Лариса Светличная - Царевна вечной мерзлоты

Я пошла домой. Ехала в электричке, пыталась воссоздать картину происшедшего, а она, картина эта, воссоздаваться не хотела ни в какую. Кому, спросить бы, понадобилось приносить гроб в мою квартиру? Что там за дедуля с покойной и вечно молодой мамой, которой холодно? Какая зараза хотела пристукнуть меня моим же топориком? И кто таким же топориком убил любительницу собак? А Мирон этот сам сгорел, или ему кто-нибудь помог? Все без ответов.

Подходя к дому, я поняла, что обед пропустила, а на ужин у меня всегда кефир, если я не забываю его купить. На ночь жрать вредно. В обед тоже вредно, но у меня его не было. Можно зайти в магазин и купить чего-нибудь вкусненького. Селедки, например. Или лучшая рыба — колбаса. Искушение велико, но я ему не поддалась, и купила кефир. Приду, налью его в бокал, брошу кубик льда, и буду пить из соломинки. Это придаст моему ужину изысканность.

У моего подъезда стояли несколько дорогих машин, и перегораживали мне проход. Рядом же стоянка, чего они здесь встали? Нормальным людям не пройти. Захотелось ближайшую машину пнуть, но не решилась. Она большая, железная и твердая. Если ее пнуть, потом нога болит. Знаю, опыт был.

Обошла машины, открыла дверь, и поняла, что мне ее сзади кто-то придержал. Повернулась — Гордей. Который певец, а не робот. Улыбается мне во весь рот зубами своими белыми, жест приглашающий делает. Это он меня куда пригласил? В мой подъезд? Ну…

Я вошла, не глядя на него и не здороваясь, типа, не знакомы. Он за мной. На приглашение напрашивается, что ли? Угадала.

— Пригласишь? — почти нежно спросил он.

— Не-а.

— Пожалуйста! — еще ласковей улыбался он.

Мне не хотелось делиться кефиром. Вот только стоит купить какой-нибудь еды — сразу приходят гости. Мог бы конфет принести, если уж к девушке заявился. И тортик. Кофе. Чай. Крупу. Макароны. И кошачий корм…

— Заходи, — все еще делая суровое лицо, впустила гостя.

Он вошел, бегло осмотрел квартиру, остался доволен, по его виду поняла. Ну, так у меня дизайнерский ремонт. Совсем недавно делала. Я такая молодец. А вот ему бы рубашечку можно было принарядить менее русско-народную. Чай, не на концерте. Негоже так москвичей пугать. Они народ серьезный, таких ярких юношей могут не понять.

— Прости! — без предисловий ошарашил меня Гордей.

— Э…?

— За мое вчерашнее поведенье прости!

Вообще-то, подруга Елена говорила мне, что мужчины не любят извиняться. Считают, что всегда и во всем правы. Я с ней согласна, не видела мужчин, которые любят извиняться. Тем удивительней наблюдать особь мужского пола, из которой извинения сыплются, как горох. И при этом особь радостная такая, словно у нее что-то очень хорошее произошло.

Нельзя быть злопамятной. Надо уметь прощать людей, которые осознали свои ошибки и раскаялись. Даже если эти люди не принесли мне кофе, чай, тортик и кошачий корм.

— Ладно, я не сержусь, я и сама тоже хороша. Так что и ты меня прости.

— Вот и отлично! — Гордей чмокнул меня в щеку, не дожидаясь разрешения.

Я к такому не привыкла, а он уже прошелся по комнате и уселся на самое лучшее место на диване. Я сама там люблю сидеть.

— Выпьем за примирение? — спросил он.

— Выпьем, — согласилась я с предложением и пошла за бокалами.

— Мне у тебя нравится! — весело сообщил он.

— Оставайся! — не менее весело предложила я.

— Квартира без этих бабских розовых занавесочек и обоев в цветочек! — не оценил мое предложение звезда эстрады. Или решил, что шучу.

— Много ты бабских обоев и занавесочек видел?

— Полно! У тебя действительно красиво. Даш телефончик дизайнера? Только не говори, что сама все делала.

— Может быть сама? — фыркнула я. — Может быть я и есть великий дизайнер?

— Нет.

— Как догадался?

— Ну, в основном по несоответствию твоего имиджа обстановке квартиры.

— Чего? — я решала, обидеться или нет. Но он, кажется, совсем не собирался меня обижать, просто делал свои выводы.

— Гардероб смени. Могу посоветовать того, кто этим займется.

— Идет. Обмениваемся телефонами. Я тебе — дизайнера, Ты мне — стилиста.

Мне не жалко, а вдруг пригодится. Я бы тоже могла ему сказать, что рубашечка у него не очень. Вдруг он ответит, что звездам так и положено ходить. А я в простых брюках и свитере. Волосы завязаны кое-как. Ну, так я только что с пожара и с находки трупа. Не до прически.

— Где ты была, я тебя полдня у подъезда в машине просидел!

— Прости, но я гостей не ждала. Дела у меня. Мог бы позвонить.

— Откуда ты знаешь, что у меня есть твой телефон? Ты ведь даже не спросила, откуда я узнал твой адрес?

— Софья Павловна сказала.

— Точно. Как ты догадалась?

— Что тут догадываться? Марина бы не сказала, остальным на вчерашнем мероприятии я не знакома. Только Софья Павловна. Она там все и всех знает, видимо, и тебя тоже. Неужели ты магаданец? Везде пишут — донской казак!

Гордей только рукой махнул. Я принесла на столик к дивану два бокала. Не разлила, не уронила. Да, я молодец.

— Это что? — перестал улыбаться Гордей.

— Кефир! — я любовалась делом рук своих. И кубики льда есть, и соломинки. Красиво.

— Я же выпить предлагал.

— Да, пей.

— Это?!

— А что такого? Очень нестандартно.

— Даже не возражаю! — деваться ему было некуда, и он взял бокал, глядя на меня.

Я уже пила и наслаждалась. Вкусно.

— Хоть бы листок мяты бросить…, - попробовав кефир, скривился Гордей.

— Зачем?

— Для красоты. Коктейль все-таки…

— Нет, мяту мужчинам нельзя, — возразила я.

— Почему?

— Ну, как бы сказать, чтобы не быть пошлой. Пропадают некоторые специфически мужские функции.

— Не знал…

Может быть, я и ошибаюсь насчет мяты, мне об этом Марина давно говорила, когда щедро заваривала декану мятный чай, но я защищала свой кефир от нападок, мне простительно. Больше про мяту не заговаривали, тянули кефир из соломинок.

Так бы и допили молча кефир, но пришла Яна.

— Миля! У тебя дверь открыта! Приве-е-ет…, - подруга нас увидела, на меня не обратила внимания, только на моего гостя незваного. — Это же сам Гордей Платов!

Я и не знала, что подруженька дорогая интересуется певцами. Ну, значит, интересуется. У нее лицо вытянулось, и она прошептала, глядя на нас, на меня в особенности: «Да что же это такое делается!..».

— Яночка, а предупредить? — ласково сказала я. — Вдруг я не одна?

— Так дверь открыта! И я по делу пришла!

Тактично, скромно и быстро уйти подруга не захотела. Что ж, придется нетактично выпроводить.

— Яна, Гордея тебе представлять не надо…

— Его никому представлять не надо! Обожаю твои песни! — улыбнулась Гордею Яна, он отсалютовал ей кефиром.

— Гордей, это моя лучшая подруга Яна.