Маргарет Миллар - Совсем как ангел

— Такой и осталась, — медленно повторил Куинн. — Означает ли это, что вы навещаете ее в тюрьме?

— Всегда, как только могу, хотя, к сожалению, не так часто, как хотелось бы. Думаю, я была у нее раз семь-восемь.

— Вы пишете ей?

— Да.

— И она отвечает?

— Да.

— Вы не могли бы показать мне ее письма, миссис Агуйла?

— Нет, — покраснела она. — Я их не храню. Дети, правда, пока читать не умеют, но у них есть друзья постарше. А еще няни, родственники Фрэнка… Нет-нет, Альберты я не стыжусь, но кричать всюду, что она моя сестра… ни к чему. Это никому не нужно — ни мужу, ни детям, ни ей самой.

— Какие письма она пишет?

— Милые, вежливые, короткие. Именно такие, каких от нее и можно было ожидать. По ним не скажешь, чтобы она чувствовала себя такой уж несчастной. Даже единственная ее жалоба касается не тюрьмы, а Джорджа.

— Она жалуется, что не имеет от него вестей?

Рут уставилась на Куинна, приоткрыв от удивления рот.

— Нет, конечно. С чего это вы так решили?

— Я так понял, что по настоянию матери Джордж прервал с Альбертой всякие отношения.

— Кто это вам сказал?

— Джон Ронда, издатель «Маяка Чикота», и миссис Кинг, сотрудница Джорджа.

— Ну, их я не знаю, а потому лжецами назвать не могу. Но можете поверить, что никогда в жизни я не слышала подобной чепухи. Да Джордж вообще не способен отвернуться от члена своей, семьи! А уж Альберте он предан совершенно безгранично. Для него она не женщина под сорок, осужденная за серьезное преступление, а все та же маленькая сестренка, которую нужно оберегать от напастей. Я тоже младшая, но Джордж знает, что я замужем и за меня есть кому постоять, поэтому ко мне он относится спокойнее. А за Альберту он волнуется и безумно ее обожает. Но почему эти двое вздумали возвести на него такую напраслину?

— Мне кажется, — предположил Куинн, — что они оба сами в это верили.

— Но почему? Откуда они это взяли?

— Очевидно, от Джорджа. Оба они — его друзья. Особенно миссис Кинг.

— Полный бред, — быстро и решительно проговорила Рут. — Джордж в любом случае не стал бы выставлять себя подлецом. А уж тем более когда на самом деле он делает для Альберты все возможное. Больше, чем хотела бы от него она. На это она и жалуется мне в своих письмах. Ежемесячные визиты Джорджа для нее — сплошное расстройство: он слишком эмоционален. Все время пытается ей чем-нибудь помочь, а она отказывается. Говорит, что достаточно взрослая и вполне способна сама нести свою ношу, а вид страданий Джорджа лишь усугубляет ее собственные. Она просто умоляла его, чтобы он по крайней мере не ездил к ней так часто. Но он все равно продолжает ездить.

— Обычно заключенные буквально дни считают в ожидании таких встреч.

— Я же вам говорила: Альберта — реалистка. Коль уж вид страданий Джорджа усиливает ее собственные, она неизбежно приходит к выводу, что его визиты ей не нужны.

— Возможно, какой-то смысл в этом и есть, — пожал плечами Куинн. — Но все равно мне кажется, что она, может быть, скрывает истинную причину.

— И что же это, по-вашему, за причина?

— Кто знает? Предположим, она боится, что Джордж разрушит защиту, которую она так старательно выстроила, чтобы принять свое положение и приспособиться к нему. Вот вы сказали, что она не кажется несчастной. Это в самом деле так, миссис Агуйла, или вам просто хочется в это верить?

— Возможно, и то, и другое.

— Кстати, бывает ведь и такая штука, как счастливое страдание. Разве не так?

— Да. Если вы хотите, чтобы вас наказали, и вас наказывают. Или если ожидаете в перспективе что-то очень хорошее — потом, когда кончится плохое.

— Например, крупную сумму денег…

Некоторое время она молчала, глядя вниз, на маслянистую от нефти воду, бьющуюся о серый корпус «Рути К.».

— Денег? Нет, мистер Куинн, — задумчиво проговорила она. — Что-то сестра потратила, большую часть — проиграла. Она писала мне, что, бывало, все выходные проводила в Лас-Вегасе, в то время как мама и Джордж считали, что она в Лос-Анджелесе или в Сан-Франциско, поехала за покупками или походить по театрам… Странно, не правда ли? Альберта — последняя женщина на земле, которую я заподозрила бы в страсти к азартным играм.

— Такими последними на земле Лас-Вегас переполнен.

— Наверное, есть что-то особенное в психике людей, которые проводят за игрой неделю за неделей.

— Только если не везет, — уточнил Куинн. — Тогда, действительно, и помыслить нельзя, чтобы остановиться.

Миссис Агуйла с сожалением покачала головой.

— Подумать только, год за годом она крала эти деньги, и все для чего? Для того, чтобы выбросить их на ветер. Нет, этого мой разум постичь не в состоянии, мистер Куинн. Понимаете, Альберта никогда и ничего не делала под влиянием импульса. Она была методична до мелочей. Заранее продумывала все, что собиралась сделать — от расходов на гардероб до дороги в контору и обратно. Даже в киношку не могла сбегать просто так — это неизменно превращалось в целое мероприятие. Если сеанс начинался в половине восьмого — обед должен был быть подан ровно в шесть, тарелки вымыты и убраны до семи и так далее. Ходить с ней куда-нибудь было чистым наказанием: ты все время чувствовала, что она, выполняя данное мероприятие, методично обдумывает свой следующий шаг.

«Ну, сейчас у нее только одно дело — сидеть в тюрьме, — подумал Куинн. — Интересно, какой следующий шаг она планирует? Если Ронда прав, то выпустят ее еще не скоро».

— Насколько я понимаю, — вслух произнес он, — ошибка, на которой подловили Альберту в банке, была совсем незначительной.

— Да.

— Я тут, понимаете ли, вспомнил еще одну крохотную ошибку, которая вызвала еще более крутые последствия, чем у вашей сестры.

— И что же это было?

— О'Горман исчез поздно вечером по пути в контору, куда он возвращался, чтобы исправить ошибку в бумагах, сделанную им днем. Два бухгалтера, две незначительные ошибки, две сломанные судьбы — и все в течение одного месяца, в одном крошечном городке. Добавьте к этому то, что одно время О'Горман работал на Джорджа Хейвуда и, по всей видимости, знал Альберту, хотя бы в лицо. И еще одно: когда я приехал в Чикот навести справки об О'Гормане, любопытство Джорджа усилилось до такой степени, что он не побоялся обшарить мой номер в мотеле.

— Если бы вы знали Джорджа, то поняли бы, что это абсолютно исключено.

— Я, конечно, постараюсь с ним познакомиться, — усмехнулся Куинн. — Но до сих пор мне такой возможности не представилось.

— Что же касается ваших подозрений — а кроме них, насколько я понимаю, у вас ничего нет, — то вы, похоже, забыли: обстоятельства этого дела тщательно расследовались. Полиция изучала все мыслимые варианты. В Чикоте едва ли найдется хоть один человек, которого бы не допросили. Я это знаю, потому что Джордж высылал мне каждый номер «Маяка», где печатались материалы следствия.