Марина Серова - Взрывное лето. Сюита для убийцы (сборник)

– Да, конечно, – он зябко повел плечами. – Я так и подумал, вы все-таки частный сыщик. И сможете учесть интересы оркестра. Тем более что Роман Анатольевич…

– Николай, что вы не рассказали в милиции? – мягко поторопила я его. Вот еще, будет он мне объяснять, как я должна соблюдать интересы нанимателя. Решил сознаться в убийстве, давай! Четко, ясно, с подробностями. А уж смягчающие обстоятельства, разговор о непредумышленности содеянного, хорошая характеристика от коллектива и просьба взять на поруки – это все потом.

– Дело в том, что когда я в тот вечер заглянул к Князеву, – заторопился Маркин, – а я именно заглянул, долго ли отпроситься…

– Э-э, минуточку! – снова остановила его я. – Ну-ка сначала. Зачем вы пошли к Князеву?

– Так я же и говорю! Я и в милиции так сказал – мне надо было отпроситься со следующей репетиции, к зубному, – послушно начал сначала Маркин.

Я смотрела на него во все глаза. Вот тебе, Танечка, и признание, размечталась! А Маркин продолжал рассказывать, сжимая авторучку дрожащими пальцами.

– И только я стал ему это объяснять, как зазвонил телефон. Князев мне махнул рукой, подожди, дескать, и снял трубку. Поговорил, потом я ему объяснил про талон к врачу. Он обругал меня за то, что беру талоны на рабочее время, но отпустил. А когда его нашли, я, конечно, об этом телефонном разговоре вспомнил. Князев тогда договорился о встрече и того, с кем разговаривал, по фамилии назвал. Так и сказал: «Жду тебя, Медведев, до десяти, не задерживайся!» Вот.

Ай да Коля! Ай да сукин сын! Сознается он в убийстве, щасс! Он же слышал, что я с Романом о драгоценных камнях говорила. И почувствовал, что пахнет жареным. Как он ловко все стрелки на Лешу перевел. Я быстро прокрутила в голове все, что могло быть против Леши. Он родом с прииска – это раз, в камнях разбирается – это два, репутация оболтуса – три. Неплохой букет. И хотя алиби на время убийства и, пожалуй, на время телефонного звонка, имевшего место, по словам Маркина, минут в пятнадцать десятого, у него есть, оно не менее жидкое, чем у самого Маркина… Что у нас еще остается? Голос! Лешу Элен не занесла в свой список, а вот Маркина занесла. И вообще какого черта? Леше я верю на миллион долларов, а Николаю Маркину – ни на грош. И если я ошибаюсь, то чего стоит моя хваленая интуиция?

– Только я вас попрошу, вы об этом никому не рассказывайте, – продолжил он. – Коллектив, понимаете, могут не так понять…

– А вот этого, Николай, я вам обещать не могу… Значит, в милиции вы об этом звонке говорить не стали, – отметила я. Не спрашивала, просто констатировала факт.

– Видите ли, тогда я был несколько оглушен случившимся и растерялся.

Вот в это я верю. Но в то время и не было необходимости сваливать убийство на Лешу. Интересно, он сразу продумал эту идею в качестве запасного варианта или это экспромт, рожденный под моим влиянием?

– А почему решили рассказать мне?

– Ну, во-первых, вы все-таки не милиция. А потом, ситуация в оркестре… Все как-то подвисло, а ведь у нас на будущий месяц намечены заграничные гастроли. Конечно, нет никакой уверенности, что они состоятся – найти нового дирижера, наиграть с ним программу, это все требует времени. Но то, что происходит сейчас… И пока дело не будет закрыто, все проблемы оркестра так и останутся нерешенными. А вы наверняка имеете опыт и сумеете сделать все так, что никто не пострадает.

– То есть вы считаете, что Князева убил Медведев? – спросила я спокойно.

– Нет-нет, ни в коем случае! Как я могу такое утверждать! Но, с другой стороны, нельзя отрицать, что Князев обладал незаурядным талантом доводить человека до бешенства, прямо-таки до состояния аффекта!

Ясно, милейший Коля Маркин не хочет обвинять Лешу в убийстве дирижера. Он хочет, чтобы я самостоятельно пришла к этому выводу. Ну-ну, пусть пока будет так, пусть потешит себя надеждой.

– Понятно, понятно, – чтобы добавить ему уверенности, я еще и головой покивала. – Николай, а вы сможете еще некоторое время оставаться здесь, в филармонии, в пределах досягаемости? У меня могут появиться кое-какие вопросы.

– Разумеется!

– Хорошо. А теперь извините, мне надо хорошо все обдумать.

– Да, конечно. Я буду в филармонии.

Когда он наконец ушел, я встала из-за стола и прошлась по кабинету. Подошла к окну, немного полюбовалась пейзажем. Уверенность, что Князева убил Маркин, была абсолютной. Но одной моей уверенности, к сожалению, недостаточно.

Улики все косвенные. Мало ли кто еще мог получать ворованные с прииска изумруды, мало ли кто имеет деловые связи за границей. Князев вычеркнул его из списка выезжающих на очередные гастроли в Польшу? Маркин может сказать, что не знал об этом. Хотя я не сомневалась, что Князев вызвал его после концерта именно для того, чтобы сообщить это пренеприятнейшее известие. Что касается тембра голоса… В любом суде только посмеются над такой уликой. А Мельников, тот и смеяться не станет. В лучшем случае молча покрутит пальцем у виска, а в худшем… Те издевательские слова, которые я услышу от Андрея в худшем случае, мне даже представлять не хотелось. Я снова закружила по кабинету.

Можно просто выложить все, что я знаю, и все, что думаю, моим дорогим нанимателям, Сашке с Романом. И пусть они сами решают, как выпутываться. Но это будет вопреки всем моим правилам. Не привыкла Татьяна Иванова закрывать свои дела подобным образом.

Мне стало тесно в кабинете, и я вышла в коридор. Пошла прогулочным шагом, рассеянно разглядывая выкрашенные в спокойный бежевый цвет филармонические стены. Дверь впереди открылась, и в коридор аккуратно выплыла Марина Дарьялова. Мы поздоровались и пошли дальше вместе. Исключительно в целях поддержания беседы я сказала:

– Не ожидала здесь встретиться. Желтков ведь отпустил вас?

– Справки собираю, таскаю с места на место, – засмеялась Марина. – Из консультации нужна справка на работу, с работы – справка в консультацию. Скучать не дают.

Она внимательно на меня посмотрела, явно хотела о чем-то спросить, но не спросила. А я, наоборот, решила воспользоваться случаем.

– Марина, расскажите мне, пожалуйста, про Маркина. Что вы о нем думаете?

Кажется, вопрос мой прозвучал для нее очень неожиданно. Она даже остановилась:

– Вы… вы тоже? Вы думаете, это он?

– А что, вы пришли к такому же выводу? – удивилась я.

– Понимаете, – Дарьялова тревожно смотрела на меня, – это ведь только мои ощущения.

– Вы говорили, что неплохо разбираетесь в людях, – напомнила я.

– Да. И я перебрала всех наших, очень тщательно все обдумала. И у меня получилось, что больше всего подходит Коля Маркин.

– Но вы не поделились со мной этим открытием. Не позвонили.

– Нет, конечно. Мало ли, что мне примерещится. Если вы тоже имеете основания… – Она опустила голову и замолчала.