Войтек Стеклач - Современный чехословацкий детектив

— Вы не поверите, пан Калас, скольким мужчинам для полного удовольствия хватило бы этой красоты! Сколько их об ином и не мечтает, как только о такой женщине! Придут, бедняги, и невдомек им, что сами они у подобных женщин не имели бы ни малейшего успеха. Красота заманчива, но и обезоруживает. Отсюда известное преимущество обыкновенных женщин и дюжинных мужчин. Совершенство сулит погибель. Совершенство берет в полон и убивает. Я свои картинки меняю раз в год, редко когда чаще. Старые вырежу и сожгу, новые наклею и боготворю. Они остаются со мной, когда гости уходят. Пьяные мужики так и липнут к ним, видите, мне приходится защищать их стеклом. Самая худшая комбинация — женщины и алкоголь. Или одно, или другое, пан Калас. И то, и другое — никогда. Человек превращается в животное. Хотя, безусловно, в этом есть и свои выгоды. Люди налакаются, раскроются, и вы узнаете все об их слабостях, а потом держите их в руках. Они это сознают, но все равно приходят к вам. Приходят, потому что женская красота притягательнее, чем страх, что какой-то Игор Лакатош в случае надобности использует услышанное от них для собственной выгоды. И все же я никогда не наживался на человеческих слабостях, пан Калас! Не отрицаю, мне приятно знать о них, но я не злоупотребляю своей осведомленностью и ни разу никого не дискредитировал ни в общественном, ни в каком-либо ином плане. А я обо многих кое-что знаю! Вы бы не поверили, сколько всего можно узнать о мужчине перед такой картинкой. Чего только вам не наговорят, чего не наобещают, только бы посидеть тут. Большие, сильные мужчины, влиятельные и солидные, но с женщинами у них не ладится… И потому приходят сюда, ко мне. Знают — Игор Лакатош свой в доску! Тут можно спокойно развлекаться, мои девочки умеют угодить таким господам. Ну как, пан Калас, желаете что-нибудь сказать?

Игор Лакатош погасил свет, затянул штору и еще налил сливовицы. Крепкая водка пилась легко, разливалась по телу, согревала. Якуб Калас почувствовал себя раскованней, даже ощутил подобие симпатии к молодому парню. Ведь этому моральному калеке важно хоть чем-то выделиться. Его радует, что к нему приходят с поклоном.

— Неплохо придумано, Игор, — сказал он с ноткой признания. — У тебя есть фантазия и сообразительность. Так-то оно так, но, сдается, ты не всегда катаешься как сыр в масле. Я бы, пожалуй, против тебя ничего не имел, кабы не кой-какие обстоятельства…

Игор Лакатош не дал ему договорить.

— Выпейте, пан Калас!

— Спасибо, не привык искать решения трудных проблем в выпивке.

Игор Лакатош натянуто усмехнулся:

— Отчего вы, пан Калас, полагаете, что всегда и все необходимо решать? У жизни свои законы. Ведь говорится: собаки лают, а караван идет. Я не хочу быть одной из лающих собак. Караван — это естественный ход вещей. Вы, конечно, со мной не согласитесь. Простите, у вас свои взгляды. Я думал, эти глупости давно уже выветрились у вас из головы…

— Ты прекрасно знаешь, что не выветрились. Даже если бы захотел, ничего бы у меня не получилось. Скорее наоборот, уж я такой. Упрямый как баран. За последние дни у меня раскрылись глаза. Я даже знаю, более того — уверен, что в тот вечер, когда умер Бене Крч, прежний твой добрый приятель, ты прятал в этом сексарничке Алису Селецкую!

— Первый раз слышу, — невозмутимо отрезал Игор.

— Неужели? Передо мной тебе нечего притворяться. Я всего лишь частное лицо. Алиса уже все сказала в милиции, так что скрывать это от меня не имеет смысла.

— Ладно, будь по-вашему: я спрятал ее! — Молодой Лакатош на мгновение утратил уверенность. — Ну и что? Это мой дом! Пришла, осталась, вам какое дело?

— Совершенно верно, какое мне дело! Правда, ты не сказал, что Алиса пряталась здесь от фотографа Фляшки и что вместо него сюда вслед за ней прибежал Бене Крч! Прибежал, ничего не зная об Алисе. Произошла ошибка, Игор! Недоразумение. Не будь Алиса так напугана, ничего бы, пожалуй, и не случилось. Вбежав, она стала упрашивать, чтобы ты ее спрятал. Но не сказала, что скрылась от Фляшки. Может, не хотела говорить. Когда потом примчался Крч, ты решил, что он гонится за ней, и пришел в ярость — этот старый хрен осмелился посягнуть на твою девочку! На бывшую твою девочку, если быть точным. Бедняга Крч искал защиты от Фляшки, а ты подумал, будто он пристает к Алисе. Как было не подумать! Такой бабник, верно? К Алисе он приставал и раньше, возможно, не раз! Очень тебя разозлило, когда ты увидел его здесь, когда он ворвался в твой дом! Это вполне понятно, Игор, и стыдиться тут нечего. Только одну ошибку ты совершил — слишком крепко его треснул! Перестарался, Игор, зря ты это сделал.

Молодой человек молчал, точно не слышал всего сказанного Каласом, потом рассмеялся, налил себе сливовицы, выпил, осторожно отставил бутылку, отер рот и только тогда заговорил:

— Теперь послушайте меня, пан Калас! Слушайте внимательно! Окажись на вашем месте кто-нибудь другой, я бы ему тут же, в этом помещении, где еще никто никого не обидел, за. подобные речи расквасил физиономию! Ведь вы мне, любезнейший, шьете убийство!

— Нанесение тяжкого увечья — ни больше ни меньше, — спокойно отвечал Якуб Калас.

— Как сказка это, может, чего-нибудь и стоит, пан Калас. Расскажи вы это по телевизору, в вечерней передаче для малышей, детишки вам, пожалуй, и поверят. Но я не ребенок! И попрошу меня в моем собственном доме не оскорблять!

— Я тебя не оскорбляю, Игор Лакатош. Я лишь приблизительно восстановил случившееся в тот вечер, когда умер Бене Крч. Все, что предшествовало его смерти.

— Восстановили очень упрощенно. Профессионализмом здесь и не пахнет.

— Я ждал, что ты так скажешь, Игор! Передо мной тебе нечего притворяться. Это же ясно — по существу, все преступления просты. Сложные случаи — скорее из романов!

— Так и думал, что вы читаете плохие книжки. Да ведь это и ежу понятно — если бы я решился на убийство, то избрал бы другой способ. Но раз уж вам вздумалось строить предположения, пришлось довольствоваться тем, на что хватило вашей фантазии. А она не на многое способна, не правда ли, пан Калас?

Старшина пропустил его колкость мимо ушей. Ведь за ней скрывалось больше отчаяния, чем самоуверенности и злобы. Когда человека притиснешь к стенке, он или смиряется с судьбой и предпринимает шаги к разумной обороне, или дергается словно околевающий конь. Нетрудно было догадаться, к какому разряду относится Игор Лакатош.

— Тебе-то, парень, ни на что не пришлось решаться. Да ты и не решился бы. Тебе и во сне не примерещится кого-нибудь убить. Просто ситуация подтолкнула. Не повезло, вот и все. Не сумел взять себя в руки. Теперь придется держать ответ за свою натуру.

— Ситуация! Новый термин в уголовном праве! Отлично, пан Калас. Я не знал, что вы занимаетесь еще и теорией преступлений.