Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой

Но у Камиля в приятелях ходили птицы гораздо более высокого полета. Правда, и Жирный, с которым довелось познакомиться во дворе у Надежды Георгиевны, на мероприятии присутствовал, сопровождаемый юной фотомоделью, чем-то напоминающей удивленную птичку и шнурок одновременно.

Когда Камиль подошел поздороваться с толстяком, тот выпучил глаза на меня, долго моргал, крякнул, усмехнулся, а после того, как пожал руку Хабибуллину, сгреб мою ладонь и промычал:

— Мечтаю получить ваш автограф, Эросмани.

— Вы ее ни с кем не перепутали, Николай Иванович? — спросил Камиль, явно не понимая, о чем речь. Значит, не в курсе, что я пишу?

— Нет-нет. Ваша дама знает, о чем я, не так ли?

— Вообще-то она — Ольга, — заметил Камиль, не давая мне вставить ни слова. — Вы все-таки обознались.

— У нее два имени, — хохотнул Жирный. — Так я надеюсь на автограф? Книжка у меня в машине. Все ваши книжки, Эросманечка. Я их все прочитал! Когда будет минутка, скажите. Я всегда готов.

И толстяк подмигнул мне, потом облизнулся, в этот момент напоминая кота, с вожделением уставившегося на блюдце со сметаной. Птичка из удивленной превратилась в недовольную и гневно уставилась на меня. Камиль пытался понять, что происходит. Я же с радостью удостоверилась, что он не знает об основном роде моей деятельности. Или просто не смог докопаться? Издатели свято хранят тайну псевдонима, надо отдать им должное. Хотя, возможно, делают это потому, что читатели были бы разочарованы, увидев меня, настоящую. Трудно сказать, у кого какой образ автора складывается в мозгу. Но в любом случае никто, наверное, не предполагает, что бред, публикуемый в ярких обложках, кропает скромная разведенная мать двоих детей, теснящаяся в двухкомнатной смежной «хрущобе» вместе с родственниками. И делает это с одной единственной целью — прокормить семью.

Камиль не дал мне продолжить общение с поклонником моего таланта, впившись в локоть цепкими пальцами так, что я чуть не вскрикнула от боли, изобразил улыбку удава, глядя на Жирного, как на потенциальную жертву, и сообщил, что мы еще не успели со всеми поздороваться. Или он ревнует? Нет, скорее у него просто слишком сильно развит собственнический инстинкт.

Стоило нам немного отойти от депутата с юной спутницей, как Камиль прошипел мне в ухо, сохраняя для посторонних благожелательное выражение лица:

— Я и не знал, что вы знакомы.

— А ты еще многого обо мне не знаешь, — невозмутимо ответила я и добавила: — Или ослабь хватку, или сейчас дам по руке. А то и по морде.

— Мне кажется, что ты зарываешься, девочка, — процедил Камиль, но хватку ослабил.

— А ты что, считаешь себя единственным моим знакомым мужчиной? — посмотрела я на него, а затем подумала: «Не веду ли я себя, как любовница с двухлетним стажем?»

Но Камиль не успел ответить: мы оба заметили, что к нам приближается один из парней, одетых в одинаковые серые костюмы — охранников хозяина особняка. Я еще подумала, что раньше где-то видела этого типа.

— Камиль Муратович, — начал он и вдруг осекся, уставившись на меня.

— В чем дело? — прошипел Хабибуллин, которому такое количество мужского внимания к моей особе явно очень не нравилось.

Я же в душе радовалась: давно не пользовалась таким успехом. И вообще приятно, когда сопровождающий тебя мужчина ревнует. У Лешки Багирова такие эмоции никогда не проявлялись, по крайней мере в отношении меня.

— Ольга Викторовна? Вы? — тем временем ошалело бормотал молодец.

Я кивнула, усиленно стараясь вспомнить, где же его видела. Он сам мне подсказал.

— А вы меня не помните? Я — Костя Зайцев из 9 «б». Я всегда вам с задней парты мешал вести урок. И вы меня на первую парту пересаживали. А там я всем своей спиной доску загораживал, и вы меня опять назад отправляли. А потом за дверь выставляли. Помните?

Я рассмеялась. Еще бы не помнить этого балбеса. Я дважды вызывала его родителей в школу, но никто не приходил. Тогда сама отправилась к нему домой, потому что Костя срывал у меня чуть ли не каждый урок, выкидывая все новые и новые фортели. А дома оказалось, что Костя — старший из четверых детей. Отец в тюрьме, мать крутится на трех работах, Костя сам подрабатывает и не успевает сделать уроки, а чтобы его не спрашивали, изощряется. Пусть его лучше выгонят из класса, но не вызовут к доске.

— Откуда вы знакомы? — встрял Камиль, не дав нам предаться воспоминаниям.

Неужели не разобрался?

— Я три года проработала в школе, — повернулась я к нему. — Вела у Кости математику.

— И была моей самой любимой учительницей, — добавил Зайцев, потом вспомнил, зачем искал Хабибулина, и сообщил тому, что его приглашает к себе в кабинет хозяин дома.

— Ты пока поразвлекай Ольгу Викторовну разговорами, — Камиль покровительственно хлопнул парня по плечу. — И не подпускай к ней других мужчин.

Хабибуллин посмотрел на меня, слегка прищурившись, и нас покинул. Костя долго глядел ему вслед, потом повернулся ко мне со счастливой улыбкой, заявив, как он рад, что меня встретил. Потом добавил, что они с пацанами часто меня вспоминают.

— С кем это? — уточнила я.

Он назвал нескольких парней, с которыми поддерживает отношения, поведал мне о том, кто куда подался после школы. С большим интересом для себя я выяснила, что один Костин одноклассник в настоящее время работает в охране у Мурата Хабибуллина, отца Камиля.

— Вы его не видели?

— Я не бывала в особняке у Мурата, — ответила я.

Костя странно посмотрел на меня.

— Ты что-то хотел спросить? — сказала я мягким тоном.

Костя мялся какое-то время, потом сообщил, что в школе ходили слухи о моем браке с нефтяным королем. Это подавалось, как причина увольнения.

— Причина была в другом, — усмехнулась я. — Я просто нашла другое занятие, которое дает больше денег. Мне требовалось кормить детей, на учительскую зарплату это невозможно.

— Но Хабибуллин?..

— Я была замужем за Алексеем Багировым. Кстати, когда пришла работать в школу, с ним уже развелась. И он в те годы еще не был нефтяным королем.

Костя открыл рот, потом закрыл. По его лицу было видно, как он переваривает информацию.

— Ну вы даете, Ольга Викторовна! — наконец воскликнул он с восхищением. — То-то все пацаны были в вас влюблены. Целых два нефтяных короля! Здорово! Я когда пацанов увижу и им скажу, они просто прибалдеют. И всем говорить будут, что вы нас математике учили.

Нашу милую беседу прервал Жирный, нарисовавшийся без спутницы. Видимо, быстрая ходьба на расстояние десяти метров отняла у него очень много сил и он пыхтел, как паровоз.

— Красавица! Не откажи в любезности! Очень тебя прошу! Порадуй старика!

Я поняла, что мне проще подписать книги, иначе Жирный не отстанет. Привлекать к себе внимание всего собравшегося бомонда тоже не хотелось.