Рекс Стаут - Плохо для бизнеса (= Скверно для дела)

- Технократия?.. - Он насупился. - Право, не знаю.

Бог мой, по-моему, ей место на свалке истории!

- Ох! - с сомнением покачала головой Эйми. - А я-то грешным делом полагала, что это дорога к счастью или богатству. А может, к тому и другому одновременно.

- Нет, нет, никогда! Это, возможно, и есть шаг к познанию сути вещей, но и только. Истина, как и жизнь, динамична. - С этими словами он вытащил из кармана небольшую брошюру. - Вот, познакомься. Тебе понадобится прочесть это несколько раз, чтобы вникнуть в содержание памфлета...

Эйми взяла брошюру и мельком глянула на обложку.

Сразу бросился в глаза напечатанный большими черными буквами заголовок: "ВУМОН" постучал {Здесь и далее игра слов. Woman - женщина, a womon - сокращенное от Work-Money - как работают деньги (англ.). (Здесь и далее примеч. перев.)}. Она в изумлении взглянула на Фила.

- Женщина? - потребовала она объяснения. - Женщины? Только не говори мне, что ты ударился в матриархат или занялся изучением секса применительно к моему полу!

- Конечно нет, - возразил молодой человек в негодовании. - Это ничего общего не имеет ни с женщинами вообще, ни с сексом в частности. Слово "ВУМОН" обозначает: как работают деньги. То, на чем зиждится мировая экономика, - это деньги. Основой денег является... вернее, являлось золото. Теперь этот постулат устарел и явно не звучит, а самое главное, не работает.

Что представляет текущий курс доллара, на чем он базируется? На золотых слитках? Смешно! Установлено, что на курс доллара влияет общественное потребление, а вовсе не золото. Да-да, картошка, шерсть, железо!

Даже, представь, смешнее! Товары потребления, вернее, спрос на них, определяют колебания курса доллара, а основа денег должна быть стабильной и неизменной.

Что является стабильным? Какая вещь наиболее устойчива в нашем мире? При этих словах он указательным пальцем по ее плечу. - Человеческий труд! Вот что стабильно!- Он вытянул вперед руки. - То, что можно сделать вот этими руками. - Затем постучал себя по виску. - То, что может придумать эта голова! Только это должно лежать в основе современного денежного обращения! Мы называем это сокращенно: "ВУМОН"!

- Усекла, - кивнула в ответ Эйми. - В этом слове что-то есть, но мне все-таки кажется, что оно больше смахивает на "ВИМЕН" {Women - множ. число от Woman - женщина (англ)}. Ты можешь нарваться на неприятности, если уже не нарвался. - Она запихала памфлет в сумочку. - Когда-нибудь прочту. Не знаю, как насчет нескольких раз, не обещаю, но один раз прочту.

Дядя Артур у себя?

- Да, я только что от него. Буду рад выслать целую пачку брошюр на эту тему, если у тебя есть желание заняться этим серьезно.

- Для начала я прочту это. Вдруг мне не понравится. - Эйми протянула руку Филу. - Было здорово повидать тебя опять. Да здравствуют счастье и процветание!

Сказанное оказалось ошибкой с ее стороны, так как побудило Фила пуститься в дальнейшие объяснения по поводу истинной сути процветания. Но спустя несколько минут девушке все же удалось от него отделаться.

Вскоре после того, как ее собеседник скрылся за дверью, ведущей в ту часть здания, откуда доносился шум машин, поступило сообщение, что ей дозволено проникнуть в офис мистера Тингли.

Эйми прошла через три комнатки, отгороженные перегородками, обменялась приветствиями с женщинами и девушками, затем пересекла длинный широкий коридор. Когда она наконец остановилась перед дверью, на матовой, стеклянной панели которой значилось: "Томас Тингли", то поежилась, как от сквозняка. Эйми уже успела забыть об этом человеке. Томаса Тингли давно не существовало на свете: его не было в живых уже целых двадцать пять лет, если не больше. Тот, к кому она пришла, был его сыном. Сам акт, что они продолжали использовать имя Томаса на двери офиса, всегда неприятно поражало Эйми, и, справившись с невольной дрожью, охватившей ее, она вошла.

Хотя Томас Тингли давным-давно не пользовался этим помещением, однако мебель, стоявшая здесь, вне всякого сомнения осталась еще с тех времен. Старомодный с круглой столешницей стол был весь исцарапан и ободран; лак на стульях облез, причем довольно основательно, а древний массивный сейф можно было охарактеризовать как угодно, но только не словами "радующий глаз одним своим видом". Всюду, где на стенах оставалось место, не занятое полками и шкафами, висели вставленные в рамки фотографии; одна из них, подписанная от руки, пожалуй самая древняя и блеклая, изображала группу из ста или более мужчин и женщин в старомодных и поэтому казавшихся нелепыми костюмах. При большом желании надпись еще можно было разобрать: "Рабочие и служащие фирмы "Лакомства Тингли" на пикнике. Молтон-Бич, Лонг-Айленд, четвертого июля 1891 года". Большой раздвижной занавес из зеленой плотной ткани справа от Эйми, почти примыкающий к двери, скрывал мраморную раковину с кранами для горячей и холодной воды, считавшуюся роскошью по тем временам, когда Томас Тингли основал свою фирму.

Эйми были знакомы все трое, находившиеся в офисе; разговор их был прерван приходом девушки. Сидящий за столом полный суетливый мужчина с волосами, тронутыми сединой, был сам Артур Тингли, сын того, чье имя все еще значилось на двери офиса. Другой, с шевелюрой, настолько выцветшей от времени, что она казалась почти седой, похожий на пастора и стоявший с заложенными за спину руками, в пиджаке, наглухо застегнутом на все четыре пуговицы, был Сол Фрай, менеджер по сбыту. Женщина, чей возраст приблизительно составлял половину от суммы лет обоих мужчин, вместе взятых, и которая, судя по облику, вполне могла бы командовать женским батальоном все, что для этого потребовалось бы - это лишь одеть ее в военную форму, руководила производством, и звали ее Г. Ятс.

О том, что за заглавной "Г" скрывается имя Гвендоулен, не знал почти никто, да и сама Эйми выведала об этом тайком от Фила.

Все трое поприветствовали Эйми: Сол Фрей и Г. Ятс достаточно сердечно, хотя и без бурных изъявлений восторга; а Артур Тингли - сурово насупившись и едва скрывая раздражение. Покончив с приветствием, он резко осведомился:

- Полагаю, тебя ко мне направила эта женщина, Боннер? Ну как, ты добилась каких-нибудь результатов?

Эйми сосчитала в уме до трех, как решила еще по дороге сюда, зная наперед, что беседа с дядей потребует от нее выдержки и самообладания.

- Боюсь, - ответила она холодно и, как надеялась, не вызывающе, боюсь, что пока похвалиться особенно нечем. Но я не от мисс Боннер. У меня личное дело...

Я здесь по собственной инициативе. Думаю, кое о чем тебе не мешало бы знать, - она взглянула на остальных, - конфиденциально.

- Что ты имеешь в виду? - Он уставился на нее. - Что значит конфиденциально? Здесь деловая фирма и сейчас рабочее время!