Алексей Макеев - Убийца прячется во мне

— Делайте все, что считаете нужным, — милостиво согласился я, чем немедленно заслужил почти искреннюю улыбку. Впрочем, почему почти? Она, пожалуй, любила меня в этот момент, поскольку я дал ей возможность заработать за час больше, чем иной парикмахер за целый день зарабатывает.

Дама приступила к привычным манипуляциям, за которыми я не следил, выжидая удобного момента, чтобы начать разговор, ради которого, собственно, приехал. Момент наступил, когда маникюрша погрузила мои руки в ванночку, где им предстояло отмокать не менее двадцати минут. Когда вы не треплетесь «за жизнь», а заводите разговор с некой целью, в лоб задавать вопросы не годится. Собеседника надо подводить к интересующей вас теме незаметно, исподволь, сделать так, чтобы он сам заинтересовался, проявил инициативу. Поэтому я завертел головой, будто кого-то высматривая. Пантомима, как и ожидалось, без внимания не осталась. Маникюрша тоже поглядела в зал и, не заметив ничего интересного, спросила:

— Что-то потеряли, мужчина?

— Да не то чтобы… Знакомую высматриваю.

— У нас работает? Это кто же такая будет?

— Катя Штерн.

— Надо же! И давно вы с нашей красоткой знакомы?

Тон сомнений не оставлял: популярностью наша Катя явно не пользовалась, по крайней мере, у маникюрши. А что тому причиной? Объективно говоря, внешне госпожа Штерн куда привлекательнее маникюрши (я имел возможность оценить, нам следователь показал фотографии всех фигурантов по делу), если вам нравятся крупные женщины с правильно слепленными, но тупыми лицами, да и выглядит моложе в свои тридцать семь. Но, может, дело не только во внешности? Надо прояснить.

— Честно говоря, ее я практически не знаю. Просто недели две назад был на вечеринке у своего друга и познакомился там с неким Леонидом Штерном, приятный мужик, общительный. А он там был с женой, Катериной. Вот эта Катя и упомянула, что работает в салоне «Престиж». Я, в общем-то, по ее рекомендации зашел, хотел поблагодарить, а что-то не видать.

— Не ищите, сегодня не приходила, да и вообще ее тут не часто увидишь. Мы все по графику работаем, а она приходит, когда хочет, когда хочет, уходит, всего-то пару раз в неделю осчастливливает.

— Как это?

— Да вот так. Наша Катя ровнее всех. А она вам понравилась?

— Провокационный вопрос, уж извините, — изобразил я смущение. — Вдруг она ваша подруга? Скажу, что думаю, еще вас ненароком обижу.

— Обещаю не обижаться, — последовал мгновенный ответ, — чесс слово.

— Ну, тогда… По-моему, она туповата, лицо, как у овцы. А мне всегда нравились женщины с умными лицами. Ну, вот как у вас примерно.

— Куда уж мне до нее, — усмехнулась маникюрша, плохо скрывая удовольствие от незамысловатого, в общем-то, комплимента, — а Катенька, гляжу, и вас провела. Ничего удивительного, все покупаются.

— Что-то я вас не пойму.

— А чего непонятного? Катя поумнее нас с вами будет, поумнее многих. Просто выглядит она глупой коровой, такую не стесняются и не опасаются. Вот и мы поначалу внимания не обращали, сидит, глазами хлопает, лыбится, как идиотка. Мы, значит, ее за пустое место и держали, болтали о своем. Бабы, вы ж знаете, косточки друг другу за спиной перемыть любят. А она, оказывается, все запоминала, а потом использовала. И так ловко у нее получается лбами людей сталкивать, что только диву даешься. Некоторые только тогда и понимали, что Катя из себя представляет, когда их увольняли.

Катька просто тащится, когда удается гадость сделать, просто светится от счастья, и ничем ее не проймешь. Так что даже хорошо, что редко заходит, при ней теперь все больше молчат, как рыбы, не салон, а склеп. Это ж не работа, а каторга, когда за весь день ни с кем не посудачишь.

— Странно как-то. Да что у вас за директор, если держит мастера, которая не работает, да еще и интригует?

— А наша директриса Катькина дальняя родственница. И уж к кому-кому, а к ней Катюша подольститься умеет. Мы пытались жаловаться, а у директрисы один ответ: «Оставьте девочку в покое. Ее и так Бог наказал, ума не дал, так хоть вы не шпыняйте. Если и обидела кого, то не со зла, а по глупости, понимать же надо».

Уходил я в смятенных чувствах. Информация интересная, только что с ней делать, как интерпретировать, как использовать? Работает Катерина явно не ради денег, о каких заработках можно говорить, если она фактически только числится на работе благодаря родственным связям с директором салона? Тогда зачем? Ради общения? Тоже мимо: бывает в салоне редко, да и не любят ее сослуживцы, избегают. Больше всего это похоже на отмазку: якобы на работу пошла, а сама в это время какими-то другими делами занимается. Какими?

В любом случае, если даже Катерина Штерн не имеет никакого отношения к убийству собственного мужа, на все эти вопросы надо найти ответы, а потому решение профессора проследить в первую очередь именно за ней было правильным. Ладно, завтра обсудим. Интересно, как там в НИИ? Узнал ли Иван Макарович что интересное или, как я почти уверен, только время потерял?

Утром в среду я летел в «Интеллект», как на крыльях, не терпелось отчитаться, а также Ивана Макаровича послушать. Я по-прежнему считал его визит в «Химик» зряшным, но кто его знает? Профессор обладал интуицией и обычно холостых выстрелов не делал. К тому же суть его теории пазла сводилась к тому, что его не собрать, если хотя бы одного элемента не хватает. Так и сыщик, решая интеллектуальную головоломку, должен отыскать все разрозненные кусочки информации и только тогда, отобрав нужные, сможет выстроить целостную и логичную картину преступления.

Профессор, как всегда, когда не занят на лекции в институте, где он продолжает преподавать и после выхода в отставку, уже пребывал в кабинете, рисуя на листе бумаги замысловатые схемы. Но пазл пока явно не складывался. Я подробно отчитался о визите в салон «Престиж», пряча под столом руки, так как выглядели они непривычно, я даже немного стыдился. Выслушав мое сообщение, профессор повеселел.

— Я же говорю, легенды хорошо придумываете, мне бы в голову не пришло маникюр сделать. А что это вы, друг мой, ручки прячете, никак стесняетесь? Да ладно, чего там, дайте подивиться. Класс, надо бы теперь бороду завить и усы набриолинить, а то цельный образ не складывается.

— Не издевайтесь, Иван Макарович, самому неприятно, впору перчатки натягивать. Если бы не для пользы дела… Только если бы я стригся или, тем более, усы поправлял, разговоры разговаривать было бы сложно, а когда руки в ванночке отмокают, беседа сама собой завязывается, естественно.

— Не обижайтесь, Сергей Юрьевич, я же по-доброму, не со зла. А вообще-то, хвалю, интересную информацию принесли, молодчина. Ай, да Катенька! Ну, и как вы думаете, зачем ей такая работа?