Михаил Соколов - Похищение

- Я бы хотел знать, ваша сестра и Виктор Константинович были любовниками?

У неё от нового прилива негодования сразу и слов не нашлось.

- Да как вы смеете?!

Я почувствовал, что у меня внезапно заболела голова. Хотелось выйти на свежий воздух и выпить бутылку пива. Наверное, вчерашняя водка, выпитая перед сном, хоть и подлечила нервы, но вызвала и побочные эффекты. Наташа что-то прочла на моем лице, потому что внезапно сказала:

- Нет, моя сестра действительно любила Виктора Константиновича, но он никогда не давал ей повода даже надеяться. Он жестокий человек.

- В данном случае эта позиция говорит только в его пользу.

- Не знаю... Но я считаю, что после стольких лет преданности, да, преданности и любви, взять и легкомысленно жениться на какой-то приблудной... девке - это просто жестоко!

- Откуда вы знаете, что Елена Олеговна... девка, как вы её назвали?

- Откуда? Да мне Шурик все рассказал.

- В смысле, Александр?

- В смысле, Шура. Он узнал, что... Елена Олеговна была торговкой наркотиков, сама принимала наркотики, якшалась с кем ни попадя, с разным сбродом, бандитами. А отвечать пришлось Людочке, - и она вновь приготовилась заплакать.

Вот оно что! Я быстро задал следующий вопрос.

- Откуда Александр выяснил все об Елене Олеговне.

- Разве это трудно, если задаться целью?. Кажется, в Маздоке у него друзья, они и выяснили. Что тут странного?

- Значит ваша сестра узнала все о Елене Олеговне от Александра? спросил я и тут же понял, что вопрос можно было бы и не задавать. Наташа посмотрела на меня почти с жалостью.

- Почему это Шуре было что-то скрывать от Люды. Тем более, что мы с ним решили пожениться. Да, он все ей рассказал.

- Выходит, это стало причиной убийства? Значит, вы считаете, что Елена Олеговна косвенно стала причиной смерти вашей сестры?

- А почему косвенно? От неё все можно ожидать. Я не понимаю, как можно быть таким слепым, чтобы вблизи не разглядеть... преступницу.

- Вы меня имеете в виду. Так я...

- Причем тут вы, - с досадой сказала Наташа. - Я о Викторе Константиновиче.

У меня вновь заболела голова. Я потер виски.

- Не могли бы вы сказать поточнее, что пробудило ваши подозрения. Очевидно, у вас с Александром должны были зародиться какие-то подозрения, иначе бы он не просил друзей в Маздоке выяснить прошлое Елены Олеговны? спросил я

Наташа саркастически улыбнулась и поправила тугой локон у виска. Потом коротко вымолвила:

- Наркотики...

- Что наркотики, - переспросил я. Она сказала это так, словно бы одно слово все объясняло.

- Александр случайно услышал разговор... этой девки со своим любовником. Разговор шел о партии наркотиков и об их продаже. После этого Александр стал собирать сведения о её прошлом. А когда все выяснил, то рассказал Людочке. И она посчитала своим долгом раскрыть Виктору Константиновичу глаза на преступную деятельность его жены. Это был её долг. Вы со мной согласны?

- Ну ещё бы, - согласился я. - Сообщить такого рода сведения нравственный долг любого порядочного человека.

Наташа подозрительно посмотрела на меня. Я был само сочувствие.

- А когда Людмила Дмитриевна решилась раскрыть глаза Виктору Константиновичу на прошлое его жены? - поинтересовался я.

- И на настоящее тоже. Как раз накануне... Она должна была поехать с Виктором Константиновичем в командировку к нам в Питер. Там ей было легче все сказать, чем в Москве. Питер наш родной город. Потом она почему-то вернулась и её убили.

- Понимаю, - сказал я. - То есть вы, Наташа, предполагаете, что Виктор Константинович, узнав обо всем, позвонил жене, та сообщила своим сообщникам, и они, выманив каким-то образом вашу сетсру в Москву, убили её и заодно забрали дочь Тарасова? А Елена ушла с ними добровольно?

- А почему бы и нет? - с вызовом спросила Наташа.

- Если это так, то тогда можно объяснить неожиданный приезд вашей сестры и те срочные дела, которые у неё возникли здесь. Но ведь тогда...

- Вот именно, - веско заметила Наташа.

Не знаю, о чем она подумала, а вот я решил, что если последние предположения верны, то тогда понятны причины столь внезапного совершения этого похищения: сообщники Елены сообразили, что если не поторопиться, то можно потерять все. Разгневанный муж может её просто выгнать без гроша, так что издержки супружества с богатым и нелюбимым мужем останется только списать в убытки. Один раз возникнув, угроза разоблачения будет теперь висеть все время.

Я попрощался с бедной Наташой, которую в её горе, конечно же, поддерживала мысль о любимом человеке и скором замужестве.

Спустившись вниз, я почти не отходя от подъезда, поймал частника и действительно через полчаса был у себя.

ГЛАВА 57

Я РОЮ СЕБЕ ЯМУ

Я расплатился с водителем напротив своего дома, но во двор, где были подъезды заходить не спешил. Середина дня. Погода все ещё продолжала радовать, осень стояла светлая и тихая и казалось, конца не будет ясным дням. Я заурил сигарету. Рядом с воротами на тротуаре, обрамленная островком чистой земли, росла береза. Осень уже позолотила листочки, они шелестели на слабом ветерке и, один за другим, опадали. Скоро будут видны голые ветки, и тогда похолодает. Пока же все ещё тепло, как летом.

Я бросил недокуренную сигарету и вошел во двор. У моего подъезда стоял "Мерседес" Тарасова. Облокотившись на машину, стоял и курил молодой мужик в костюме. Пиджак надувался на широких плечах. Телохранитель. Хранитель дорогого тела.

Завидев меня, из машины вышел ещё один парень и сам хозяин. Тарасов явно не в духе.

Я поздоровался с ним за руку. Он осведомился, есть ли у нас возможность поговорить? На визитке указан этот адрес. Я что, снимаю здесь квартиру под офис? Потеря дочери внешне никак не сказалась на нем. Во всяком случае внешне. Был он собран, подтянут и полон решимости вершить свои дела.

Я объяснил, что это я свою собственную квартиру использую как юридический адрес. Мы, в сопровождении одного из парней, поднялись ко мне. Квартира если и произвела на Тарасова впечатление, то не лучшее. Парень остался в гостиной читать журнал, а Тарасова я провел в свою рабочую комнату, сам сел за письменный стол, а его усадил в кресло для гостей. Он несколько раз приподнялся на локтях, устраивая свой зад поудобнее, потом недовольно спросил, есть ли у меня чего-нибудь выпить. Просьба его мне показалась единственным признаком обуревавших его чувств.

Я принес коньяк и пару рюмок. Сам наполнил рюмки. Тарасов поднял свою.

- За окончание расследования.

- Мне очень жаль... - сказал я, но Тарасов жестом остановил меня и выпил содержимое своей рюмки. Вытащил сигарету. Я пододвинул ему зажигалку. Он закурил.

- Вы меня не поняли, - сказал он. - Я приехал с вами расплатиться. Расследование закончено, я полностью удовлетворен, преступник пойман, дело можно закрыть. Забирайте свои деньги и оставьте меня в покое. Вы слишком мне дорого обходитесь. Я не хочу потерять и Лену.