Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств

К этому следует добавить, что капитан Соловьев не верил в Бога, считал всех священников шарлатанами, а единственным дьяволом, существование которого он признавал безоговорочно, был его начальник - полковник Жук. Именно по его вине Соловьев в свои сорок два года был всего лишь капитаном и не имел ни единого шанса дослужиться до майора.

Часы показывали пять часов вечера. За плечами у Соловьева был тяжелый, суетный день с ранним пробуждением, и сейчас капитан отдал бы все на свете за рюмку холодной водки, горячий ужин и теплую постель.

Вместо этого капитан Соловьев сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и посвящал дьякона в нюансы жутковатого и нелепого дела.

- Один из прихожан обратил внимание на золотые часы, - говорил капитан Соловьев, поглядывая на спину собеседника.

Стоявший у окна высокий мужчина в синем подряснике, выгодно подчеркивающем его стройную широкоплечую фигуру, повернулся к капитану и переспросил:

- Часы?

Соловьев кивнул:

- Да, часы. Согласитесь, золотые часы на запястье простого кладбищенского сторожа не могут не вызвать подозрений. Точно такие же часы были у Кишлевского. Прихожанин заподозрил неладное и позвонил в милицию. - Капитан Соловьев помолчал несколько секунд, затем дрогнувшим голосом продолжил: - К сожалению, мы опоздали. Сторож Кузнецов удавился у себя в сторожке. Повесился на деревянной балке. Допросить его, как вы понимаете, мы не успели.

Рассказывая о жутких событиях минувшего дня, капитан с откровенной неприязнью поглядывал на спину и плечи дьякона.

Длинные каштановые волосы святоши крупной волной спадали на плечи. Руки его были заложены за спину. Соловьев подозревал, что дьякон вовсе не смотрит во двор, а наблюдает за его отражением в оконном стекле. И вероятность этого нехитрого приема еще больше раздражала его.

- Мы приложили все усилия, чтобы история о раскопанной могиле и самоубийстве кладбищенского сторожа не попала в газеты, - продолжил Соловьев. - Но от газетчиков разве скроешь. В этом чертовом мире можно купить любую информацию.

Отец Андрей повернулся и взглянул на капитана с мрачноватым любопытством.

- Значит, номер «Московского комсомольца», который я видел…

- Это завтрашний номер, но мы не имеем к этой статье никакого отношения! - резко сказал капитан Соловьев. - Более того, полковник Жук звонил в редакцию газеты и просил выбросить эту статью.

- И они, конечно же, отказались.

- Разумеется. - Капитан Соловьев усмехнулся, обнажив на миг желтоватые, прокуренные зубы. - Это ведь сенсация! А журналисты за сенсацию мать родную продадут.

Дьякон вспомнил подзаголовок статьи - «Священник поднялся из могилы, чтобы наказать мародера» - и поморщился.

- Вы сами присутствовали при эксгумации? - спросил он после паузы.

- А как же. Не дай вам Бог когда-нибудь этим заниматься, святой отец. Когда с гроба сбивали крышку, меня чуть наизнанку не вывернуло. Вы будете смеяться, но я даже обрадовался, когда увидел, что гроб пуст.

Отец Андрей кивнул, словно и впрямь понимал чувства капитана, затем спросил:

- Вы уверены, что сторож покончил жизнь самоубийством?

- Дверь комнаты была закрыта изнутри, - сказал капитан. - Если это не самоубийство, то что? Хотя у вас, святош, могут быть свои соображения на этот счет. Например, в трубу дымохода мог влететь Санта-Клаус и накинуть веревку сторожу на шею.

Капитан Соловьев замолчал, поняв, что перегнул палку.

- Да, - рассеянно проговорил отец Андрей. - Это вполне может быть.

Казалось, его занимали совсем другие мысли. Отец Андрей вздохнул и с полминуты стоял молча. Соловьев тем временем внимательно разглядывал своего собеседника. Он был молод (лет двадцать семь, не больше), высок, худощав, смугл и очень опрятен.

Раздражение Соловьева нарастало. «Какого черта этот святоша лезет в наши дела? - в который раз за вечер подумал он. - Взять бы его за шиворот и вышвырнуть из кабинета».

Однако вышвырнуть было нельзя. Дьякона Управлению МВД навязала Московская патриархия, отдел, отвечающий за связи с правоохранительными органами и Вооруженными силами. Полтора часа назад полковник Жук позвонил Соловьеву и отдал четкие распоряжения: «Дьякону не грубить. Относиться к этому как к простой формальности».

С Патриархией полагалось дружить, таковы были последние веяния. Еще какие-нибудь десять лет назад в церквях ошивались одни лишь набожные старушки. А сейчас вера в Бога стала таким же модным атрибутом, как увлечение теннисом и горными лыжами.

Капитан Соловьев щелкнул крышечкой старой дюралевой зажигалки и прикурил папиросу. По комнате пополз едкий дымок.

- Что со следами? - поинтересовался дьякон.

Соловьев нахмурился:

- Следы есть. Аж целых три. Два из них принадлежат сторожу - это мы установили точно. Принадлежность еще одного следа установить не удалось. Это оттиск ботинка. Размер соответствует размеру ботинок Кишлевского.

Дьякон посмотрел на капитана удивленно.

- Вы хотите сказать…

- Я не сумасшедший, - перебил его капитан Соловьев. - Мертвые не ходят. Возможно, когда Кишлевского вынимали из гроба, его подошва случайно коснулась рыхлой поверхности земли. Как бы то ни было, другого объяснения у меня нет.

Дьякон, задумчиво поглядывая в окно, достал сигареты и закурил.

- Отец Кишлевский был замечательным человеком и хорошим священником, - сказал он.

- Говорят, что так, - кивнул капитан Соловьев. - А еще говорят, что до того, как стать священником, он был ученым и занимался генетикой.

Дьякон повернулся, посмотрел на Соловьева твердым взглядом и сказал:

- Я бы хотел осмотреть могилу Кишлевского.

- Вы хотите, чтобы я вас сопровождал? - спросил капитан Соловьев.

- Необязательно, - ответил отец Андрей. - Возможно, кто-нибудь из ваших людей…

- Хорошо, - сказал Соловьев. - Вас будет сопровождать наш стажер - младший лейтенант Гранович. Уверен, вы сработаетесь.

Жил себе человек на свете. Жил и жил, а потом помер. Внезапно, без всякой причины. Казалось бы - все, конец земной жизни и земным проблемам. Но на этом неприятности не кончились. Кто-то выкопал тело человека из могилы, вынул его из гроба и куда-то унес. Кладбищенский сторож снял с трупа золотые часы, а через полчаса удавился.

«Слишком много событий для одного пасмурного мартовского дня», - думал отец Андрей, стоя в церковном сквере и закуривая сигарету.

В специальное подразделение Синодального отдела по связям с правоохранительными органами дьякон Андрей Берсенев попал шесть месяцев назад. Архиерей Филарет, духовник и прямой начальник дьякона, выразился на этот счет вполне определенно:

- Его Святейшество уверен, что ваше присутствие в отделе принесет гораздо больше пользы, чем работа в Секретариате.