Ричард Старк - Людишки

Прильнув к железной стене, Кван лез мимо окна, мимо смеющихся, болтающих, выпивающих людей, лез все выше и выше. Наверху он остановился, чтобы переждать: совсем рядом раздражающе медленно брели в обнимку двое влюбленных. Они были так близко, что Кван мог бы протянуть руку и схватить даму за лодыжку.

Наконец они убрались. Схватившись за ограждение, Кван проскользнул под нижним горизонтальным прутом и вкатился на палубу. Он встал, отряхнулся и отправился на свою первую прогулку на вольном воздухе.

Даже сейчас в обеденном салоне еще были люди, но пассажиры расползлись и по комнатам отдыха, и по барам, которых тут было с полдюжины, и по двум игорным залам. Проходя через один из баров, Кван подхватил какой-то бесхозный стакан и унес его с собой - скорее для прикрытия, нежели для чего-то другого. Он никогда не был охоч до спиртного, поскольку не верил в полезность возлияний.

Но ведь нельзя же просто таскаться с бокалом в руке: рано или поздно придется хотя бы пригубить его. Вкус у зелья был терпкий и не очень приятный, но Кван продолжал потягивать питье и за удивительно короткое время почти осушил стакан.

Он был в одном из казино, когда ему пришло в голову, что пора бросать пить, если он не хочет, как придурок, слоняться с пустым стаканом в руке. Беда была в том, что Кван сосредоточил все внимание на пассажирах и на немудреном удовольствии гулять среди нормальных людей, а на самого себя внимания почти не обращал.

Пассажиры. Там, в баре, сидели главным образом европейцы. Загорелые, сытые, молодые и средних лет. В комнатах отдыха собрались в основном американцы; они были постарше, выглядели менее преуспевающими и дулись в карты. Ну а в казино, похоже, тянуло одних стариков.

Хотя нет, не только. Тут тоже мелькала миловидная молодежь. Вот, например, рядом с ним стоит загорелая до черноты блондинка и наблюдает за игрой в кости. Женщине было под тридцать. Рослая, стройная, скучающая, она смотрела на кости и костометателей раздраженно-завистливым взглядом. Заметив блондинку, Кван какое-то время исподтишка следил за ней, а потом сказал:

- Прошу прощения.

Она повернула голову и с легкой усмешкой вскинула брови.

- Да?

Кван указал на стол.

- Вы разбираетесь в правилах этой игры?

Разумеется, блондинка понимала, что он норовит подцепить ее, но такого выверта она никак не ожидала. Удивленно фыркнув, женщина сказала:

- Боюсь, что да.

- Боитесь? - эхом повторил Кван и вяло взмахнул бокалом. - Извините, мой английский...

- Ничуть не хуже моего, - сообщила ему блондинка. - Вы откуда?

- Из Гонконга.

- Я из Франкфурта, - сказала она и кивнула на стол. - Сейчас кости в руках у моего мужа, понятно? Вон он, бросает. Пытается выкинуть определенное число. Иногда он выигрывает, иногда проигрывает.

- А сами вы играете? - осведомился Кван.

- Нет. - Она передернула плечами. - Я умею, но мне не интересно. Курт отдыхает, играя, а я - следя за игрой.

- Ну что ж, по крайней мере это отдых, - заметил Кван.

Она снова взглянула на него, на сей раз с легким любопытством.

- А вы разве не на отдыхе? Или вы работаете на корабле?

- О нет, я не работаю на корабле, - соврал Кван и принялся излагать легенду, специально подготовленную ко вторнику: - Я учусь в мореходке, пишу диссертацию о судах такого типа, и компания любезно разрешила мне отправиться в плавание на борту этого корабля.

- Диссертация? О кораблях?

- Суда такого типа, строго говоря, нельзя назвать средствами транспорта, - пояснил Кван. - Никто не пользуется ими, чтобы добраться до определенного места назначения.

- Разумеется, - согласилась женщина. - Тут проводят отпуск.

- Значит, эти суда конкурируют не с самолетами, а с островами.

Женщина рассмеялась.

- Да, полагаю, что так.

- Вот я и пишу диссертацию о том, почему люди выбирают такой вид отдыха, - объяснил Кван, почти уверовав в свою сказочку.

Женщина указала на стол, за которым шла игра в кости.

- Что ж, вот вам и ответ. Все дело в игорных залах. Закон разрешает азартные игры в открытом море.

Кван улыбнулся.

- Когда пишешь диссертацию, следует быть чуть многословнее.

- Думаю, вам это удастся. Меня зовут Хельга.

- Кван.

- Как поживаете?

У нее была сухая, прохладная и крепкая рука. Окинув Квана взглядом знатока, женщина сказала:

- Разве теперь вы не предложите мне выпить?

- О, как бы мне хотелось... - в непритворном смущении залопотал Кван. Извините, я...

- Нищий студент, верно?

- Именно так, - в присутствии красивых женщин Кван почему-то всегда превращался в ловкого и речистого враля. Показав блондинке стакан, он сказал: - Я могу позволить себе только один бокал каждый вечер.

- В таком случае, - предложила женщина, - позвольте мне угостить вас. Вы пьете шотландское?

Кван взглянул на свои опивки. Эх, была не была.

- Да, - ответил он.

И ошибся. Когда они устроились в маленькой кабинке в малолюдном, но еще оживленном баре и Кван попробовал принесенное официантом в красном пиджаке виски с содовой, вкус оказался совсем другой. Так что теперь он уже и не знал, чем был наполнен тот, первый стакан.

Да оно и не важно. Кван сидел за удобным столиком, средь веселого гомона, рядом с хорошенькой женщиной, которая не переставала улыбаться, даже поднося к губам бокал, и оценивающе разглядывала своего собутыльника. Он говорил по-английски, он приударял за ней и делал вид, будто наконец-то стал самим собой (в отличие от того раба, который ежедневно вкалывал на камбузе, расплачиваясь за удовольствия Квана нынешнего). Он даже выпил второй бокал шотландского, и у него зашумело в голове, поскольку Кван вообще-то был человеком непьющим. Но зато как он прекрасно оттянулся!

Женщина подалась к нему и понизила голос, но с таким расчетом, чтобы он непременно услышал ее.

- Игорный зал закрывается в два пополуночи, а Курт никогда не уходит оттуда до закрытия. Разумеется, я не могу ждать так долго. Не проводите ли меня до моей каюты?

- Провожу, - ответил Кван.

Она колола его сердитыми пальчиками и яростно трясла, пока он не проснулся.

- Мы вырубились!

Кван оторопело уставился на голую женщину, склонившуюся над ним в янтарном свете. Крепкие, тесно прижатые друг к дружке груди выглядели прекрасно, но угловатое лицо было искажено гримасой суетливого волнения и неприязни.

- Тебе пора, уже почти два часа!

Кван все вспомнил. Вспомнил, как впервые увидел это тело, стройное и сильное, с белыми полосками от купальника; вспомнил, как эти сила и красота безраздельно принадлежали ему, как они пленили и поглотили его. Кван так давно не занимался любовью, что первый взгляд на эту женщину оказался сродни дозе наркотика. Внутри вдруг стало пусто, как будто красота Хельги выжгла ему все кишки, иссушила его, опалила очистительным пламенем и повергла в дрожь. Осязать ее... обонять ее... врываться в нее...