Наталья Солнцева - Принцесса из Шанхая

Профессор Эрман все время молчал, изредка вставляя короткие фразы. Оба понятия не имели ни о дочери «несчастной Лизоньки» Екатерине, ни о ее внучке Анжелике, пока последняя не появилась в Москве и не позвонила им.

– В сущности, мы поверили ей на слово, – признался профессор.

– А такой человек, как Аркадий Николаевич Селезнев вам знаком?

Родители Альбины подумали, покачали головами, – они были похожи, как близнецы: в очках, с благородными чертами лица, с сединой в волосах. Их жесты и мимика, образ мыслей тоже приобрели сходство, как у людей, которые долгое время живут вместе.

– Нет… возможно, кто-то из пациентов, но мы не помним, – ответила за двоих Ядвига Филипповна.

– Может быть, вы знаете Александра Шершина? – на всякий случай спросила Ева.

Эрманы с сожалением развели руками – одинаково и почти одновременно. Ни о каком Шершине они даже не слыхали. Опять предположили, что мог быть такой среди студентов или больных, но разве упомнишь?

Вопрос о Стефании Красновской вызвал ту же реакцию.

«Неужели, я пришла сюда напрасно? – тоскливо подумала Ева. – Как же подсказка Пустоты ? Она не бывает ложной!»

– Жаль, – удрученно сказала она. – Значит, нет никого, кто мог бы хоть что-нибудь вспомнить о Елизавете из Благовещенска и ее дочери, об отце Лики?

Эрманы расстроились. Как все интеллигентные люди и потомственные врачи, они считали своим долгом принимать близко к сердцу проблемы окружающих. Кроме того, они прониклись к Еве искренней симпатией.

– Постойте-ка… – спохватилась вдруг профессорша. – Кажется, папе пару раз присылала открытки подруга его сестры. У меня совершенно из головы вылетело!

– Какие открытки? – оживилась Ева.

– Поздравительные, разумеется. Но папа, скрепя сердце, ей не ответил, и открытки перестали приходить.

– Мой покойный тесть был чрезвычайно осторожен и щепетилен во всем, что касалось семейного благополучия, – важно произнес отец Альбины. – Он не мог поставить нас под удар.

Ева заволновалась. Не дай бог, «осторожный тесть», во избежание каких-то воображаемых неприятностей, выбросил драгоценные открытки!

– Где они? – замирая от страха, что патологическая забота Эрманов о собственной безопасности уничтожила все следы неугодной родни, спросила она.

– Должно быть, среди папиных бумаг, – нерешительно произнесла Ядвига Филипповна. – Если он их не выбросил. Пойду, взгляну.

Архив покойного хранился в лакированном ящичке с деревянной ручкой и старинными накладными замками, тронутыми ржавчиной.

– В таких ящичках некоторые земские доктора носили свои инструменты, – объяснил профессор. – Это реликвия. Жена складывает туда старинные безделушки, которые дороги ее сердцу, семейную переписку и фотографии.

– После смерти папы я ничего не стала перебирать, – со слезами на глазах вымолвила она. – Не смогла. У меня и теперь руки дрожат.

Среди содержимого заветного ящичка было много разных писем и открыток, подписанных женщинами. Сверяя даты на штемпелях и фамилии, профессорша отобрала две с поблекшими видами на заснеженный Кремль.

– Вот, кажется! – обрадовалась она. – Давние поздравления с Новым годом и Рождеством. Тогда было не принято отмечать Рождество… Как все в жизни меняется! Здесь есть обратный адрес, фамилия и инициалы.

– Вряд ли женщина еще жива, – профессор охладил энтузиазм Евы, с которым та потянулась к открыткам. – Больше четверти века пролетело.

Эрманы позволили Еве взять открытки себе.

– Если они вам помогут, мы будем счастливы, – сказали они, прощаясь. – Вы звоните, приходите, когда понадобится.

Ева благодарила, улыбалась. Она с чувством глубокого удовлетворения спрятала открытки в сумочку. И подумала: «Про скандал в “Элегии” Альбина, похоже, родителям не рассказала… как и о его трагическом продолжении».

Эксперт, зевая, давал Смирнову пояснения:

– Твоя «японская шпилька» не что иное, как китайская рукавная стрела . Где ты ее взял? Обчистил магазин восточных редкостей? Эта штуковина произведена в Китае. Видишь, на ней клеймо стоит? Возьми лупу, – посоветовал эксперт. – Работа тонкая, так не разглядишь.

Смирнов, вооружившись оптикой, уставился на стрелу . На месте, указанном экспертом, красовался выгравированный иероглиф.

– Знак дракона, – зевнул эксперт.

– Чего ты все зеваешь и зеваешь? – рассердился сыщик. – Не выспался?

– Выспишься тут с вами! Я полночи в Интернете просидел, искал аналоги твоей штуковины, а вторую половину корпел над книгами. Думаешь, мне часто подобные вещички приносят? Ты первый.

– Ладно, прости. Нервы! – оправдывался Всеслав. – Чего вспылил, сам не понимаю. Расследование у меня сложное, никак не разберусь.

На самом деле его раздражало все чаще накатывающее ощущение узнавания происходящего. Вот и это крошечное клеймо он уже где-то, когда-то видел. Где? Когда? И едва эксперт открыл рот, он уже знал, какие слова услышит: знак Дракона . Что это? Ясновидение прорезывается, или…

– О, черт! – не сдержался он. – Черт!

– Не ругайся, – миролюбиво произнес эксперт. – Не поможет.

Сыщик устало поднял глаза, обвел взглядом лабораторию, – стеллажи с книгами, столы с компьютерами, микроскопами и другими хитрыми приборами и приспособлениями, весы, ящики картотеки, круглые часы на стене, белые жалюзи на окнах, сероватые плитки пола, – где он их видел? В прошлый, позапрошлый визит к экспертам? Да! Но он уже когда-то стоял в такой же позе, с тем же недоумением на лице и в мыслях, держал в руках чертову стрелу… точно так же, как сейчас. И этого быть не могло, когда он приходил по другим делам.

– Что-то мне нехорошо, – пробормотал он. – Дай водички попить.

Эксперт сочувственно покачал головой, подал пластиковый стаканчик с минералкой.

– Тебе тоже выспаться не помешает. Забегался! Гляди, бледный какой.

Смирнов стоял посреди лаборатории со смешанным чувством растерянности и острого беспокойства, вспомнил совет Евы обратиться к восточному магу, проконсультироваться по поводу «состригания волос», «сажи» и «перьев дракона». «Хочешь, чтобы меня на смех подняли?» – возмутился тогда Всеслав.

Теперь его мнение изменилось.

– Ты не знаешь какого-нибудь мастера по восточным ритуалам и прочим китайским премудростям? – спросил он у эксперта.

Тот, на удивление, не засмеялся, живо поддержал сыщика:

– Это ты правильно решил: надо поговорить с профессионалом. Сейчас я залезу в базу данных, найду подходящего человека. Одну минуту! Держи адрес, – засиял радостью эксперт. – Восточный маг Огулов слывет знатоком восточной философии, искусства, мифологии и всяких колдовских тонкостей. Поет мантры , очищает карму и обладает способностью открывать «третий глаз». Иди, пообщайся, может и тебе откроет!