Рекс Стаут - Приз для принцев (Награда для князей)

Потом внезапно его настроение изменилось, и он стал проклинать ее всеми известными ему проклятиями. Он готов был уничтожить ее, убить себя, но больше всего хотел отомстить.

Что же касается Василия Петровича, то Стеттон потерял всякую надежду найти его. Кроме всего прочего, в глубине души он был уверен, что пуля Алины в то незабываемое утро в Фазилике была смертельной. Василий Петрович мертв, говорил он себе, поэтому отомстить может только он, Стеттон. И он поклялся, что так оно и будет.

Именно в таком настроении после отвратительного завтрака он вышел на улицу. Ему особенно некуда было идти, поэтому, случайно оказавшись возле Уолдерин-Плейс, 5, он поднялся по лестнице в квартиру Науманна.

Молодого дипломата не было дома. Стеттон опять вышел на улицу и пошел по направлению к германской миссии. Там он провел минут пятнадцать, болтая с Науманном, которого тоже нашел в удрученном состоянии духа.

Бесцельно слоняясь, в одиннадцать часов он оказался на Аллее, ломая голову над тем, куда идти и что делать, и вдруг остановился, обернулся и обнаружил, что стоит прямо перед мраморным дворцом принца Маризи. Выходит, он притащился туда совершенно бессознательно, помимо своей воли и желания.

Пока он стоял там, глазея на величественные бронзовые двери, его внезапно охватило сокрушительное желание, которое, по сути, бродило в его мозгу все это утро. Теперь оно овладело им с такой силой, что он даже не решился разобраться в нем.

По мраморным плитам он миновал бронзовые ворота и передал свою карточку слуге, подошедшему к двери, заявив, что ему настоятельно необходима аудиенция у принца.

Его провели широким коридором в приемную и оставили там ждать. В приемной находилось еще несколько посетителей тоже, очевидно, ожидавших аудиенции.

Через несколько минут слуга появился снова и пригласил одного из дожидавшихся следовать за ним. Прошло еще минут десять, и Стеттон услышал от дверей собственное имя.

- Месье Стеттон, теперь принц желает видеть вас.

Стеттон на некотором расстоянии следовал за слугой по коридору, затем вверх на один пролет лестницы и далее в большую, затянутую гобеленами парадную комнату, дух официоза и церемонности которой подчеркивали даже ковры, устилавшие полированные полы.

За столом в огромном кресле из черного дерева сидел принц Маризи; чуть поодаль, за столом поменьше, сидел что-то писавший молодой человек. Когда Стеттон вошел, слуга от дверей громко провозгласил его имя.

Стеттон пересек комнату и остановился в нескольких шагах от принца.

Принц не снизошел до приветствия, хотя не так давно они три или четыре раза обедали за одним столом.

Вместо этого он поднял глаза и резко спросил:

- Вы хотели видеть меня?

- Да, ваше высочество.

- И что?

Стеттон поколебался, потом вполголоса сказал:

- Ваше высочество, наверное, предпочли бы... То, что я хочу сказать, предназначено только для ваших ушей.

- Вы в этом уверены, месье?

- Совершенно уверен.

Принц повернулся к молодому человеку за столиком и распорядился:

- Де Майд, оставьте нас. Вернетесь, когда месье Стеттон выйдет.

Де Майд без единого слова поднялся и удалился.

- Пожалуйста, будьте кратки, месье Стеттон, - сказал принц. - Другие ждут.

- Я постараюсь, ваше высочество. - Стеттон воззвал к своей храбрости. - То, что я скажу, будет для вас, ваше высочество, и удивительным, и неприятным, но вы должны поверить, что мой единственный мотив - услужить вам. Это касается мадемуазель Солини... принцессы, я хотел сказать.

- Принцессы? - Принц остро посмотрел на Стеттона и нахмурился.

- Да, ваше высочество. Есть некоторые весьма неприятные, но, к несчастью, имевшие место вещи, о которых вы должны знать и о которых, я уверен, вы не знаете. Вашему высочеству оскорбительно будет услышать о них, но потом вы будете мне благодарны.

Принц нахмурился еще больше:

- Вы хотите сказать, что у вас есть какие-то обвинения в адрес принцессы?

И опять Стеттону понадобилась вся его храбрость. Он твердо ответил:

- Да, ваше высочество.

- Какого рода?

- На это я смогу ответить, только подробно все рассказав.

- Они серьезны?

- Да.

Принц нажал кнопку звонка на столе. Когда появился слуга, он приказал:

- Передайте принцессе, что мы просим ее присутствовать.

Слуга исчез.

- Но, ваше высочество... - начал было протестовать Стеттон.

Принц прервал его:

- Именно так. Я сам управляю своими делами, месье.

Ожидание длилось пять минут. Стеттон лихорадочно думал о том, что должно произойти. Принц просматривал бумаги, лежавшие на его столе.

Дверь тихо отворилась, и вошла Алина. Наверное, она успела спросить у слуги о том, кто находится у принца, потому что, увидев Стеттона, не проявила не только удивления, но и вообще никаких эмоций. Она пересекла комнату и остановилась возле принца, который заговорил первым:

- Мадам, я послал за вами, чтобы вы услышали то, что хочет сказать месье Стеттон. Он хочет поговорить о вас. Теперь, месье, приступайте и будьте лаконичны.

Месье Стеттон вдруг возымел огромное желание провалиться сквозь пол. Он осознал, что Науманн был прав - в высочайшей степени прав. Ему нечего было сказать; он ничего не осмелится сказать.

По глазам принца он очень отчетливо видел, что произойдет с человеком, который попытается опозорить женщину, носящую столь славное имя, без - как выразился Науманн - несомненных и немедленных доказательств.

Он несколько раз открывал рот, чтобы начать говорить, и не мог подобрать слова. Им владело только одно, довольно позорное, желание бросить все и сбежать.

Принц сказал с легким нетерпением:

- Ну, месье?

И тут, поскольку Стеттон продолжал молчать, раздался голос принцессы:

- Ваше высочество, я могу понять затруднение и нежелание месье Стеттона говорить при мне. Я очень хорошо знаю, что он желал бы сказать, и вполне естественно, что он колеблется, стоит ли это говорить в моем присутствии. Мне очень жаль, что он вообще посчитал необходимым говорить, но ваше высочество уже знает, что я далеко не совершенство. .

Судя по легкой улыбке, которая мелькнула на лице принца, похоже было, что он совсем не уверен в чем-либо подобном. Принцесса повернулась к Стеттону:

- Месье, если бы вы позволили мне объясниться за вас, я буду рада это сделать.

Стеттон кивнул, и на лице его отразилась признательность.

- Вы, ваше высочество, будете неприятно удивлены тем, что я сейчас скажу, - начала принцесса, почти слово в слово повторив то, что несколькими минутами ранее сказал Стеттон, - но я надеюсь на ваше прощение, хотя сама я в прощении не нуждаюсь. Я буду кратка.

Ваше высочество, вспомните день, когда вы оставили меня, - как я думала, навсегда, - ужасно несчастной и в слезах. На следующий день месье Стеттон просил меня стать его женой, и я приняла его предложение.