Елена Миронова - Фатальные связи

Люда медленно встала, словно в трансе, и пошла вперед. Сейчас она найдет укромный уголок, где нет людей, и сведет счеты с жизнью. Жить ей незачем. Она недостойна того, чтобы жить. Мама умерла, папа на грани жизни и смерти. И она должна за это ответить!

Люда шла и шла, со стороны казалось, будто она о чем-то задумалась, но на самом деле она внимательно выбирала место, в котором должна была умереть. Она даже знала, как это сделает: она повесится. Ремешок у ее сумочки длинный и тонкий, но очень прочный — из настоящей кожи, — поэтому он должен выдержать. «К тому же я сама — маленькая и худенькая, так что все должно получиться», — деловито думала она. Люда ненавидела саму себя, и ей совсем не было страшно.

Через триста метров, почти у самого выхода из парка, Люда наконец нашла то, что искала: большое старое дерево стояло в окружении себе подобных и как бы в глубине. Там был полумрак, несмотря на светлое время суток. Люда пробралась под дерево, выбрала удобный, крепкий сук. Набросила на него свою сумку. Это получилось после четырех попыток. Сняла с пальца золотое колечко, которое подарила на шестнадцатилетие мама (мамочка, родная, прости, пожалуйста, скоро я исправлю эту несправедливость: то, что я жива, а ты нет), и продела его сквозь ремешок, чтобы получилась петля. А потом просунула голову в петлю (для этого ей пришлось стать на цыпочки), сверху подтянула кольцо, чтобы было потуже, и зажмурила глаза. Она прощалась с жизнью. Люда ни о чем не просила бога, кроме как о том, чтобы встретиться со своей мамой там, в другой жизни. Она страстно хотела вымолить ее прощение, хотела быть рядом с ней, со своим близким и родным, единственным близким и родным человеком в этой жизни, да и в той тоже… Люда вздохнула и поджала ноги, отрывая их от земли.

Вика беспокойно высматривала стюардессу. Ей хотелось выпить, а этой небесной ласточки не было видно уже полчаса.

— Ну что ты дергаешься? — поинтересовался ее спутник.

Он уже начал засыпать, когда Вика нечаянно его толкнула.

— Я боюсь летать, — объяснила она, — каждый раз с ужасом переношу перелет! Хочу выпить шампанского, от него я быстро засыпаю.

— Глупая, — улыбнулся парень, — надо было взять бутылку с собой в самолет, сейчас бы ты уже надралась и храпела.

— Представляешь, Олежка, — защебетала манекенщица, — каждый раз об этом думаю, и каждый раз непременно забываю!

— А ты скажи об этом папику, он-то не забудет, весь из себя такой пунктуальный, по долгу службы обязан все помнить!

— Папик может не понять, — вздохнула девушка и поправила волосы. — Он думает, что я — верх совершенства, именно поэтому и женится на мне. Я ведь буду королевой бала, и все его соратники будут ему завидовать.

— Ого! А ты, оказывается, страдаешь нарциссизмом, — хихикнул ее сосед.

— Нет, я страдаю стопроцентным пониманием, для чего папику нужен этот брак. И я не красуюсь сама перед собой, просто констатирую факт.

— Думаю, ты слишком умна для модели, — небрежно заметил Олег.

— Вот поэтому я и выхожу замуж за папика, — подхватила Вика.

— А я думал, что мы в одной лодке, — ревниво заметил парень.

— Конечно, Олежка, конечно, — взяла его руку Вика, — только ведь, кроме твоих интересов, у меня есть и свои!

— Надеюсь, они не пересекутся?

— Никоим образом, — заверила Вика.

Она наконец-то заметила стюардессу. Та выглядела так, словно только что побывала в какой-то переделке. Волосы были всклокочены, помада размазана, юбка небрежно задралась. Вика сначала испугалась, а потом догадалась, что эта девица наверняка только что трахалась с кем-то из экипажа.

— Девушка, можно шампанского? — попросила она, стараясь не смотреть на осчастливленную стюардессу.

— Конечно, миленькая, — промурлыкала та, одергивая юбку и поправляя пилотку. — Сколько тебе?

— Бутылку, если не жалко, — ввернул Олег, подмигивая распутной бортпроводнице.

Юля бегала по дому в одной короткой ночной рубашонке и проклинала все на свете. Она так здорово все подстроила, переспала с Виктором, но все это впустую. Ребенка у нее не будет, потому что не прошло и недели с тех пор, как она имела близость с мужем, а у нее начались месячные.

Она постаралась взять себя в руки и успокоиться. Что же предпринять? Она могла удержать Виктора только ребенком. Марина беременна — ладно, фиг с ней. Понятное дело, дурачок Виктор думает, что она залетела от него, и он теперь чувствует себя обязанным жениться на ней. Но если забеременеет и Юля, то ему придется делать выбор. Потому что они станут равны: Марина и Юля. И она думает, что выбор будет в ее пользу. Потому что они давно женаты, потому что знают друг друга, как свои пять пальцев, потому что… Да мало ли почему! Марина — наглая самозванка, влезшая в их семью. Еще надо разобраться, зачем ей понадобился Виктор. Юля глубоко сомневалась, что ее муж может представлять желанную добычу для молодой девушки, которая, как оказалось, даже не провинциалка, а москвичка. Марина вполне могла подобрать себе кого помоложе, и посимпатичнее, и побогаче. И к тому же Юля слишком хорошо разбиралась в женской природе, чтобы не знать, что женщины не беременеют от первого встречного. Если это и случается, то по неопытности и глупости. А ни в том, ни в другом Марину обвинить было нельзя. Как у нее все ловко получилось: она подцепила Виктора и быстро забеременела, чтобы его удержать. Впрочем, может, это ложь, она вовсе не беременна. Зачем она это сделала, Юля скоро выяснит. Но сейчас надо решить более важную проблему: как вернуть Виктора. С ребенком она промахнулась, что остается? Да ничего! Наверное, придется ей смириться с тем, что муж ушел к другой. И останется она совсем одна, потому что знакомиться с кем-то, привыкать к нему и начинать новую совместную жизнь с этим кем-то она не хочет и не может. А она обещала дать Виктору развод, если он переспит с ней. Он свое слово сдержал и даже был доволен. Ему-то что, стряхнул и пошел, а Юля осталась ни с чем. Не удался ее план, видимо, бог не хочет помогать ей. Тогда, может, дьявол? Юля в бессильной злобе стукнула кулаком по столу, лежащая на нем книга подпрыгнула, и из-под нее вылетел маленький листок бумаги. Юля машинально взглянула на него: на нем были координаты той самой жрицы вуду. Юля похолодела: ей казалось, что она выбросила этот листок с адресом. И к тому же она только что помянула дьявола…

Женщина задрожала. Ей вдруг стало холодно в тонкой, кружевной ночной рубашке.

«А почему бы и нет?» — подумала она.

Она быстро направилась в комнату, переоделась в льняной брючный костюм, взяла злополучную бумажку с адресом и выскочила из квартиры.

Все повторилось снова: жрица оказалась на том же месте и в той же позе. Это было неприятно и как-то… жутко, что ли.