Сергей Владимиров - Пожинатель горя

Огромный черно-белый кот, хрипло возопив от радости, спрыгнул с подоконника, стал увиваться возле моих ног, тарахтеть, выказывая свое дружелюбие даже к чужим. Корма у него уже совсем не осталось, воды — на донышке.

— Потерпи, скоро ты нажрешься от пуза, — шепнул я, почесывая ему за ушком. — Мы же с тобой одной породы, ежедневно потребляем кильку и не думаем загибаться.

Далее я обошел комнату. Прямо скажем, жили брат и сестра Николины небогато; интересно, на что же уходили деньги, которые добывал Коля таким нелегким и опасным ремеслом, как грабежи, налеты и убийства? Кроме цветного импортного телевизора (а кого им сейчас удивишь?), в комнате не было ничего ценного. Я заглянул в шкаф. Из вороха наваленной там одежды извлек короткую кожаную курточку, джинсы, свитер, пуловер, высокие ботинки на каблуке. Все это я сложил в найденную здесь же дорожную сумку. В выдвижных ящиках обнаружил более интимные вещи дамского гардероба, перебирать не стал, запихал в полиэтиленовый мешок и отправил поверх прочей одежды. Кот терся о мои ноги и урчал так громко, что я не сразу услышал, как скрипнула, отворяясь, дверь соседей. Я тут же вспомнил, что, войдя, лишь прикрыл за собой дверь в Настину комнату, не желая повторной канонады несмазанного замка.

— Зря стараешься, Колек, я же предупреждал, от меня не уйдешь, — раздался за моей спиной обманчиво слащавый голос. Тут же раздался сухой щелчок, должно быть, незнакомец снял пистолет с предохранителя. — Оборачивайся медленно, руки за головой.

Клоун — а это, бесспорно, он — стоял в дверях, взвешивая на ладони «пушку». Он был абсолютно спокоен, даже равнодушен. Желтые соломенные волосы, белесые брови и ресницы, словно выцветшие, голубоватые глаза. Один уголок безгубого рта печально опущен вниз, в то время как другой как-то неестественно вывернут, вздернут и имеет продолжение в виде бугристого шрама, тянущегося по сильно выступающей скуле до мочки уха. Парень примерно моего роста, но гораздо худощавей, хлипче, правда, пистолет в его руке сводит все мои шансы к нулю. Поняв, что я не Николай, Клоун продолжил так же безразлично смотреть на меня, не давая выхода эмоциям, лицо его по-прежнему оставалось бледным, отрешенным. Он ждал.

— Хозяин, только мусоров не надо, — затараторил я, обливаясь холодным потом. — Будь человеком, не сдавай, я и так в розыске. Вещичками вот залез разжиться, хавать же что-то надо. Все назад верну, без обмана, ну, по рукам?

С жалкой просительной улыбкой, на негнущихся ногах я подался навстречу парню.

— Стой, где стоишь, — отрезал Клоун. Он все-таки волновался, в нервном тике дрогнуло веко. — Менты бы для тебя стали спасением. Кто тебя послал?

— Да я же говорю…

— Молчать! Скидывай куртку, все из карманов на пол. Ну, я жду!

Под курткой в наплечной кобуре пистолет, но расстегнуть ее, добраться до оружия я не успею. В кармане джинсов — лицензия частного детектива, и этот документик никак не вяжется с придуманной экспромтом байкой. Я проиграл.

Страх застилал мои глаза. Движения стали сомнамбулическими, меня затошнило от предчувствия неизбежного, такого глупого исхода, язык распух, не помещался во рту, нёбо превратилось в наждачную шкурку. Кожанка тяжелым кулем упала к моим ногам. Увидев кобуру, Клоун насторожился.

— С этой штукой поаккуратнее, — проговорил он, держа меня на прицеле. — Ложи сюда же. Так, хорошо… Три шага назад. Вывернуть карманы.

На пол посыпалась всякая безобидная мелочь: деньги, сигареты, ключи. В завершение — лицензия.

— Лечь! — приказал парень. Он не рискнул нагибаться, покуда я стоял в полный рост. Кто знает, может, я каратист или сумасшедший и брошусь на него, наплевав на направленное на меня оружие.

Я опустился на пол. Тут же рядом оказался Тимошечка, принялся тыкаться мне в лицо мохнатой мордой, влажным холодным носом. Он упоенно мурлыкал.

— Ищейка, — процедил Клоун, стоя надо мной. — Кто тебя нанял? Я, кажись, догадываюсь. Где Николин и его сестра? Скажешь — будешь жить.

Глупо было бы поверить этому обещанию, и все же я решил тянуть время, мучительно искал хоть какой-нибудь выход.

— А если откажусь?

— Останешься валяться здесь. С простреленной башкой.

Я покосился на руку, сжимавшую ствол. Тонкое запястье, кое-где мягкие бесцветные волоски, точно детский пушок. Парню чуть больше двадцати, наружностью своей — не «бык» и не уголовник, не будь этого уродливого шрама — выглядел бы как большинство, растворился в серой безликой массе.

— Ты не будешь стрелять здесь, — рискнул я. — Услышат соседи.

— Не услышат, — отозвался психопат. — Он дрыхнет пьяный. Все равно придется убирать.

Он пока не догадывался, что я знаю, кто он. Ему было неизвестно, что Николай мертв. Он не имел понятия о местонахождении Насти. Стоит ему это выяснить — и я пополню список его жертв. Как отработанный материал и как свидетель. Но если я сумею подтвердить, что работаю на Колю, он не убьет меня сразу же. Я та ниточка, что приведет его к предателю и трусу. Ничего не остается, как играть по его правилам.

— Если я открою место, где Николин скрывается, каковы мои гарантии, что ты не прихлопнешь меня вместе с ним? — спросил я.

— Никаких, — коротко ответил Клоун. — Рассказать тебе все равно придется. Иначе мои парни сдерут с тебя шкуру. Живьем.

Я поднялся на ноги. Колени ходили ходуном, внутри все дрожало. По крайней мере, я выиграл время, несколько минут или пару часов, за которые необходимо что-то придумать, застать Клоуна врасплох, выбить пистолет, а уж в рукопашной схватке я с ним справлюсь. Я нагнулся за курткой.

— Она тебе больше не пригодится, — одернул Клоун. Значит, в отношении меня он принял окончательное решение и не намерен играть в благородного преступника или банально врать, вселяя хлипкую надежду.

Он извлек из кобуры мой пистолет, сунул его за ремень брюк.

— «Иж». Детский лепет. Предпочитаю штуки помощнее. Но тебя, так и быть, пришью из этого.

Разговорился. С маньяками бывает. Некоторые исповедуются перед убийствами, признаются во всех грехах, пытаются объяснить жертве, почему же такими стали. Случай Клоуна, как мне показалось, не особенно сложный. Болтай, болтай же, авось потеряешь бдительность.

— На выход! — скомандовал Клоун.

Я подчинился и шагнул в темень коридора. Он мялся за моей спиной на пороге.

— Чертовщина, опять пробки в коридоре повышибало, — выругался сквозь зубы. — Свети.

— Нечем, — отозвался я.

— Чем же прикуриваешь?

— Зажигалка в негодности. Не веришь — посмотри сам.

— Заткнись! — Он не на шутку разволновался. — Если соврал, пожалеешь. Бери мою, — швырнул серебристую «зиппо». — Вперед!

Я ступал как на ходулях. Оранжевое пламя колыхалось в моей вытянутой руке, указывая скорбный путь в неизвестность, в бесконечность, в вечность. Своих шагов я не слышал. Сзади поскрипывали половицы под ногами Клоуна. Предпринимать что-либо здесь слишком опасно, нажать на спусковой крючок он успеет, а не попасть практически в упор… Коридор слишком узок, хотя пуля и дура, ей просто некуда будет лететь, кроме как в мою спину.