Мария Шкатулова - Убийство в Озерках

Правда, Юрганов упоминал своего товарища, чью дачу он должен был охранять. Но все, что она о нем знает, сводилось к тому, что он — известный фотограф, что зовут его, кажется, Павел и что у него дача в Озерках. Можно ли найти в Москве человека по этим признакам? Наверное, если постараться. Что еще? Завтра же она поедет в Бутырку и попытается что-нибудь выяснить и попросить свидание, и если свидание не разрешат, то хотя бы передаст посылку и письмо. Да, главное, письмо, чтобы он знал, что он не один.

В Бутырку на следующий день Нина не попала. Когда она освободилась после занятий, было уже два, и ей пришлось взять такси, потому что, во-первых, она не знала, каким транспортом туда можно добраться, во-вторых, чувствовала, что опаздывает.

Таксист, которому она с некоторой опаской назвала интересующий ее пункт назначения, нисколько не удивился и кивнул, будто она попросила отвезти ее не в тюрьму, а к Большому театру или на Черемушкинский рынок.

Подъехав к Бутырке, Нина поняла, что опоздала: окошко закрылось. Ей объяснили, что приезжать надо рано, к семи, а то и к шести утра и вставать в очередь, а очередь, как правило, очень большая.

На следующий день она приехала туда в половине седьмого. Во дворе было еще темно, но посетителей собралось уже человек двадцать: некоторые тихо переговаривались друг с другом, но в основном люди стояли молча, время от времени поглядывая на часы.

К восьми, когда должно было открыться заветное окошко, перед входом собралась толпа. Когда открыли дверь, ведущую в помещение, Нину оттеснили, и она оказалась в третьем десятке. Очередь двигалась медленно: Нина передвигала по полу тяжелую сумку, набитую продуктами и прислушивалась к обрывкам разговоров стоящих рядом людей.

— Запрещено, — ответила женская голова в маленьком окошке, когда Нина спросила, может ли она хотя бы передать Юрганову письмо.

— Но почему? Это всего лишь записка: в ней нет ничего запрещенного. Прочтите, она не запечатана.

— Женщина, отойдите, — сказала голова, — вы что, не видите? Вон какая у меня очередь, а вы тут со своими записками. Отойдите!

Очередь тоже начала выражать недовольство, и Нине пришлось отойти от окошка, так ничего и не добившись. Она поставила на пол тяжелую сумку и стала ждать, пока очередь рассосется и она сможет подойти и снова попытаться договориться с «головой».

— Что, передачу не принимают? — услышала она за спиной чей-то голос и обернулась. Это был немолодой мужчина, одетый, несмотря на довольно теплую погоду, в зимнее пальто с серым каракулевым воротником.

Нина кивнула.

— Вот и я тоже, — вздохнул он. — Приехал из Омска повидать сына, а свидание не дают.

— Вам-то почему не дают? Вы же отец!

— Отец-то отец, да сынок чего-то тут натворил, вот и отказали. И передачу не берут.

— И что же делать?

— Что делать!.. Ждать, когда разрешат: не лететь же обратно. У вас тоже сын?

— Нет, — сказала Нина.

— Муж, значит?

— Нет, — вздохнула она, — и не муж.

— Кто ж тогда? Брат, что ли?

— Нет… мы не родственники.

— Не родственники? — удивился мужчина, — ну кто ж тогда вам разрешит? Тогда не разрешат, это точно.

— А если у него никого нет! — воскликнула Нина, которой хотелось хоть кому-нибудь высказать возмущение местными порядками. — Если он один, значит, он не имеет права даже на передачу?

— Да-а… — Дед сочувственно покачал головой. — По какой статье хоть он сидит-то у вас? По сто пятьдесят девятой?

— А что такое — сто пятьдесят девятая? — спросила она.

— Сто пятьдесят девятая-то? Мошенничество. У меня сын — по сто пятьдесят девятой.

— Нет, — сказала Нина.

— А по какой же?

— Не знаю, — ответила она и с тоской подумала: «Что он ко мне привязался?»

— Не знаете? — опять удивился он. — Что он сделал-то?

— Он ни в чем не виноват.

— Ну это понятно, что не виноват, — усмехнулся дед. — Но шьют-то ему что?

— Убийство, — тихо сказала Нина.

— У-у, — протянул мужчина, и Нине показалось, что он посмотрел на нее с уважением. — Тогда пиши пропало — не дадут вам свидания.

Нина переложила сумку с передачей из одной руки в другую и повернулась к выходу.

— А знаете что? — раздался опять голос деда, — вы пойдите к следователю. Скажите, так, мол, и так: хочу сообщить данные по делу. Он вас и примет. А вы, — он перешел на шепот, — ему, ну, это самое, дайте, понимаете? И скажите, мол, я ему жена: что хотели, мол, пожениться да не успели зарегистрироваться, то-се… Может, он свидание-то и разрешит?

Нина посмотрела на него:

— А как я его найду?

— Кого?

— Следователя.

— Так вы сходите в прокуратуру, там и спросите.

— В какую? Я даже не знаю, в какую прокуратуру надо обращаться.

— Так, я думаю, по месту жительства! Или, может, по месту преступления? А вы спросите!

Нина помолчала. Не рассказывать же ему, что у человека, к которому она пришла, места жительства нет, а о месте преступления ей ничего не известно. Слишком все это сложно и странно для этого простодушного деда.

— Как вы думаете, — спросила она, — здесь мне могут сказать, кто его следователь? Они здесь это знают?

— Здесь-то? А как же! — У деда вытянулось лицо в ответ на такую наивность и незнание жизни. — Здесь у них все прописано: кто следователь, кто адвокат, по какой статье сидит, кого пускать на свидание, кого не пускать. А как же! Все записано. Следователь-то сюда приходит на допрос, как же им не знать?

— А они мне скажут, если я спрошу?

— Так отчего ж не сказать? Небось, скажут: не военная тайна. Вы только тихонько так попросите: мол, надо со следователем переговорить, мол, имею данные по делу.

Нина поблагодарила и опять встала в очередь.

Через сорок минут, выходя из СИЗО, она знала, что дело Юрганова ведет следователь Анатолий Петрович Залуцкий из N-ской районной прокуратуры. Сегодня же она по справочному телефону узнает адрес, а завтра, после занятий, поедет к нему. Как хорошо, что ей попался этот дед и надоумил ее узнать про следователя: конечно же, беседуя с ним один на один, она сможет узнать все подробности, рассказать все, что знает о Юрганове, и спросить, чем можно ему помочь. А потом будет видно.

Кроме того, Нина вспомнила, что в прошлом году у нее был частный ученик, Саша Лопухов, отец которого был известным юристом. Она не имела ни малейшего представления о том, какие дела он ведет, но было совершенно ясно, что он мог помочь ей найти хорошего адвоката, специалиста по уголовным делам и, может быть даже, дать полезный совет.

Но ей не повезло. Илья Александрович Лопухов был в отъезде, и вернуться, как сказал его сын Саша, должен был не раньше второй половины декабря.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил Саша.