Петр Галицкий - Цена Шагала

Ермилов нажал кнопку селектора:

— Леночка, будь добра, забронируй на завтра мне и Славе билеты в Лондон. Да, бизнес классом: нечего попусту деньги тратить.

— На завтра можем не успеть, Геннадий Андреевич, — раздался приятный голос из динамика.

— Ну, тогда на ближайшее возможное время. Мой паспорт у тебя в сейфе?

— Точно, Геннадий Андреевич, — отозвалась секретарша.

— А Славу я попрошу, чтобы к тебе зашел: у него виза, кажется, еще не кончилась. Крайний срок — послезавтра. Ты уж потрудись, Лен.

— Будет сделано, Геннадий Андреевич.

— Вот и славно. — Ермилов отключился.

«Ну, Илюша, — подумал он, — хоть и говорят «незваный гость хуже татарина», но думаю, что в этой ситуации любой татарин был бы для тебя приятнее. Жди гостей».

День у Скосарева прошел отменно. Незнакомые фирмачи-иностранцы, попросившие его о пустяковой услуге — всего лишь не досматривать ручную кладь, — внесли в будущий пенсионный фонд Алексею очередные 500 долларов. Девочка Таня, за которой он безуспешно ухаживал уже две недели, согласилась-таки, наконец, поужинать с ним в «Сирене». И потому, сдав смену и переодевшись в гражданское, он с удовольствием перекусил в верхнем буфете, хлопнул положенные сто граммов коньяка и под бравурное насвистывание двинулся на стоянку, где его дожидался новый синенький «Опель», очень выгодно приобретенный всего неделю назад. Пискнув пультом сигнализации, Скосарев открыл дверцу, кинул на заднее сиденье сумку с вещами, снял замок блокиратора с ручки переключения скоростей и, поерзав на водительском месте, вознамерился сунуть ключ зажигания в щель замка. Но не успел. Дверца рядом с водителем растворилась, и на переднее сиденье по-хозяйски взгромоздился коротко стриженный коренастый человек с тяжелым лицом.

— Ты чего, мужик? — возмутился Скосарев.

— Ничего-ничего, Алешенька, заводи, — спокойно произнес незнакомец и, чуть повернувшись назад, открыл заднюю дверцу.

В нее бесшумно сразу же скользнул еще один незваный пассажир: помоложе, повыше ростом, также аккуратно стриженный, в сером неприметном костюме.

— Да вы кто, мужики? — возмутился Скосарев.

— Не догадываешься? — очень ласково спросил тот, кто сидел на переднем сиденье.

— Менты, ФСБ? — предположил таможенник.

— А у тебя им есть что рассказать? — хохотнул тот, кто сидел сзади.

— Нет, дружок, мы из другого ведомства. Ты заводи, заводи, поехали, по дороге поговорим, — продолжил первый и почти ласково потрепал Скосарева по плечу.

— А ну-ка, пошли отсюда! — с возрастающей угрозой прошипел Алексей.

— Ишь ты, какой сердитый, — усмехнулся тот, «задний».

— Сейчас мы его успокоим, — ответил сидевший рядом.

Его рука скользнула за пазуху и уже через секунду в бок Алексею уперся короткий и крупный ствол.

— Ну что, теперь посговорчивей станешь? — поинтересовался сидевший сзади. — Выводи, выводи машину, нас в Москве дожидаются.

Поняв, что гости не шутят, Скосарев молча завел двигатель и медленно выехал на шоссе.

— Куда ехать? — спросил он и почувствовал, что голос его немного дрожит.

— Ехать? — эхом отозвался сидящий на переднем сиденье. — Покуда прямо, а там мы тебе покажем.

— Что вам от меня нужно?

— Всему свое время. Не отвлекайся, за дорогой следи, а то, не ровен час, и нас угробишь, и сам разобьешься. А ты ведь у нас еще молодой, тебе жить да жить.

— Мужики, не томите. Что нужно-то, может, прямо сейчас договоримся?

— Гляди, какой нетерпеливый! — развеселился «задний». — Мужчину, друг мой, — продолжил он, — украшает скромность и сдержанность. А еще заповедь знаешь: не суетись под клиентом.

В салоне надолго стало тихо. Так, молча, под мягкое урчание двигателя, они въехали в Химки, проскочили вдоль неопрятных серых кварталов, перенеслись по мосту в Москву, и только тут тот, кто сидел рядом с Алексеем, наконец заговорил:

— Ты, Алешенька, вот что. Сейчас вывесочку увидишь справа по ходу движения — поворот в клуб, где в боулинг играют, — ты, дружочек, туда заверни. Там место тихое, уютное, никто нам не помешает.

Следуя указаниям коренастого, Скосарев плавно направил машину в небольшую аллейку, уходящую от Ленинградского проспекта в сторону Москвы-реки. Проехали метров тридцать, и коренастый приказал:

— А здесь заглуши.

Таможенник заволновался.

— Ну вот. В боулинг мы с тобой потом поиграем, а сейчас ответь-ка мне на несколько вопросов. Причем замечу: чем правдивее будут твои ответы, тем больше шансов у тебя никогда больше с нами не встречаться. И запомни: обманывать нас не нужно. Ты ведь у нас фигура приметная, издалека, так сказать, виден. Да и в бега пускаться тебе сейчас не резон. А будешь хорошим мальчиком, глядишь, еще и заработаешь что-нибудь.

Коренастый говорил ласково, мягко, почти по-дружески, сидя к Скосареву вполоборота. Однако в конце своей речи вдруг резко повернулся и взглянул Алексею прямо в лицо жестокими холодными глазами.

— Все усек? — сказал он с металлическим тембром в голосе. И, глядя в эти плоские, будто нарисованные глаза, Скосарев кивнул: он все усек, даже то, чего не сказали. А главное, он усек, что человек, сидящий рядом с ним, не будет думать ни секунды, прежде чем прямо здесь и сейчас, прижав это холодное тяжелое дуло к его боку, нажать на спуск.

— Спрашивайте, — сказал Скосарев, осев голосом.

— Спрашиваю, — отозвался коренастый. — Полторы недели назад ты одному человеку по фамилии Сорин, а по имени Андрей, оказал услугу: помог, понимаешь, без досмотра небольшой такой рулончик или чемоданчик — я уж не знаю, во что ты там что упаковывал, — через границу переправить. Да мало того, что помог, еще и телефончик черкнул милого такого господина, проживающего в славном городе Лондон. А звали этого господина Илья Андреевич Кошенов. Было такое?

«Знал же, — подумал Скосарев. — Не надо с этим вязаться».

— Было, — ответил он вслух.

— Это хорошо, что ты не отрицаешь. А теперь ответь-ка мне, милый Алексей, на гораздо более важный для меня вопрос: откуда узнал ты этого человека, кто тебе его сосватал и где этот сват живет-обитает.

— Конечно, конечно, — зачастил Скосарев. — Зовут его Токарев, имя — Виталий. Он директор фирмы, фирма называется «ТОК». Адрес я могу написать. Он сказал, что этот Сорин — приятель его школьный, дружок, так сказать, однокорытник. Попросил, понимаете, помочь. Но не бесплатно, конечно. Хорошие деньги посулил. А мне что: мне жить надо.

— Ты не волнуйся, Алеша, — успокоил сидящий рядом. — Конечно, все понимаем: тоже надо жить, тоже человек. Мы же не налоговая полиция: сколько ты просил не спросим. А адресочек этого твоего Токарева ты мне черкни. — И он протянул Скосареву блокнот и ручку.

Стараясь сделать так, чтобы руки не дрожали, Алексей нацарапал Шутову — а это был именно он — все возможные данные на Виталия.