозненные американцы переименовали кусок 16– й улицы, на котором находилась дипмиссия, в честь советского диссидента.

* * *

Работа в New York University (NYU) мало чем отличалась от того, чем Пьеру приходилось заниматься в Загребе. Утренние пары с «нулевиками» в Вандербилт-Холле, после ланча – «продвинутые» в Таунхауз Роу. Вечером – проверка тестов и подготовка к следующему дню. Но были и отличия – отличалась та самая «модель поведения» из брошюры, которую Пьер все-таки достал из помойного ведра.

В Загребском университете отношение к трудовой дисциплине было, мягко говоря, «гибким». Считалось нормальным отпустить студентов пораньше с последней пары, мало кто из преподавателей приходил вовремя на заседания кафедры. Главное было сверстать и вовремя подать учебные планы, обеспечить положенное количество публикаций и отнести заполненные ведомости в деканат.

В NYU бумажной работы и бюрократии было намного меньше, но вот отношение к учебному процессу и у студентов, и у преподавателей было совсем иное. Отпустить студентов пораньше означало приблизительно то же, что обвес в магазине – люди недополучали товар, за который они заплатили.

Работа была серьезная и требовала тщательной подготовки. По вечерам приходилось допоздна сидеть в Библиотеке Бобста, собирая материал по русской культуре и истории для наиболее требовательных старшекурсников. Статус Visiting Source Teacher подразумевал наличие каких-то особенных знаний, которые нельзя было получить от местных американских преподавателей. Пьер был даже рад свалившейся на него нагрузке. Друзьями он пока не обзавелся, а часы безделья неотвратимо возвращали его в тот страшный вечер в Университетской клинике.

Он как-то заметил, что живет как Робинзон – на острове. Действительно, университетские кварталы Гринвич-Виллиджа были расположены на Манхеттене, а для того, чтобы осмотреть все достопримечательности этого куска суши, окруженного водой, требовались не одни выходные. На День благодарения у Пьера не было особых планов. В гости никто не позвал, а для того, чтобы самому готовить индейку, ему еще не хватало местного патриотического настроя. С утра он отправился в Метрополитэн. Это было не первое его посещение этого замечательного музея, но здесь, как и в любимом Эрмитаже, можно было каждый раз выбирать коллекции под настроение. К тому же Пьеру нравился демократический принцип оплаты билетов – ты платил столько, сколько считал нужным. Пройти бесплатно ему не позволяла совесть, а пару долларов он считал достойным вкладом в развитие американской культуры. Прикрепив на куртку значок, заменяющий билет, Пьер прямиком пошел в отдел фотографии. Поразглядывал фриков Диан Арбус, посидел в Египетском отделе у каменного бассейна, заглянул в Средневековую галерею. Погода, несмотря на конец ноября, стояла отличная, и он решил вернуться в общежитие пешком через Центральный парк.