Наталья Никольская - Все на мою голову. Умереть и не встать

— Так расскажи мне, что стряслось? Я ничего не поняла по телефону…

— Ой, Оля… Понимаешь, Вадика нашли убитым! В Никитиной квартире!

— Как — в Никитиной? — не поняла я. — А это чья же квартира?

— Ну, вообще-то, это он купил. И здесь мы с ним живем… Жили… Живем… Одним словом, он оформил ее на меня. А еще у него есть другая квартира, он в ней до свадьбы жил. Так вот там и нашли Вадика!

— Погоди, — я все еще ничего не понимала. — А кто такой Вадик?

— Вадик — это тот парень светловолосый, из-за которого драка началась, помнишь? Никитин друг.

— А когда это случилось?

— Сегодня ночью! К нам пришли прямо домой и Никиту арестовали!.

— Вероника… — спросила я осторожно. — А чем вообще занимается твой Никита?

— Он? Он в банке работает, а что?

— Ничего, просто у него наверняка много денег, раз он может позволить себе все это, — я обвела глазами комнату и обстановку.

— Да, конечно… — немного удивленно ответила Ника. — А что?

— Ну, а раз так, значит, он может откупиться? Почему его так легко забрали? По идее он через час мог быть на свободе!

— Не все так просто, Оленька, — покачала головой Вероника. — Понимаешь, у него — у Вадика то есть — в руке нашли Никитин зажим для галстука. Очень дорогой, Никита его в Германии покупал. Вот… И на время Вадиковой смерти у Никиты нет алиби. К тому же нашлись свидетели, которые вспомнили, что у Вадика был конфликт с Никитой на свадьбе… Сволочи, сволочи! — Ника вдруг отчаянно замолотила руками по спинке дивана. — Так все перевернуть! Ведь они не ругались, Никита вообще очень спокойный, это Вадик шебутной и психованный! А Никита с ним и не конфликтовал вовсе, он же, наоборот, успокоил его и домой отправил, ты же помнишь, Оленька? — Она умоляюще заглядывала мне в глаза.

— Конечно, помню, Ник. Хочешь, я пойду в милицию и расскажу, как все было на самом деле? Я же тоже свидетель!

— Ага, а зажим для галстука куда денешь? — спросила Вероника. — И то обстоятельство, что Вадика убили в Никитиной квартире?

— Ну, не знаю, — со вздохом пожала я плечами. — Я хотела как лучше…

— Господи! — Вероника вдруг хлопнулась лицом в мягкий диванный валик и зарыдала.

Я подсела к ней поближе, обняла и постаралась утешить. Ника заходилась в слезах. Моя рука гладила ее волосы, а мне приходилось мучительно размышлять, что же делать дальше…

— Ника, — тихонько позвала я, когда рыдания немного стихли.

Она подняла распухшее от слез лицо.

— Я знаю, что нужно делать!

— Что? — спросила Вероника, шмыгая носом.

— Нужно немедленно звонить Полине…

— Кому? — не поняла Вероника.

— Ну, Полине, сестре моей, помнишь? Она обязательно что-нибудь придумает! Во-первых, ее муж — старший следователь УВД нашего города, во-вторых, Полина очень умная, решительная и деловая. А в-третьих, мы с ней уже не раз проводили самостоятельные расследования — либо по своей инициативе, либо за деньги…

— Насчет денег ты не беспокойся! — замахала Вероника руками. — Я заплачу вам столько, сколько скажете, лишь бы выручить Никиту. Ах, черт, какая жалость, что нет Хельги! Она еще вчера уехала. Вот кто умеет быстро соображать.

— Полина тоже умеет быстро соображать, уж будь уверена! — слегка обиженно произнесла я.

— Так звони, Оля, звони скорее! — Вероника вскочила с места, потом схватила со стола трубку сотового телефона и протянула мне.

Я набрала рабочий номер сестры. Мне ответили, что Полина Андреевна уже уехала. Тогда я позвонила ей домой. Но там никто не отвечал.

Я отключила телефон и перевела взгляд на Веронику, с нетерпеливым возбуждением заглядывающую мне в глаза.

— Ну что? — спросила она, хватая меня за руки.

— Нет ее, — вздохнула я. — Подождать нужно.

Вероника заломила руки и отчаянно застонала.

— Успокойся! — снова произнесла я. — Давай-ка немного нервы подлечим. Нет ли у тебя чего-нибудь выпить?

В тот день, завершив свою тренерскую работу в спорткомплексе, я решила наведаться к Ольге. Давно уж не была у нее. В последнее время сестра что-то казалась мне грустной. Устала, что ли? Хотя с чего ей уставать? Работы почти нет — Ольга у меня психолог, на дому клиентов принимает, сеансы там всякие проводит. И сейчас у нее как раз клиентов было мало.

Еще она тексты на компьютере набирает, подрабатывает. Правда, когда я была у нее в прошлый раз, старенькая Ольгина «двойка» была покрыта таким толстым слоем пыли, что у меня не возникло сомнений в том, что последний раз она садилась за работу довольно давно…

Впрочем, пыль, как всегда, была везде. Тогда мне не хотелось указывать сестре на это — я уж и так весь язык отбила, — но теперь была настроена решительно. Я приеду к Ольге, возьму ее за руку и заставлю все вычистить и привести в порядок. И, конечно же, помогу ей сама.

По дороге купила связку бананов и две шоколадки для своих племянников и ехала к Ольге со спокойной душой.

Когда я подошла к двери и позвонила, мне никто не открыл. Позвонила еще раз. Из-за двери ясно слышались визжащие голоса Артура и Лизы. Чего же они там, совсем ничего не слышат, что ли?

Понятно, Ольга наверняка дрыхнет в своей комнате, наглотавшись каких-нибудь капель, а дети носятся сами по себе.

Чертыхнувшись, я достала из сумочки ключи от квартиры сестры и отперла дверь.

Пройдя в Ольгину комнату, я убедилась, что она пуста. Открыла дверь в комнату детей и застыла на пороге.

Все было перевернуто вверх дном. Игрушки высыпаны из своих коробок, детские вещи вывалены из шкафов: они их примеряли по очереди. Но самое главное, что меня поразило, так это то, что центром внимания Артура и Лизы был не кто иной, как Дрюня Мурашов! Этого оболтуса меньше всего ожидала здесь увидеть. Я же запретила Ольге с ним общаться, потому что была просто уверена, что этот разгильдяй плохо воздействует на мою сестру, расшатывая ее и без того слабую нервную систему. Интересно, а где же сама Ольга? За бутылкой, что ли, побежала?

Я заметила, что Ольгины вещи также были извлечены из шкафа на свет божий, и теперь дети просто отрывались.

Лиза была одета в длинное Ольгино вечернее платье — мое бывшее, что я подарила ей после того, как похудела и оно стало мне великовато. На голову Лиза набросила кружевную накидку для подушек — видимо, она служила ей вместо фаты.

Артур был облачен вообще во что-то непередаваемое: старую Кириллову замшевую куртку, из-под которой торчали его же шорты, а на ногах — Ольгины осенние сапоги на шпильках. Он, по-видимому, изображал ковбоя, потому что оседлал пылесос, служивший ему вместо лошади. Причем пылесос включили, очевидно, чтобы изобразить лошадиное ржание.

Сам Дрюня был в своей одежде, только лицо ему размалевали Ольгиной косметикой — на полу валялась уже пустая косметичка. На голове Дрюни красовалась старая бабушкина шляпа, кокетливо перевязанная розовой ленточкой. Понять, кого изображал Дрюня, было невозможно: то ли пьяного индейца, то ли старую проститутку…