Салла Симукка - Алый как кровь

Элиза поставила поднос с колой на стол. Кубики льда наскакивали друг на друга. Она выглядела еще более утомленной, чем вчера. Синяки под глазами, грязные волосы и ненакрашенная физиономия. Как пятно в чистейшей светлой гостиной с мебелью и оформлением от «Бокнас» и «Артек». С потолка свисала огромная деревянная люстра «Окто». Скандинавский дизайн, учтиво и сдержанно.

Белоснежка поймала себя на мысли, что размышляет, как все это можно было купить на зарплаты наркополицейского и сотрудника косметической фирмы. Не зарабатывают же в полиции миллионы. Да и зарплата ее матери не может быть заоблачной. Наследство? Наверное.

Или что-то, связанное с окровавленными деньгами из пакета.

— Окей. Дальше мы проверим компьютеры твоих родителей, — сказал Каспер с самоуверенностью будущего малолетнего преступника.

— Мама взяла ноутбук с собой в командировку, а папин компьютер в его кабинете. Но я не знаю…

Элиза не успела еще договорить, как Каспер уже проследовал в кабинет.

— Я проверю компьютер. Посмотрим папки и все такое, — заявил он.

Белоснежка, Туукка и Элиза тоже прошли в кабинет.

— Разве это не противозаконно? — спросила последняя, копаясь в ящиках отцовского стола.

— Не думал, что незаконность тебе когда-нибудь мешала, — усмехнулся Туукка.

— Пусть будет так, — вздохнула Элиза.

Белоснежка была того же мнения. Но все-таки он его не озвучила. Вместо этого высказала подозрение:

— Мы не найдем здесь ничего, связанного с работой твоего отца. Там, гарантированно, очень строгие инструкции насчет того, какие документы можно уносить домой. Скорее всего, никакие. Этот компьютер — для домашнего использования. А вся работа — на казенной машине.

— Конечно, почему я об этом не подумала?

— Все-таки поищем, — настоял Туукка. — Вряд ли что-то, связанное с его собственными незаконными делами, будет храниться на работе. Там же полицейские по всем углам, они постоянно создают помехи.

Элиза вытаращила глаза, и улыбка Туукки застыла на его лице. Дальше они искали в тишине. Результат: в кабинете не отыскалось ничего необычного. Типичный отец семейства, который содержит копии бумаг, страховки, счета и каталоги компьютера в порядке.

— Значит, он даже порносайтов не посещает, — нервно прохрипел Каспер.

— Фу! Конечно же, нет, — задрожала Элиза.

— А ты — да, — заржал Туукка. — Я в некотором роде весь твой компьютер избороздил.

— Однажды, наверное, случайно очутилась, когда один приятель послал мне ссылку и я на нее сдуру кликнула, — оправдывалась Элиза.

Белоснежка не могла слушать этот бред. Ее бесил голос Элизы, который в присутствии парней становился все приторнее, и комментарии, которые становились все тупее. Она знала этот феномен, и с удивлением наблюдала его зарождение в старших классах. После лета между седьмым и восьмым классами часть девочек пришли в школу в таком состоянии, как будто уронили во время каникул половину своих мозгов в озеро. Раньше они были умными девочками, а теперь внезапно не могли решить даже самый простой пример или пробежать стометровку без того, что «они умрут». «Ой, мамочки, сейчас сдохну!».

Так девчонки вскрикивали и визжали много раз на день, от восторга или мнимой беспомощности. Они таращили глаза и жевали жвачку. Белоснежка сразу же поняла, что тупость девчонок предназначена мальчишкам. Что девчонки подают им сигналы, какие они маленькие, миленькие и беззащитные. Что, как известно, по мнению мальчиков, сексуально.

Они зудели и тупели, чтобы самые привлекательные парни класса чувствовали себя умнее, сильнее и способнее. Белоснежку всегда удивляло, что мальчики это не замечают. Или они не могут смириться с тем, что девочки видят достаточно, чтобы показать, что они испытывают чувство собственного превосходства? Часть парней распознавали эту игру, но представление было не для них. Они слишком умны, чтобы быть сексуальными.

По непонятной причине, в старших классах ум не сексуален. Если хочешь быть секси, нужно избегать сообразительности, как чумы. Сообразительность — это скучно, занудно, раздражает, и если и не уродует, то, по крайней мере, не красит.

Белоснежка думала, что после школы это исчезает. Частично — да, частично — нет. Она видела, что и сейчас некоторые взрослые, состоявшиеся женщины нарочно тупеют в мужском обществе. Наблюдать это было мучительно. Она надеялась, что у Элизы данная привычка сформировалась в старших классах, и что ее поведение связано только с этим, а не с более глубокими чертами характера или окончательно сформированной моделью поведения.

— Дай я еще раз проверю этот компьютер, — попросила Белоснежка у Каспера.

Парень посмотрел на нее с сомнением.

— Нет там ничего, — заявил он.

— Дай я все-таки посмотрю, — мягко потребовала Белоснежка. — Иногда в компьютерах спрятано больше, чем кажется сначала.

— Ууууу, наша сыщица еще, оказывается, и чертов компьютерный гений, — оскалился Каспер.

— Ага, тайная дочь Эркюля Пуаро и Лисбет Саландер, — ответила Белоснежка.

Не меняя выражения лица, она уселась за компьютером, освобожденным Каспером с напыщенной миной. Троица встала у нее за спиной. Белоснежка это ненавидела.

— То есть ты тогда получаешься Белоснежка Пуландер? — попытался продолжить шутку Каспер.

Никто не засмеялся.

— Белоснежка, Белоснежка…

Каспер, казалось, усердно пытается вспомнить имя, растягивал каждый слог.

— Должен быть какой-то сокращенный вариант, — предложил он.

— Нет, — сказала Белоснежка, не поворачиваясь.

— Белла?

— Нет.

— Белка?

— С чего ты взял?

— Окей, опять не попал. Снежка?

Белоснежка отъехала назад на стуле так внезапно, что его спинка толкнула Каспера, и развернулась на стуле.

— Упс! Чуть-чуть осторожнее. — Каспер раздраженно тер колено.

— Остынь. Это займет совсем немного времени, — сказала Белоснежка и значительно посмотрела на Элизу.

К счастью, до девушки дошло.

— Пойдемте в гостиную, допьем кока-колу, — сказала Элиза. — Позови, если найдешь что-нибудь.

Белоснежка уставилась в монитор. Она услышала, как сзади закрывается дверь. Благословенный покой.

Надо быстро действовать.

Покой не продлится долго.

Терхо Вяйсянен поднял воротник пальто и натянул на рот связанный дочерью зеленый шарф. Как только он вышел, мороз впился острыми когтями в незакрытые участки его кожи. Он задумался, может быть, стоило домчаться из полицейского участка до дома на машине, но все же решил идти пешком. Вдруг холод освежит мысли, недопустимо вязкие уже два дня.

Терхо Вяйсянена волновали два вопроса.

Где его деньги?

Где Наталья?

И правильный ли порядок по важности у этих вопросов? Нет, конечно, но Наталья может молчать несколько дней, а иногда даже недель. Она не всегда успевала отвечать на звонки, сообщения и мейлы Терхо. К этому он привык. Это не имеет большого значения. А имело значение то, что Борис Соколов собирался по мобильным волнам примчаться к нему буйствовать, когда он, Терхо, спросил о деньгах. Что деньги якобы были доставлены.