Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств

В аудиториях он ни с кем не общался, а на однокурсников смотрел так, словно их не видел. Многие читали в его взгляде высокомерие и заносчивость. Фаруку новичок тоже показался заносчивым, но вскоре - при более близком знакомстве - он узнал, что все обстоит гораздо сложнее. Иван и в самом деле не видел своих однокурсников. Во-первых, у него была ошеломляющая близорукость. Минус восемь или даже минус десять. При этом очков Иван не носил, считая их признаком слабости. А во-вторых, Иван был настолько занят собой и своими мыслями, что буквально не замечал окружающих.

Он бы и Фарука не заметил, если бы не один случай. Однажды, возвращаясь с занятий поздно вечером, Фарук нарвался на компанию хулиганов. Фарук был черноволос, вихраст и темноглаз, поэтому нет ничего удивительного в том, что бритоголовые приняли его за инородца.

Взяв Фарука в тиски, они прижали его к стене и готовы были разорвать на части. Поняв, что это конец, Фарук закрыл глаза. И вдруг услышал:

- Отойди от него!

Фарук открыл глаза и увидел новичка. Тот стоял перед компанией хулиганов, чуть склонив голову набок, в спокойной и небрежной позе.

- А тебе чего надо, чувак? - рявкнул на него бритоголовый хулиган. - Вали своей дорогой, а то и тебя отоварим.

Иван спокойно достал из кармана нож и выставил его перед собой.

- Еще шаг - и я воткну его тебе в глаз, - спокойно произнес он.

Бритоголовый остановился.

- Духу не хватит, - сказал он.

- Да ну? - С этими словами Иван размахнулся и всадил лезвие ножа себе в левую ладонь. Из ладони потекла на снег кровь. Иван выдернул лезвие из ладони и посмотрел на главаря бритоголовых.

- Ты по-прежнему думаешь, что у меня не хватит духу? - холодно поинтересовался он.

Хулиганы смотрели на окровавленную ладонь парня как завороженные.

- Не связывайся с ним, Дрон, - тихо сказал один из парней.

- Это ж псих! - поддакнул другой.

- Он себя прирежет, а мы по «мокрому делу» пойдем, - подтвердил третий.

Бритоголовый Дрон пристально всмотрелся в лицо Ивана и процедил сквозь зубы:

- Ладно, сука. Мы с тобой еще встретимся. Когда у тебя не будет ножа. Пошли, пацаны!

Бритоголовый повернулся и зашагал к метро. Черная стая рысью двинулась за ним.

Фарук перевел дух, поднял со снега папку и отряхнул ее.

- Спасибо, - сказал он новичку.

- Не за что, - ответил тот, спокойно глядя на Фарука. - Сильно они тебя?

- Да нет. Не успели. - Фарук сунул папку под мышку и с любопытством посмотрел на парня. - Можно тебя спросить?

- Спрашивай, - отозвался Иван.

- Ты пошел один на пятерых. Тебе не было страшно?

- А их было пятеро? - Иван пожал плечами. - Я не заметил. Я плохо вижу в сумерках.

Фарук перевел взгляд на окровавленную руку новичка.

- Твоя рука, - сказал он взволнованно. - Надо чем-нибудь ее перевязать.

- Рука? - рассеянно переспросил Иван. Он проследил за взглядом Фарука. - Ах, это…

Иван нагнулся, зачерпнул в пригоршню снег и тщательно обтер снегом ладонь. Затем показал руку Фаруку и сказал:

- Видишь? Она цела.

- Но как же так? - удивленно спросил Фарук. - Я ведь сам видел, как ты…

- Никогда нельзя верить тому, что видишь, - сказал Иван.

Он достал из кармана нож, выщелкнул лезвие, затем положил на кончик ножа палец и слегка подвигал лезвием вниз-вверх. Лезвие вошло в рукоятку и снова вышло наружу.

- Это обманка из киношного реквизита, - объяснил Иван. - Лезвие на пружине, да и сделано оно из пластмассы.

- Так просто, - улыбнулся Фарук.

- Люди видят только то, что хотят видеть, - серьезно объяснил Иван. - Они слишком привыкли доверять своим глазам. Ты когда-нибудь слышал про Иосифа Гильмера?

Фарук покачал головой:

- Нет.

- Это лекарь-шарлатан, живший в восемнадцатом веке. Он разъезжал по Европе в золоченой карете, на дверце которой было написано: Mundus vult duipi.

- Мир хочет обманываться! - перевел Фарук.

Иван кивнул:

- Да.

- Но ведь это… цинично, - проговорил Фарук, нахмурившись.

Иван усмехнулся.

- Лучше выздороветь по рецепту шарлатана, чем умереть по правилам науки, - сказал он. - Вера, а не врач делает чудеса. Помнишь, как сказано в Евангелии от Марка? «И не мог совершить сам никакого чуда. Только на немногих больных возложив руки, исцелил их. И дивился неверию их».

- Я не читал Библию, - стыдливо признался Фарук.

- Зря, - спокойно сказал Иван. - Из нее можно почерпнуть много полезного. - Он протянул Фаруку нож. - Возьми. Он выглядит как настоящий, но ты уже знаешь, что это муляж.

Фарук взял нож и повертел его в руке.

- Что мне с ним делать? - поинтересовался он.

- То же, что сделал я. Воткни его себе в ладонь. Не думая ни о чем, с размаху.

Фарук улыбнулся.

- Ты хочешь, чтобы я повторил твой фокус? Нет проблем.

Он размахнулся, помедлил секунду, наслаждаясь мгновением, затем резко всадил лезвие себе в ладонь.

- Ну вот, - весело сказал он, - я тоже могу быть крутым.

- Конечно, - улыбнулся Иван. - Но для начала было бы неплохо перевязать руку.

Фарук опустил взгляд на ладонь и пошатнулся. Кровь темными каплями закапала на снег.

- О господи! - вскрикнул Фарук. - Я проткнул себе ладонь! Боже, как больно… - Фарук затрясся, на глазах у него выступили слезы.

- Стой спокойно, - приказал Иван. Одной рукой он сжал запястье Фарука, а другой вынул нож из кровоточащей ладони. Фарук закричал от боли и отскочил от Ивана.

- Нож был настоящий… - проговорил он плачущим голосом. - Ты дал мне настоящий нож!

- Да, - спокойно ответил Иван. - Но ты ничего не почувствовал, правда? Вера сделала тебя нечувствительным к боли.

- Ты дурак! - крикнул Фарук. - Ты кретин!

Иван швырнул окровавленный нож в сугроб и задумчиво посмотрел на Фарука.

- В следующий раз, когда тебе нужно будет принять важное решение, поднеси ладонь к глазам. Ты увидишь шрам и сразу вспомнишь о сегодняшнем вечере.

Фарук Маратович вздохнул и отвел взгляд от окна.

- Как вы поняли, я не самый доверчивый человек на земле, - сказал он, обращаясь к дьякону и Жене. - Доверию я предпочитаю веру. И я верю в его способности. Иван был необыкновенным человеком.

Рашидов поднял руку и для чего-то посмотрел на свою ладонь.

- Так вашего приятеля звали Иван? - подала голос Женя. - А фамилия?

- Иван Глебов. Иван Сергеевич Глебов.

Отец Андрей на секунду задумался, затем качнул головой:

- Никогда о таком не слышал.

- Меня это не удивляет, - сказал Рашидов. - Иван всегда обожал таинственность.

- Но вам-то он доверял? - спросила Женя, отрываясь от блокнота.

Занятый разжиганием трубки, Фарук Маратович ответил не сразу. Лоб его был нахмурен.

- Когда-то, еще в студенческую пору, мы были с ним дружны, - медленно и тихо сказал он. - Насколько вообще можно было дружить с таким человеком, как Иван.