Сергей Куприянов - Особый талант

— Добрый вечер, прозвучал над его ухом женский голос, отвлекая его от непростых размышлений. — Пьете в одиночку?

— Пока только собираюсь, — ответил Пашков, показывая на полную рюмку и, подняв голову, рассматривал стоявшую напротив него женщину.

Лет двадцать пять, миловидная, может быть, даже красивая — смотря на чей вкус, — волосы уложены в красивую прическу, с виду не вычурную, но явно прихотливую, над которой кому-то пришлось немало потрудиться, элегантное и явно очень дорогое платье, из-под которого видны были красивые икры и изящные лодыжки. Первое мимолетное впечатление о том, что это может быть подарком хозяев гостям — то, что называется путанами, быстро рассеялось. Это явно была светская дама. Впрочем, чего только в жизни не бывает.

— Вы не предложите мне сесть? — спросила она, прерывая затянувшийся процесс взаимного разглядывания.

— Да, конечно.

Пашков вскочил со своего места, отодвинул соседний стул и подставил его под соблазнительный зад, отчетливо обозначившийся под обтянувшей его тканью платья. Подобная галантность была Пашкову не свойственна.

— Спасибо, — довольно небрежно поблагодарила дама, одарив его взмахом накрашенных ресниц. — Что пьем?

— Водку. Но вам могу предложить на ваш вкус из того, что есть, — он показал на тесно сдвинутые бутылки посреди стола, которые должны были обозначать порцию, отмеренную хозяевами для своих гостей.

— Тогда шампанское. Сможете открыть так, чтобы не облить меня с ног до головы? Или стоит позвать официанта?

— Давайте попробую. Если меня постигнет конфуз и мне придется брать на себя расходы по химчистке, то, по крайней мере, будет повод для продолжения знакомства.

— Вы ловелас, да?

— Иногда. Впрочем, как и подавляющее большинство мужчин. Но вам, наверное, нет смысла об этом рассказывать.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что, когда я вижу красивую женщину да еще и без спутника, я думаю, насколько ей приходится тяжело, отбиваясь от разного рода приставаний и предложений. Впору иметь личного телохранителя.

— У меня есть. Но я подумала, что тащить его сюда было бы глупо. Теперь мне кажется, что я ошиблась.

— Эту ошибку всегда можно исправить. Не думаю, что вы отпустили его дальше чем на десять шагов от подъезда.

Пашков удержал пробку, готовую вырваться под давлением газа, и тихонько стравил их. Собеседница с любопытством на него смотрела, не делая при этом попытки отодвинуться и тем самым попытаться спасти свое платье и прическу, как на ее месте поступили бы подавляющее большинство женщин.

— Вы ловко управляетесь, — похвалила она, когда Пашков разлил шампанское по бокалам. — Большой опыт?

— Просто я быстро учусь. А вы язва, как я погляжу.

— Зато вы — нахал.

— Ну что ж, неплохой повод для знакомства. Меня зовут Виталий Николаевич.

— Вот уж воистину… Ладно. Ирина Витальевна. Или госпожа Вертинская.

— Уж не внучка ли знаменитого певца?

— Даже не однофамилица, — без запинки, отработанным речитативом парировала она, но спустя секунду, как бы опомнившись, пояснила: — Это фамилия мужа.

— Знаменитая фамилия, и все вам при знакомстве задают один и тот же вопрос, а если не задают вслух, то очень хотели бы. Так что посочувствовать вам можно вдвойне. Автографы не просят?

— Что-то вы уж совсем меня зажалели. Еще я ногу на прошлой неделе подвернула…

— Ну-у, это, скорее, не ко мне. Ко врачу или к телохранителю. Ведь это он в случае чего должен носить вас на руках?

— На руках меня должен носить не телохранитель, а муж.

— Тем более, — проронил Пашков, теряя интерес к разговору с взбалмошной дамочкой, больше напоминающему пикировку двух привычно несимпатичных друг другу людей, что было совсем ему не свойственно, особенно в отношении женщин. Ему становилось как-то тоскливо от этой ненужной перепалки, и появилась мысль уйти отсюда, тем более что он все необходимое уже узнал. Было только неудобно перед Костей, который пригласил его из самых лучших побуждений и наверняка расстроится, когда не обнаружит его на месте, хотя сам поступил по-свински, бросив его тут одного. Он с тоской посмотрел в ту сторону, где скрылся Сошанский, решая вставшую перед ним моральную проблему.

— Вы не нальете мне водки? — неожиданно спросила Вертинская, отвлекая его от размышлений.

— С удовольствием, — ответил Пашков, хотя никакого удовольствия не испытывал, а просто произнес заученную формулировку, наиболее в данном случае подходящую.

— Давайте мы, знаете, за что с вами выпьем? За вас! Я поднимаю тост за вас.

— Спасибо. Только за что такая честь?

— Вы полагаете, что это честь? Ладно, отвечу. Только сначала выпьем.

Пашков опрокинул в рот давно наполненную рюмку и с удовольствием закусил. По соседним столам уже начали разносить горячее, и до него долетали соблазнительные запахи жареного мяса. После выпитого появился аппетит, и не стоило упускать момент для его удовлетворения. Или прекращать пить.

Неожиданно откуда-то сзади появился Сошанский.

— Ирина! Вот это сюрприз так сюрприз! Не ожидал, что устроители посадят нас за один столик. Вы уже познакомились? Это Ирина Витальевна, почти что твоя тезка. Супруга — причем очаровательная — очень уважаемого человека. А это Виталий… Как тебя по батюшке? Никитович! Виталий Никитович. Мой старинный товарищ и известный писатель.

— Мы уже познакомились, — несколько запоздало сообщил Пашков, только теперь сумев вклиниться в напористую речь приятеля, который, пока отсутствовал, успел уже принять дозу, а то и не одну.

— Отлично. За что пьем?

— Только что пили за меня. Теперь нужно сделать алаверды, но сначала мне пообещали сообщить причину, побудившую провозгласить предыдущий тост.

— Вы правда известный писатель?

— По поводу известности некоторые сомнения есть, а в остальном чистейшая правда.

— Тогда можно считать, что это за ваши творческие успехи.

— Ладно, хотя это и неправда, — согласился Пашков, про себя подумав, что гремучая смесь водки с шампанским до добра не доведет.

Появился официант с подносом и поставил перед ними тарелки с дымящимся мясом, источавшим умопомрачительный аромат.

— Это кстати! — воскликнул Сошанский. — Наливаем, а я произношу тост.

И он завернул витиеватый спич минуты на три, сводившийся к тому, что пить они будут за красоту, ярким воплощением которой является Ирина.

Пашков почувствовал первое приятное опьянение, и его желание убраться отсюда под благовидным предлогом ослабло, но еще не исчезло. Он уже готов был произнести заготовленную фразу, когда на сцену, освещенную разноцветными прожекторами, поднялся волосатый Яшин с бокалом в руке и начал благодарить присутствующих за то, что все они пришли, называл их друзьями и соратниками и призывал веселиться и в дальнейшем не забывать про то, что они друзья, и так далее. Говоривший, хотя и был похож на эстрадника, явно не страдал нарциссизмом и говорил не длинно. Предложив всем выпить, он спрыгнул со сцены и пошел по столикам чокаться, обмениваясь рукопожатиями, улыбками, похлопываниями по спине и поцелуями. До их столика он не добрался, так что лобызаться с ним, к счастью, не пришлось.