Джулия Кеннер - Парадокс Prada

Проблема состоит в том, что у меня нет следующей подсказки. Разбитая статуэтка «Оскара» осталась на полу в раздевалке. В тот момент я думала только о том, чтобы схватить таблетки и побыстрее выбраться оттуда. Теперь я не могу поверить, что оставила «Оскара» на полу.

— Мы возвращаемся обратно, — говорит Блейк, как только я сообщаю о своих сомнениях.

— Ты уверен, что это безопасно?

— Нет, — отвечает он. — Но ты будешь в безопасности только в том случае, если у нас появится очередная подсказка.

— Сначала нам нужно переодеться, — говорит Энди. — Во-первых, от нас воняет. Во-вторых, Янус почти наверняка поджидает нас там.

С Энди трудно спорить. Здесь полно туристов, и затеряться в толпе совсем просто. Но сейчас мы слишком привлекаем к себе внимание. Мы следуем совету Энди и покупаем свободные футболки с логотипом «Юниверсал» и черные шапочки. Я бы с удовольствием купила спортивные брюки, но их нигде не продают. В этой огромной футболке и мешковатых шортах, украденных на пляже, я становлюсь похожа на маленькую девочку.

Если бы Миучия Прада меня сейчас увидела…

Нам всем становится не по себе, когда мы обнаруживаем, что «Оскара» нет на полу перед шкафчиком № 1964, но у Энди возникает гениальная идея проверить мусорное ведро. Так и есть, «Оскар» там.

Основание прямиком отправляется в мой карман, сама статуэтка — в карман к Энди, и мы по длинной лестнице возвращаемся обратно — на сей раз мы решили не пользоваться эскалатором, чтобы иметь свободу действий.

Постоянно поглядывая по сторонам, мы добираемся до самого верха, но Януса нигде нет.

— Будем отсюда уходить? — спрашиваю я, останавливаясь, чтобы отдышаться.

— Пока нет, — отвечает Энди. — Здесь только один выход — через ворота. Если он нас там поджидает, мы будем очень легкой мишенью.

Такая перспектива меня не слишком вдохновляет, и я спрашиваю:

— Что же делать?

— Нужно потянуть время, а потом незаметно выбраться наружу, — предлагает Блейк.

Поскольку у нас с Энди других предложений нет, мы так и поступаем. В результате у меня наконец появляется возможность покататься на трамвайчике.

Это главный аттракцион парка, и нам приходится стоять в длинной очереди, что несколько нас тревожит, но потом мы занимаем свои места и убеждаемся, что Януса рядом нет. В какой-то момент у меня возникает мысль воспользоваться своей известностью и проскользнуть без очереди, но нам нельзя привлекать внимание, и я стараюсь быть терпеливой.

В течение следующих сорока пяти минут нас возят по съемочным площадкам, мы слушаем истории создания старых фильмов, разглядываем куски фасадов, нам даже показывают землетрясение в метро.

Мы с Блейком сидим рядом, держась за руки, и мне хорошо. Романтично. А когда мы въезжаем в туннель и становится темно, Блейк успевает сорвать такой горячий поцелуй, что он кажется мне жарче пламени, из которого мы только что спаслись. Я понимаю, что это затишье перед бурей, но наслаждаюсь минутами покоя, прекрасно зная, что меня ждет, когда трамвай остановится и мы вернемся в реальный мир — и в игру.

Наше путешествие заканчивается гораздо быстрее, чем мне бы хотелось, и мы выходим из трамвая. Посмотрев на настороженное лицо Энди, я ощущаю укор совести и беру его за руку. Теперь я держу за руки двух мужчин, которые так здорово обо мне заботятся. Энди поворачивается ко мне, и уголок его рта слегка приподнимается. Я улыбаюсь в ответ и больше не чувствую тяжкого груза вины на своих плечах.

— Что теперь? — спрашиваю я.

— Будем решать проблемы постепенно. Для начала попробуем пристроиться к какой-нибудь группе или большому семейству, — предлагает Блейк.

Он первым подходит к группе молодых парней, которые собираются уходить, и спрашивает, как попасть к одному из аттракционов. Парни начинают объяснять, он прикидывается дурачком, и они выходят из парка вместе.

Мы не слышим выстрелов и криков, когда Блейк подходит к фонтану, и я решаю, что пришла моя очередь. Рядом я вижу женщину с детской коляской — пройти с такой через турникет всегда довольно хлопотно, — подхожу к ней и предлагаю помочь.

Она соглашается, мы заводим беседу о детях, парке и калифорнийской погоде и вместе выходим наружу. Я стараюсь поддерживать разговор, продолжая искать глазами Януса.

Все складывается удачно, и я начинаю чувствовать уверенность. Это ощущение усиливается, когда ко мне подходит живой и невредимый Энди и я прощаюсь с новой знакомой.

— Неужели он просто сдался? — спрашиваю я, когда мы вновь остаемся втроем.

— Мне кажется, он решил положиться на систему слежения, — отвечает Блейк.

Мне требуется насколько секунд, чтобы сообразить, что это значит.

— То есть ты полагаешь, что датчик все еще указывает на нас и он может просто подождать, пока мы окажемся в таком месте, где будет не так много народу?

— Именно так.

— Тогда нам лучше отправиться в отель, верно? — спрашиваю я у Энди, который предлагал это раньше, поскольку датчик не способен точно указать то место, где мы находимся.

Очевидно, в парке Убийце тоже трудно было нас разыскать.

— Конечно, — кивает Энди. — Что тут есть поблизости?

— Давайте поедем в центр, — предлагаю я. — В какое-нибудь место вроде «Рэдиссона». Этот отель огромный и высокий. И тогда следящее устройство не поможет Янусу.

— В отеле мы сможем осмотреть наши вещи, — говорит Блейк. — Если мы найдем проклятую штуку, спрячем ее, например, в вагоне метро. Ублюдку будет чем заняться.

Я не могу сдержать смех, и не только из-за того, что это предложение кажется мне забавным. Как всякий уроженец Лос-Анджелеса, я до сих пор пребываю в восхищении, что у нас есть настоящее метро. И хотя оно действует уже больше десяти лет, я все еще к нему не привыкла. Каждый раз, когда я оказываюсь в вагоне, меня охватывает восторг.

Продолжая обсуждать наши планы, мы идем по бульвару. Мы уже были здесь по пути к «Юниверсал», но тогда я не особенно смотрела по сторонам. Теперь я замечаю, что за несколько лет тут многое изменилось. Стало больше магазинов и света. Больше шума и разных цветов. Повсюду стоят киоски, некоторые из них работают, другие дожидаются конца недели. Люди входят и выходят из ресторанов, у роскошного фонтана толпятся дети, привлеченные журчанием льющейся воды. Здесь весело и очень мило.

Но более всего меня привлекают магазины. Множество магазинов — от одежды до игрушек. И снова одежда.

— У тебя появилось особое выражение лица, — говорит Блейк.

— Какое выражение?

— «Я хочу пройтись по магазинам».

— Вовсе нет, — возражаю я, впрочем без особой уверенности, потому что ему удалось угадать мое желание. — Ну ладно, может быть, чуть-чуть. Здесь классные магазины, а мне бы не помешали джинсы.