Михаил Соколов - Похищение

Я захлопнул дверцу машины, вошел на крыльцо и, повернувшись спиной к дому, смотрел в сад, квозь тьму которого желтыми оконцами просвечивалась улица. Привратник прошел мимо меня и открыл входную дверь .Я повернулся; придерживая тяжелую створку, парень ждал, пока я соизволю войти. Я прошел в дом. Парень закрыл за мной дверь.

- Еще не звонили? - спросил я его. Парню на вид было года двадцать два-двадцать три. Может быть. постарше. Но ненамного. Явно моложе меня. Каштановые волосы, карие глаза, чуть выше среднего роста. Особых примет нет. В ответ на мой вопрос, он отрицательно покачал головой и в этот раз ничего не вымолвив ни слова. Немой что ли? Мне стало любопытно.

- Как тебя зовут? - спросил я только чтобы услышать его голос.

Парень помедлил, но все же ответил.

- Александр.

- Кем ты здесь служишь, Александр? - продолжал я распросы.

Он вновь помедлил. Потом что-то мелькнуло в его глазах, и он ответил:

- Племянником.

Я удивился.

- Вот те на! Племянником Виктора Константиновича?

- Да.

- И давно ты служишь племянниом?

- Третий год. Как армию отслужил.

Я сел в кресло, вытащил сигареты и предложил ему. Он отказался.

- Очень интересно, - сказал я, рассматривая парня. - А где служил?

- В Чечне, - ответил племянник богатого фармацевта.

- Рядовой?

- Сержант.

- Я тоже там служил, - сообщил я. - Но офицером.

- Тоже неплохо.

Я оглянулся.

- А где твой дядя?

- Он наверху ждет звонка.

- Ну что ж, подождем и мы. Принеси пока пивка. Ты будешь?

Александр отрицательно покачал головой. Но мне принес пару банок и стакан.

- Хочу спросить, Александр. Я вот Марину уже видел, а Елену Олеговну вчера не довелось. У твоего дяди даже фотографию не попросил посмотреть. Как она выглядит?

Парень взглянул на меня. Мне показалось, что мой вопрос не доставил ему удовольствия.

- Она очень красивая, среднего роста, стройная, вососы темные... не знаю, что ещё можно сказать.

- Вы с ней не очень ладили?

Александр посмотрел на меня. И вдруг в его лице что-то дрогнуло. Он явно разозлился.

- Может ещё что хотите выпить? Я могу виски принести.

- Не стоит, - отказался я и отвернулся. С Александром все было ясно: держали парня на побегушках, видимо, как ослика пучком травы заманивая будущими капиталами. А тут ещё надавно свалившаяся неизветно откуда молодая хозяйка. У меня в голове, пока ещё смутно, но уже вырисовывался образ Елены Олеговны. Но окончательных выводов я ещё делать не собирался.

Александр ушел, а я попытался представить, что сейчас чувствует сам Тарасов, ожидая наверху звонка похитителей своей любимой жены и не особенно любимой дочки (я вспомнил, что он не посовестился сдать Марину своему подчиненному, сдыдливому, но верному Арбузову).

Я встал и, открыв дверь во двор, вышел на воздух. Свежо, влажно. Я полной грудью вдохнул воздух. Оглянулся. В холле все ещё никого не было. Я ждал.

Ничего не происходило до десяти часов. В десять в холл спустился Тарасов. Я поднялся ему навстречу, и он оглядел меня с ног до головы.

- Если вы готовитесь к боевым действиям, то это зря, - сердито проскрипел он. - Я намерен получить свою жену и дочь в целости и сохранности. Поэтому мы будем выполнять все, что они нам скажут.

- А что они уже сказали? - осведомился я, не обращая внимание на его тон. Еще не известно, каким бы был у меня тон, если бы у меня украли кого-нибудь из близких.

- Мы поедем на улицу Беломорская. На соединение Беломорской с Ленинградским шоссе. Это недалеко от Речного вокзала.

На Речной, так Речной..

- Да, чем быстрее закончим, тем лучше.

ГЛАВА 21

ИЗМЕНЕНИЕ ПЛАНА

Мы сели в машину Тарасова. Причем, как я и предполагалось, Тарасов уступил мне руль. Александр открыл ворота и выпустил нас. Оглянувшись, я видел, как он смотрит нам вслед.

Некоторое время мы ехали молча. Тарасов угрюмо смотрел перед собой. На дорогу он точно не смотрел. Я первым нарущил молчание.

- Что мы должны будем там делать?

- Там должны будут выставлены пластмассовые дорожные ограждения красного цвета. Мы остановимся сразу за ними, вы выйдете, и оставите сумку с деньгами прямо за ограждениями. После этого мы уедем.

Еще некоторе время прошло в молчании. Впереди нас двигался цветной, ярко освещенный придорожными фонарями поток машин. Реклама отовсюду прельщала чарующими удовольствиями, готовыми быть проданными тебе, другому, каждому. Надо было торопиться, торопиться во всем, спешить жить, спешить преобретать, спешить вернуть утраченное...

- Когда оставим деньги, мы сразу уедем, но у ближайшего поворота вы меня высадите, а сами поедете домой. Когда они обещали выпустить... Елену Олеговну и Марину?

- Сразу, как получат деньги. Сказали, что высадят их в месте, где они смогут быстро найти машину и доехать домой. А зачем вы хотите высадиться? Учтите, я не потерплю никакой самодеятельности. Я вас нанял для определенной цели - передать деньги и только. И я не собираюсь ничего выяснять, мне нужна только моя семья, больше ничего.

- Ладно, - согласился я, - будем делать, как вы пожелаете. Отдадим деньги, я отвезу вас домой, и на этом моя миссия будет закончена.

Приходилось на ходу менять план. За жизнь похищенных я как и раньше, так и сейчас не дал бы ломанного гроша. Впрочем, надежда на лучшее манит всех. Но все во мне возмущалось при мысли, что приходится подчиняться воле других. Особенно, если это преступная воля.

Время нам не было указано. Значит, за нами будут следить на месте.

Наконец мы доехали. Сейчас, в одиннадцать часов прохожих было очень мало. Машины проходили одна за другой. Прямо на тротуаре и впрямь торчали пластмассовые ограждения, перед которыми на треножнике был установлен знак "Дорожные работы". Я притормозил. Здесь тоже никого не было. Тарасов протянул мне сумку. Я вышел и огляделся. Было непрятно осозновать, что я нахожусь под прицелом... хорошо, если просто глаз, а если эти глаза следят за мной через оптический прцел. Нет, убивать сейчас меня было бы глупо. Я тут же вспомнил стрельбу вчерашнего слепого киллера, когда смерть уже пришла за мной, но обманувшись, прихватила сержанта. Я уже стоял перед обоими пластиковыми щитами, под углом соприкасающимися друг с другом, так что острый конец образованного треугольника был направлен к дороге. Со стороны проезжей части сумку, которую я должен был оставить за щитами, увидеть было нельзя. Я понял, в чем был замысел бандитов и даже крякнул от досады.

Я вернулся в машину, сел за руль и, развернувшись, погнал Тарасовскую "Ауди" к Киселевскому переулку.

- Знаете, что они там придумали? - спросил я Тарасова.

Он повернул отрешенное лицо и молча посмотрел на меня.

- В этот момент кто-то выползает из канализационного люка, берет деньги и упозает обратно под землю. Так что дело сделано.