Файт Этцольд - Крой тела

Телефон все еще звонил. Так же назойливо, как вчера вечером, когда она смотрела ужасный ролик и потеряла сознание. Клара поискала источник звука. Взгляд ее скользнул к двери, и она увидела сначала черные сапоги, затем ноги, а после крепкого, одетого в черное мужчину. В поднятой руке он, как трофей, держал трезвонящий телефон. Он взглянул на телефон, потом на Клару. Его голубые глаза внимательно наблюдали за ней через стекла очков.

Очков в матовой оправе из нержавеющей стали.

— Догадываетесь, кто звонит? — спросил мужчина.

Хлороформ все еще действовал: Клара не испытывала страха и не могла кричать. Но ей показалось, будто она уже где-то слышала этот голос. Таким, как он звучал сейчас, не измененным.

Мужчина продолжал:

— Ваш друг и наставник Винтерфельд. — Он вскрыл мобильник и вытащил аккумулятор и сим-карту. — Если бы ваши друзья вздумали отследить местоположение телефона по GPS, им потребовалось бы еще минут пять… — Он смял карту между большим и указательным пальцами. — И эти пять минут истекли.

Он мельком взглянул на сломанную сим-карту, потом осмотрел, поправляя очки, помещение и место, где сидела Клара.

— Клара Видалис, — произнес он, — я знаю, что ваш коллега Винтерфельд очень о вас беспокоится. Я отправил его в поездку по Северному Берлину, где он ожидал вас найти. Звучит невероятно, но мы в сорока километрах от Северного Берлина!

Кларе удивительно легко удалось взять под контроль свой страх. Она понятия не имела, что с ней намеревается сделать этот человек, но на сто процентов была уверена, кто он, хотя и не могла толком объяснить, почему он оказался в этом доме.

Что-то подсказывало ей, что сейчас лучше повиноваться.

Чем больше времени, тем больше шансов на то, что Винтерфельд найдет ее или ей представится возможность сбежать. И если этот мужчина был тем, кем она его считала, то где-то здесь должна быть и Андрия. Он собирается довести шоу до конца, а это потребует от нее концентрации.

«Может быть и так, — подумала Клара, и эта мысль наполнила ее ужасом, — что он сделает это без проблем, просто убив меня».

Но подойдет ли ему такой сценарий? Она должна играть свою роль до конца. Это говорил и Фридрих. А это она могла делать, только пока оставалась жива. Или она убеждала себя в этом только потому, что не хотела провести последние минуты жизни в неописуемом ужасе?

Сейчас на убийце не было маски, а ведь она была комиссаром УУП. Так открыто ведут себя люди, которые намереваются убить своих заложников, разве нет?

Клара нередко спрашивала себя, что будет, если печальная участь постигнет и ее. Насильственная смерть, как говорили судмедэксперты. Ножевая рана, смертельный удар, пуля, падение из окна… Сколько людей, столько и видов смерти.

— Если уж суждено погибнуть от чьей-то руки, — сказал ей когда-то оперативник, которого освободили от должности, потому что он ударил похитителя ножом в бедро, — молись, чтобы этот человек метко стрелял. — Он горько усмехнулся. — Я столько историй слышал о людях, которые истекали кровью часами и сходили с ума от боли! А сыщики, работающие в комиссиях по расследованию убийств, не всегда умирают естественной смертью.

Насильственная смерть… Клара понимала, о чем говорил Карл: готовность принять смерть, сознавая, что она неотвратима и может прийти в любой день. Каждый день судьба раздает карты, и одна, которую Клара получит, может означать конец. Когда-нибудь придет черед каждого.

— Я понятия не имею, как вы сюда попали, госпожа Видалис, — произнес мужчина, которого звали Безымянный, — но вы сделали это. Я впечатлен.

Он ненадолго вышел и тут же вернулся, держа в руке какой-то предмет. Клара разглядела кипятильник, и страх пронзил ее, словно электрический ток. Что на уме у этого сумасшедшего?

Безымянный направился в угол комнаты.

— А вы стали активнее, — заметил он. — До этого вы годами стояли у могилы сестры… Пустой могилы, попрошу заметить.

Клара почувствовала непреодолимое желание размозжить череп этого сукиного сына.

— Вы не могли найти Инго М. годами, — продолжал он. — А сейчас нашли меня. Мои поздравления.

Да, она нашла его. Но все вышло не так, как она себе представляла. Видео с изображением мертвого Инго М., которое прислал Безымянный, вывело ее на убийцу сестры и в итоге на след преступника. Но теперь это больше не имело значения, потому что Клару удерживали здесь силой.

И никто не знал, где она.

— Инго М… — произнес он, наслаждаясь тем, как бьет по нервам Клары это имя. — Он действовал так прямо, так тривиально, так предсказуемо. Но они все такие.

Клара заметила, с каким снисхождением Безымянный говорит о других преступниках и убийцах. Словно он был лучше. Более значительным.

Ей на ум пришла фраза из его письма:

«Я больше, чем те, кого выслеживают и ловят глупые мелкие сыщики. Те наивные, похотливые членистоногие рано или поздно попадут в ваши нехитрые ловушки, потому что они не более чем безмозглая пульсирующая протоплазма. Но я не такой, я больше, я повсюду. Именно я расставляю ловушки на вас».

Он устроил ей ловушку. Возможно, смертельную.

— Дружище Инго производил обычное впечатление, — сказал мужчина. — Но уверяю вас: все, что он рассказал, оказалось необычным даже для моих ушей. — Он вышел из угла и остановился посреди комнаты. — Мы все неохотно признаем свою вину. Мы соглашаемся, что виновны, но редко признаем, что во всем. И вы тоже, правда, госпожа Видалис? Ведь в минувшую среду в соборе Святой Ядвиги вы не все сказали?

Он выжидательно посмотрел на нее, и на Клару словно вылили ковш ледяной воды.

«Исповедь! Откуда он знает об этом?»

— Вы помните, что я сказал вам тогда, у статуи Марии? — спросил он. — В среду у статуи Марии? Я сказал, что истинная красота всегда недоступна. — Он кивнул. — Так и есть.

В этот момент с силой вспышки ядерного взрыва на Клару налетели воспоминания. Рослый мужчина у статуи Марии в соборе Святой Ядвиги. Звон монет, упавших в ящик для пожертвований. Его движения, его пластичность — все как у этого человека. Светлые, коротко подстриженные волосы. Очки в матовой оправе из нержавеющей стали.

«Этого не может быть!» — подумала Клара.

Инго М. стоял рядом с ней в день похорон сестры.

И этот человек стоял рядом с ней в день смерти сестры, когда Клара исповедовалась в соборе.

И вечером она получила компакт-диск со снафф-видео.

От него.

От Безымянного.

— Вы покаялись в своей вине, — сказал он, — но я уверен, что вы не все рассказали. Как и Инго М. — Он поднял палец вверх.

Клара поймала себя на мысли, что Безымянный чем-то смахивает на Фридриха.

— Инго М., — продолжал он, — оказался садистом, который свою чудовищность прировнял к нормальности, но скрывал ее от мира. Извращенное желание гнило внутри него, пока однажды не выплеснулось наружу и не заразило разложением все вокруг. — Он взглянул на Клару. — Чем хуже были преступления, в которых он должен был мне исповедаться, тем более жесткие меры воздействия приходилось применять, чтобы он в них сознался. — Он сплел пальцы и похрустел ими. — Он рассказал мне, что фотографировал надгробия и онанировал на них дома, только после того, как я щипцами и паяльником сделал его немного сговорчивее. — Он сделал пару шагов вперед. — Но я знал: было еще что-то глубоко в его нутре, что должно было выйти наружу. И только когда я подключил к его амальгамным пломбам ток, он рассказал, что выкопал вашу младшую сестру из могилы. И что занимался сексом с трупом много раз.