Анна Михалева - Поцелуй Скорпиона

— Смотри лучше на Джека, — посоветовала она.

Каменев послушно отвернулся к плакату с Джеком Николсоном. Он знал, что теперь будет ненавидеть эту рожу по гроб жизни.

— А почему ты пришел именно ко мне? — спросила девушка.

— Не знаю, возможно, это шоковая реакция… Или мне просто некуда было идти… Ох! — выдохнул он, чувствуя, что сейчас расстанется со своим сознанием, вероятно навсегда. Боль, которая впилась в его рану, была совершенно невыносима. Во рту пересохло.

В этот момент внутри его руки что-то слабо клацнуло.

— Упс! — весело прокомментировала Лера. — Сорвалась.

— Ты там рыбу ловишь, что ли?!

— Нет, пытаюсь подцепить пулю. Забыла спросить, кто это в тебя попал, если это не личный секрет, конечно.

— Какой-то Черный Плащ. Возник ниоткуда и стал палить куда попало. Вот отрикошетило от стены. Я даже лицо этого парня не разглядел!

— Да? А ты, значит, просто проходил мимо?

— Почти что. Я и без него был на волосок от смерти. Шел домой, вдруг в арке появились пятеро здоровенных мужиков и начали меня лупить почем зря. Так что этот Плащ в какой-то степени защитил меня от мордобоя. Потом, правда, решил добить сам. В общем, веселая выдалась ночь!

— Точно, — хмыкнула Лера, — даже не хочу спрашивать, почему пять здоровенных мужиков решили на тебя напасть. — Она снова приготовила пинцет, намереваясь забраться в рану.

Егор зажмурился, ожидая неминуемой вспышки боли. Но неожиданно услышал:

— И все-таки это странно, правда?

Он открыл глаза и недоуменно уставился на нее. Девушка отвела пинцет в сторону:

— Ты думаешь, кому нужно было тебя защищать столь извращенным способом?

— Послушай, — вымученно проговорил Каменев, — последнее время со мной вообще происходят весьма странные вещи. Сначала меня клеит очаровательная воровка, накачивает каким-то дерьмом, и я просыпаюсь в пустой квартире. Потом встречаю в «Зеленом плюще» тебя. Затем в том же «Плюще» снова встречаю воровку с ее дружком-амбалом по имени Борис, который вместо того, чтобы залечь на дно, начинает меня преследовать, карауля в арке моего собственного дома…

— Значит, это был Борис, а остальные?

— Скорее всего его сотоварищи. Но это еще не самое интересное. Предположим, Борис настолько ненормален, что забыл испугаться милиции. Он решил хорошенько отделать меня, чтобы заставить забыть об ограбленной квартире. В конце концов, его можно понять. Но вот кому понадобилось лазить в мою квартиру во второй раз, кто тот вчерашний толстый ниньзя, который вмазал меня в зеркало в собственной квартире?! Кто, наконец, этот Черный Плащ, которому, похоже, тоже наплевать на милицию, потому что он палит из пистолета посреди Москвы. Но и это еще не все. Почему ты, принимая меня совсем не за того, кто я есть на самом деле, предлагаешь мне бешеные деньги совершенно за просто так? Ребят, вы что, все из одной психушки?!

— Хватит тебе! — нетерпеливо крикнула Лера.

— Хватит?! Ты до сих пор думаешь, что я крутой парень, да? Что я Джеймс Бонд или кем ты там меня считаешь?! — тоже закричал Егор и попытался приподняться на локтях для пущей убедительности. Однако с этим ничего не вышло. Он лишь слабо дернулся и продолжил уже тише: — Ну посуди сама, будь я таким крутым, разве разрешил бы я лазить к себе в квартиру кому ни попадя? Смотри, я весь в шишках и ссадинах. Как ты думаешь, настоящий Рэмбо ходит с такой рожей? И наконец, меня подстрелили, как утку. И я приполз к тебе, потому что даже представить не могу, куда еще податься с простреленным плечом.

В кухне повисла пауза.

Егор молча ждал, борясь с ноющей болью. Голова его кружилась, в глазах начало двоиться, и, наконец, к своему ужасу, он почувствовал, что сейчас его вырвет.

— А ты не врешь? — Лера явно издевалась над ним, что с ее стороны было совершенно негуманно, учитывая его положение.

— Не вру! — выдохнул Егор.

— Теперь я знаю, что ты не имеешь никакого отношения к моим делам, — с неожиданным легкомыслием проговорила она. — И хватит об этом.

— Тогда какого черта ты меня изводишь? — возмутился он.

— А какого черта я должна тебе доверять?! — так же возмутилась Лера.

— Но я же хороший!

— Человек тем и отличается от прочих приматов, что в нем всегда заложена возможность стать плохим. Вчера хороший, сегодня плохой. Вот так!

— Е-рун-да! — горячо возразил Каменев, на секунду забыв о боли в плече. — Твоя беда, что ты всю свою жизнь общалась с приматами. Надо, в конце концов, познакомиться и с людьми. Они не такие уж и плохие!

— Ты слишком наивен для этой жизни.

— Для какой жизни?! Что мы, в Гарлеме, что ли?! Я нормальный, и жизнь у меня нормальная. Я не торгую оружием, не убиваю людей и не лазаю по чужим квартирам. И, поверь мне, это нормально. Вот что такое жизнь!

— О чем ты говоришь! — воскликнула Лера. — Ты же работаешь на своего зятя — Семина. А он по стольким головам прошел, что собьешься, пока всех перечислишь! Ты с ним в одной упряжке! Все, что ты ешь, пьешь и носишь на себе, пропитано грязью и кровью! Уж и не знаю, что лучше, ваш бизнес или наш.

— Не знаю, о чем ты говоришь, но я грязью не занимаюсь. — Егор снова почувствовал дикую усталость. Голова его налилась свинцом, а язык почти не слушался. — У меня вполне честная работа. Реклама… Если, конечно, ты не телеман…

— Пока. До поры до времени. Разве Семин не проводил с тобой беседы о том, что у него есть дела на стороне, что они гораздо прибыльнее, ну и прочее?

— Ты что, подслушивала в кабинете?!

— Нет, просто не может же он разорваться на два фронта. Он хочет вырастить толкового помощника. И им будешь ты.

— Послушай, — вяло проговорил Егор, — я не знаю, кто ты такая и откуда тебе так много известно, но я точно знаю, что, если ты не вытащишь пулю из моего плеча, одним приматом на земле станет меньше. Мне будет очень жаль, надеюсь, и тебе тоже.

— Не надейся, — буркнула Лера.

Она ввела пинцет в рану и, не обращая внимания на стоны пациента, принялась шуровать им, пытаясь зацепить пулю. Лучше было бы ему и не слышать звуки, которыми сопровождались ее манипуляции. Каменев понял, что сейчас прокусит себе язык или сотрет зубы в порошок.

— Знаешь, — проскрипел он надсадно, — когда я смотрел фильмы, где стреляют и все такое, подумать не мог, что это так больно.

— Твоя беда, что ты смотришь слишком много фильмов. По большей части дурацких, — отвлеченно произнесла она, продолжая свое занятие. — Тебе нравятся герои боевиков? Очень глупо.

— Это почему же? — проскрипел Каменев, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

— Потому что боевики — самые дурацкие фильмы на свете. Хочешь быть героем дурацкого фильма?

Вопрос остался без ответа, так как в этот момент, что-то звякнуло. Егору показалось, что плечо его разорвалось на куски.