Анна Владимирская - Игра на выживание

– Маргоша! Давай ему позвоним, прямо сейчас, и предложим выкуп за нашу девочку! Дескать, мы согласны ее выдать за него, но без калыма никак. Они ведь все равно рано или поздно поженятся. Поэтому будущему зятю нужно включаться. А калым – сумма залога!

– Прекращай свои восточные штучки! – сквозь слезы улыбнулась его жена. Александр Кириллович в молодости служил в Средней Азии, и иногда та выглядывала из него подобными шутками.

Пока родители Лизы искали деньги, для того чтобы уплатить залог за дочь, тем самым вытащив ее из заточения, друзья Поташева делали то, что считали необходимым в данной ситуации.

Артем Худаня обзвонил всех своих друзей, с которыми когда-то учился во Львовском университете на факультете журналистики. Его коллеги и товарищи не только откликнулись, но и предложили подключить своих знакомых журналистов. Правда, было несколько человек, которые стали клянчить деньги за размещение материала, но для этих у Худани была готова фраза: «Когда у тебя случится беда и ты решишь прийти ко мне с просьбой о помощи, знай – меня не интересуют твои проблемы!» После этого начинались долгие объяснения, что Артем их не так понял и они, конечно же, напишут о вопиющем беспределе правоохранителей!

Утром следующего дня во всех новостных СМИ появился материал такого содержания:

«Подобного в нашей стране еще не было. Известный искусствовед Елизавета Раневская, сотрудник Городского музея, заведующая отделом старинных и редких музыкальных инструментов, была задержана на трое суток по подозрению в совершении мошенничества в особо крупных размерах. Ей инкриминируют присвоение ста тысяч евро. “В настоящее время проводятся необходимые следственные действия, направленные на установление всех обстоятельств преступления. Расследование уголовного дела продолжается”, – говорится в сообщении пресс-службы МВД Украины. Официально обвинение искусствоведу не предъявлено.

Как отмечают “Факты и комментарии”, арест Елизаветы Раневской произвел в культурной среде Киева эффект разорвавшейся бомбы. Дело в том, что Елизавета Раневская – не только известный знаток искусства, автор большого числа статей о культуре, специалист, которого приглашают читать лекции за рубежом, профессиональный эксперт по вопросам европейской живописи, но и человек, представляющий новое поколение искусствоведов, завоевавший авторитет не только в Украине, но и в Европе. Елизавета Раневская стала неотъемлемой частью киевской интеллигенции с ее духовными устремлениями.

По данным наших источников, следственными органами было возбуждено уголовное дело по ст. 97 УПК Украины по факту мошеннических действий искусствоведа Раневской при передаче в аренду музейной скрипки Страдивари музыканту Дэвиду Геллерту, гражданину Австрии.

Арест искусствоведа – это что-то новенькое в системе государственной борьбы с преступлениями!

Мы предлагаем всем людям, чья профессия связана с гуманитарными ценностями, поднять свой голос в защиту Елизаветы Раневской!»

Под открытым письмом в защиту Лизы подписались многие деятели украинской культуры. В телевизионных роликах с бурной реакцией на арест киевского искусствоведа был отражен протест директоров многих музеев Европы.

Тем временем Поташев находился в своем офисе. Он только что поговорил по телефону с родителями Лизы и созвонился с ее адвокатом. По внутренней связи он пригласил к себе в кабинет главного бухгалтера своего архитектурного бюро.

Ирина Васильевна Колесник, главный бухгалтер компании, была женщиной аккуратной, исполнительной, педантичной. Внешне она напоминала состарившуюся балерину. Единственным минусом, который, впрочем, иногда работал на пользу дела, была медленная включаемость главбуха в те вопросы, которые нужно было решать быстро.

– Мне нужно сто десять тысяч евро. Срочно! – без предисловий сказал ее начальник.

– Алексей Максимович! Вам лично?!

– Да. Мне. Лично. И как можно быстрее.

– Но это же огромные деньги! – Глаза Ирины Васильевны округлились.

– Сколько денег на нашем валютном счету? – Поташев не вступал в прения.

– Вот! – Она подала начальнику распечатку счета. – Это практически все, что мы заработали за год в валюте.

– Предупредите банк, после обеда мы снимем.

– Но так быстро – это невозможно! Банку нужно как минимум три дня, чтобы подготовить такую сумму! – Колесник никогда не видела своего шефа столь решительно настроенным.

– Слово «невозможно» в моей компании не существует, Ирина Васильевна! Могут быть слова: сложно, непросто, фантастично.

– Алексей Максимович, я все понимаю, но…

– На самом деле вы, Ирина Васильевна, ничего не понимаете! Для меня это вопрос жизни и смерти! Мы в этом банке на протяжении скольких лет любимые клиенты?

– Пятнадцати…

– Так вот. Объясните менеджеру банка, который нас ведет, что если я сегодня после обеда не получу требуемую сумму, то я перейду в другой, более лояльный банк. И закрою не только валютный, но и гривневый счет.

– …

– И еще. Мы с вами работаем, Ирина Васильевна, пятнадцать лет, и всегда понимали друг друга. У меня никогда раньше не было к вам претензий. У вас ко мне?

– Нет, конечно нет, Алексей Максимович! – вскрикнула перепуганная женщина.

– Так вот, я вам объясняю. Если я сегодня не достану требуемую сумму с помощью своего расторопного, быстро соображающего и активного главбуха, то я задумаюсь о вашем служебном несоответствии! Это понятно?! – Глаза Поташева метали молнии.

– Хорошо, хорошо! Я сейчас же начну звонить в банк и решать вопрос! – Колесник пулей вылетела из кабинета шефа.

Вторым человеком, которого пригласил к себе руководитель архитектурного бюро, была Каземира (Казя) Юткевич – начальник двух отделов: разработки проектной документации и инженерных чертежей; согласования перепланировки с последующими изменениями в планах БТИ. Отдел по согласованию занимался получением разрешений на перепланировку находящихся в работе объектов, координировал работу с субподрядными организациями.

Через Казю шли многочисленные наличные платежи в конвертах чиновникам и субподрядчикам, с которыми она налаживала давние и крепкие деловые отношения. При этом Каземира, как и положено молодой амбициозной женщине, выглядела как фотомодель перед сессией для обложки глянцевого таблоида.

– Каземира! Выслушай меня очень внимательно и не перебивай, – попросил Алексей, учитывая эмоциональный характер своей подчиненной. – Мы замораживаем все оплаты по всем проектам. Мы объясняем нашим деловым партнерам, что все наши обязательные платежи проведем им ровно через месяц. Поскольку за всю нашу практику такой случай происходит впервые, они должны войти в наше положение. Пусть подождут, пока мы решим наши проблемы.