Мэри Кей - Смерть в Занзибаре

– А что с теми письмами, которые вы писали этому парню Хонивуду? Они явно содержали парочку весьма многозначительных подробностей. Во всяком случае, достаточно, чтобы возбудить весьма серьезное любопытство к содержимому этого запечатанного конверта! Цифры и инициалы, и даже дату, когда он был передан фирме на хранение. Кто отправляет у вас почту?

– Абдурахман, когда едет в город. А он не умеет читать по-английски.

– Но он мог показать их кому-нибудь из местных парней, кто умеет.

– Зачем? Моя сугубо личная переписка довольно объемна, не говоря уже о той, которую выполняет для меня Найджел, – та просто громадна. Любой домашний слуга или местный вынюхиватель, который проявил бы к ней интерес, целыми месяцами не занимался бы ничем иным, как только отпаривал бы конверты в надежде наткнуться на что-то интересное. Так что можете и это спокойно списать в отходы.

«Но ведь Тайсон забыл, – подумала Дэни, – что был по крайней мере еще один человек, который не только читал эти письма, но и, возможно, что-то знал – немного, но вполне достаточно – о содержимом пожелтевшего от времени конверта».

Она сказала:

– Мистер Хонивуд что-то знал, мне кажется. Он не одобрял того, что я взяла конверт. Он сказал что-то о том, что лучше не трогать спящую собаку, а то может быть хуже. Возможно, он знал, что в нем было. Его дедушка мог ему рассказать.

– Разумеется! И это он мог проговориться! – сказала Лоррейн.

Тайсон издал еще один лающий смех.

– Что, старый Генри Хонивуд? Этот сушеный моллюск? Ты просто не знаешь его так, как знаем его мы с Гасси.

– Возможно, но я знаю, что не только женщины способны болтать, – возразила Лоррейн. – Если речь идет о сплетнях, каждый высохший старый холостяк обычно рассказывает обо всем на почте. А у этого к тому же была еще и экономка, пожилая толстая леди со слуховым аппаратом. Уж ее-то явно сжирало любопытство. Это профессиональная болезнь экономок. Я уверена, что она читала все его письма и сплетничала об их содержании со всеми подружками в Женском институте.

– Только не миссис Броути, – сказал Тайсон задумчиво. – Это еще одна устрица. Но вот эта его приходящая уборщица, миссис Порсон, – это совсем другое дело. Она частенько делала внеплановую работу для Гасси, и уж она-то готова себе весь язык выболтать. Представляете, однажды, когда Эльф останавливалась там у Гасси, она рассказала ей наиболее шокирующие подробности о том деле, что… Впрочем, это тут вообще ни при чем. Но если только она смогла добраться до писем, проявив недозволенный интерес к переписке старого Генри, думаю, что нам придется согласиться с тем, что кое-что могло таким путем просочиться. На самом деле, так оно, видимо, и было! Так что я думаю, что нашим следующим шагом будет оповестить Скотленд-Ярд и проследить, чтобы письмо пошло с нарочным. Я напишу его сразу же после ленча, заберу с собой в Резиденцию и попрошу губернатора, в порядке личной услуги, послать его с первой же дипломатической почтой – у них должна быть такая. Слава Богу, я знаком с комиссаром полиции Большого Лондона. Это поможет нам. Я напишу прямо ему, а если он захочет наслать на нас местных полицейских – это его дело. Но поскольку пройдет не менее трех дней, а, возможно, и все четыре, прежде чем он получит это письмо, у нас будет некоторое время, чтобы проверить, есть ли какой-либо смысл в этой сказочке о спрятанных сокровищах. Где ключ, Дэни? Давай его сюда.

– Но никакого ключа нет, – сказала Дэни. – По крайней мере, настоящего ключа, металлического. Я бы почувствовала, если бы он там был. Я думаю, что это просто сложенный листок бумаги.

– Возможно, карта, – сказал Тайсон.

– Или шифр, как в кроссворде! – Лицо Лоррейн вспыхнуло милым румянцем, как у взволнованного ребенка.

Лэш сказал расхолаживающе:

– Скорее всего это будет один из тех наборов абракадабры типа: «Пройди пятьдесят шагов па юг от заднего крыльца дома Али-Бабы, а дойдя до сломанного фигового дерева, дождись, пока солнце не окажется у тебя над головой, и копай там, где тень от фигового дерева пересекается с канавой». Поразительный документ, который, правда, не учитывает, что за это время дом Али-Бабы был снесен и заменен рыбокоптильней, сломанное фиговое дерево исчезло из картины семьдесят лет тому назад, а кто-то осушил канаву, создав систему ирригации! Только этого нам теперь и не хватает!

Однако Лоррейн отказывалась разочаровываться.

– Но ведь сокровище все равно остается – где-то там! О, Тайсон, ты только подумай, вдруг это окажется правдой! Это самая потрясающая вещь! Что там будет – драгоценности? Наверняка. Ограненные изумруды, и кроваво-красные рубины, и усыпанные бриллиантами кинжалы, и много-много ниток жемчуга. Чудесно!

– Это зависит от того, как Эмори и его приятель султан поделили добычу, – сказал Тайсон, докончив свое виски. – Однако, будучи гражданином, чья репутация представляется довольно мало засиженной мухами, он, я готов поспорить, выбрал более надежное решение и взял золотом. Во всяком случае, похоже на то, если, конечно, он вообще хоть что-то взял, и старый греховодник не захотел просто посмеяться над своими потомками. От него можно было бы ожидать что-нибудь в этом роде!

– О нет, дорогой! – запротестовала Лоррейн. – Я в это не верю. Это должна быть правда. Я хочу, чтобы это было правдой. Мы решим этот кроссворд и отправимся ночью с лопатами и выкопаем много корзин, полных золота.

– И окажемся в местной кутузке за попытку украсть то, что, без сомнения, представляет собой собственность султана Занзибара, – мрачно сказал Лэш.

– А, вот тут-то вы ошибаетесь, мой мальчик, – сказал Тайсон, тяжело поднявшись и наливая себе очередной стаканчик. – Дедушка Эмори был отнюдь не такой уж простачок. Его половина была даром султана за оказанные тому услуги. И все было оформлено как положено. Имеется документ, доказывающий это. Он был внутри другой обложки, на нем отпечатан прелестный оттиск пальца, а также печать дарителя и его подпись. Это, пожалуй, было бы достаточным доказательством даже в сегодняшнем суде. Однако мы ведь еще не нашли само сокровище. Так где письмо старого Хонивуда, Дэни?

– В кармане моего пальто, – сказала Дэни и слабо улыбнулась. – Мне это показалось самым надежным местом, и к тому же я его закрепила, чтобы его не стащил какой-нибудь карманный воришка!

Она взяла свое пальто из верблюжьей шерсти, которое принесла с собой в гостевой домик, перебросила через спинку своего стула и после некоторой борьбы с булавкой вытащила мягкий квадратик шифона, в который был завернут небольшой конверт с пятью цифрами и тремя инициалами, написанными выцветшими чернилами.

Она так и стояла, широко раскрыв глаза и ощупывая конверт: ужас и недоверие рисовались на ее лице. Затем она быстро перевернула его.