Михаил Соколов - Контракт со смертью

Глаза мигнув, немедленно растаяли во тьме вместе со зверем.

Быков прошел через улицу и потянул на себя дверь "Лилии". Растянутая пружина, аналогичная пружинам на дверях всех подъездов в здешней округе (типовое обновление доперестроечных времен), задребезжала, запела. Он вошел в неожиданно уютный полумрак. Впрочем, сразу вспомнил, что и прежде те же ощущения испытывал при входе: состояние покоя, сухости и комфорта (где он слышал подобные сочетани слов?).

Коренастый молодой бармен за полутемной стойкой внимательно всмотрелся в очередного посетителя. Вдоль стойки несколько высоких табуретов, занятых сейчас только двумя особами женского пола, тоже оглянувшимися. Быкову сообразил, что одна женщина значительно старше и дороднее. Остальное пространство затененного зала занимали низенькие столики, тускло освещаемые встроенными в стену светильниками. В конце зала, на укрепленной под потолком подставке светился большой отечественный телевизор; с него и с экрана другого, маленького, на стойке у бармена, пела развратная Мадонна. И только один столик был занят: два каких-то мужика накачивались водкой и простой закуской. Во всяком случае, подозрений у опытного Быкова они не вызвали.

- Мужик! Тебя приклеили? - вдруг кто-то тронул сзади рукав его плаща. - Дай пройти.

Быков посторонился. Мимо него юрко просочился какой-то хлыщ. Его появление уже насторожило. Был он юрок, нагловат в развинченных жестах, да и хорошим покроем плаща не походил на завсегдатая подобных заведений. "Неужели так быстро заслал жучка?" - с удивлением подумал Быков, смотря вслед этому молокососу (лет двадцать, решил он).

Между тем парень уже просочился к стойке и табурет оседлал. Мимоходом, скорее машинально, оглядел женщин, которые тоже уже оценили его, судя по напряженным спинам. Парень, однако, быстро взял несколько банок пива, орешков на закуску и смылся под самый телевизор в глубину зала.

Быков все ещё стоял в дверях. Спохватившись, пошел к стойке. Сел на табурет, где только что сидел опередивший его хлыщ. Подумал и тоже заказал пару бутылок пива. И тоже орешки. Попросил грамм сто пятьдесят водки. Все заказанное сгреб со стойки, бросил сотенную рублевую бумажку на стойку и пошел к ближайшему столику. Сел так, чтобы видеть и вертлявого парня слева и пару уже хорошо нагрузившихся мужиков недалеко от него, и стойку бара справа, вместе с барменом и девушками. Естесственно, вход видел тоже.

Обе дамы вдруг зашевелились и стали сползать с табуретов. Одна, как и предполагалось, оказалось высокой, полной, тридцатилетней - в черных колготках и кожанной юбки с разрезом до пояса. Вторая была совсем девчонкой, лет двенадцати-пятнадцати: миловидной, накрашенной и глупой. Но кожанная юбка у неё была совсем короткой. Обе спокойно направились к столикам, причем пожилая медленно проплыла мимо Быкова прямо к столу уже пившего пиво парня, а малолетка присела к нему.

- Молодой человек! Не угостите? - кокетливо прошелестела несовершеннолетняя блудница, и Быков молча пододвинул ей бутылку пива, немедленно схваченную цепкой лапкой.

- Меня зовут Наташа, - сказала девушка и принялась пить из горлышка.

- Подожди, - остановил её Быков и, поднявшись, вновь подошел к стойке.

- Бутылку пива, банку джина с тоником и шоколадку, - сказал он и поглядел на часы.

Прошло пятнадцать минут с того момента, как он звонил. Он отдал бармену ещё одну сотенную купюру, взял пустой стакан и вернулся к своему столику.

- Сейчас ко мне присоединится приятель...

- Ты хочешь секс втроем? - многоопытно перебила его блудница. - Так за это...

- Нет, - в свою очередь перебил он. - Когда мой приятель придет, ты берешь что недопила и идешь к подруге.

Он выпил свою водку и не удержался от глупого вопроса:

- Сколько тебе лет, красотка?

Ее личико немедленно стало злым и раздраженным. Но подумав, она сменила гнев на милость.

- Восемнадцать, - сказала она и попросила сигарету.

Быков дал ей сигарету, поднес огонек, и тут дверь металлически заскрипела, с усилием впустив на этот раз знакомого. Вошедший толстый, грузный мужчина был личный телохранитель того, кого Быков сейчас ждал. Этот телохранитель - бывший боксер-тяжеловес, имел три судимости, последнюю, разумеется, за убийство. По последней он просидел всего полгода, потому что зачли те восемь месяцев следствия, проведенные в Бутырке и хорошее поведение в колонии обычного режима, ещё какие-то благоприятные отзывы... Звали спортсмена Константином Пряслиным, кличка Афоня, ибо чем-то напоминал Куравлева в одноименном фильме, может котиной наглостью, кто знает.

Афоня оглядел зал, кивнул Быкову, едва заметно - вертлявому засланному казачку и посторонился. Следом вошел тот, кого Быков и ждал: Королев Дмитрий Гурьевич. Иначе - Король.

Каждый раз, видя Королева, Быков не сразу мог избавиться от неясного наплыва туманных и теплых воспоминаний: первый курс, душноватая эйфория новой жизни, тонкие руки однокурсницы, под танец обнимающие его плечи и веселое удивление при известии о преступлении нового приятеля, с которым успел уже посидеть рядом на лекции; кого-то он там зарубил, сторожа магазина, кажется.

Судьба, естественно, сразу разлучила их - Королева и его, Быкова, - но вот скоро год, как свела - извольте. Общение на ином, новом уровне внесло дополнительный нюанс в их отношения друг к другу, и нельзя сказать, что приятный.

Королев, войдя сейчас, вздернул густую черную бровь: широкий чувственный рот, волевой подбородок, слегка курчавые, коротко подстриженные волосы и цепкий, настороженный тоже черный взгляд.

Подойдя к столику Быкова, он новым взмахом бровей смахнул малолетку прочь: бедная девчонка, нюхом почуявшая мужчину, опомнилась лишь на табурете стойки, вновь напротив ничего принципиально не замечающего бармена, вместе со своим деревянным молотком-киянкой зарабатывающем себе на учебу в Сельхозакадемии, где он учился выхаживать вороных, каурых, соловых и рыжих лошадей - всех мастей и всех оттенков благородства и стати; он прикрыл глаза, делая вид, что дремлет, а на самом деле просто не желал видеть эту очередную, конечно, бандитскую сходку - глаза бы не смотрели! и вновь по векам скользили тающие тени летящих скакунов - другой мир.

- Ну что скажешь, компаньон? - ухмыльнулся Король уголком твердого рта.

Он быстро оглядел Быкова, потом ещё раз - полутемное запустение забегаловки, бутылку пива на столике уже перед собой - и покачал головой.

- Как же ты мне надоел с этой своей конспирацией! Мало того, что ты и твои начальники меня за горло взяли, когда регистрировали казино, так ещё этот цирк устраиваете. Все равно те кому надо знают, что за регистрацию казино тебе отвалили тридцать процентов.