Валерий Еремеев - Опасная охота

— Он сказал тебе, откуда он?

— Да. Коллега. Работают вместе. Странный какой-то. Когда он узнал, что состояние у клиента хуже некуда, он не то чтобы огорчился, он рассердился.

— Ты уверен?

— Конечно! Когда уходил, он так хлопнул дверью, что я до сих пор не перестал удивляться как из нее только стекла не повылетали. Я тут на всякий случай зарисовал его имя и приметы.

— У него маленький острый нос, тонкие губы и он носит коричневое пальто? — спрашиваю я на всякий случай.

— Нет, скорее наоборот, все черты лица у него вполне нормальные. Разве что несколько грубоватые. И пальто его было черным. И сам он вовсе не маленький.

— Хорошо, может впоследствии пригодиться.

Проверив пост, я, перед тем как уйти, советую ему смотреть в оба и поменьше трепаться с девушками.

У дверей больницы сталкиваюсь нос к носу с тем самым не представленным мне молодым опером, который накануне присутствовал на совещании у Барышева. Теперь я, правда, уже знаю, что его зовут Игорь Сорока. В ментовке работает недавно, но уже подает хорошие надежды, относительно своего там будущего. Это именно он терроризировал меня несколько часов, заставляя составлять фоторобот моего знакомого незнакомца в коричневом пальто. Интересно, что ему здесь понадобилось? Коцик ведь еще не пришел в сознание.

Узнав меня, Сорока корчит рожу, которая и без того несколько набок по причине флюса. В принципе, повода относиться ко мне неприязненно у него нет. Я еще не успел сделать ему ничего плохого, просто подозреваю, что он сильно увлекается детективными романами, авторы которых любят культивировать определенные стереотипы, а именно то, что все представители правоохранительных органов должны непременно ненавидеть частных сыщиков. Вот и он — видел меня всего раз, а уже так скривился, как будто ему сейчас будут обследовать прямую кишку.

— Что вы здесь делаете? — спрашивает он.

— Да вот, что-то в боку покалывает. Боюсь как бы не камни в почках. А у вас, часом, такого не бывает?

— Может хватит мне вешать лапшу на уши? Я еще раз спрашиваю, что вы здесь делаете!

— Вчера вы предупредили, чтобы я воздержался выезжать за пределы города. А про то, чтобы не ходить в больницы, такого уговора не было.

— Я тебя предупреждаю по-хорошему, — Сорока переходит на «ты», наивно полагая, что этим меня сильно напугает, — не путайся у меня под ногами — пожалеешь!

Вот тоже еще одна стереотипная фраза: «Не путайся под ногами». Ее можно встретит и у Чейза и у Рекса Стаута и еще у кучи других авторов криминального жанра. Это только у старого доброго Конан Дойля инспектор Лейстрейд бегает за советом к Шерлоку Холмсу по каждому поводу. У большинства же остальных — отношения между официальными представителями закона и частными сыщиками определяются этой одной фразой: «Не путайся под ногами». Но сейчас я не хочу транжирить свое время на пустую болтовню.

— Сопли утри сначала, а потом уже пугай, — отвечаю я этому сосунку и поворачиваюсь к нему спиной.

Надеюсь, что у него хватить силы воли сдержаться и не выстрелить мне в спину, хотя могу дать голову на отсечение, что ему ужасно хочется сделать именно это.

Итак, я направляю свои стопы к жене нашего клиента. Живет она в заречной части города, в одном из окраинных микрорайонов. Добираясь к ней, я мысленно молю бога, чтобы она оказалась на месте. Не очень то приятно потратить около часа на дорогу и столько же обратно, сделать три пересадки, и все только для того, чтобы поцеловать замок. Конечно, я мог ей сначала позвонить, но боялся, что она наотрез откажется со мной говорить, а при личной встрече всегда есть больше шансов найти подход к человеку.

Нужная мне квартира находиться на третьем этаже, но так как никогда наперед не знаешь, во скольких местах еще придется побывать, то я решаю поберечь силы и прокатиться на лифте.

Вхожу в кабинку и сразу понимаю, что ошибся. Лучше бы я все же поднимался пешком. Я знаю, что нигде в других странах не встретишь таких загаженных лифтов как у нас, но этот был особенно мерзок. Думаю, что даже самый распоследний бомж и тот не согласился бы здесь провести ночь. Кнопки, все как одна, оплавлены пламенем зажигалок, цифр, обозначающих этажи, на них нет, стены исписаны, поцарапаны, обгрызены, облуплены и ободраны. Атмосфера на девять и девять десятых процента состоит из испарений мочи и блевотины. Еще не успев доехать даже до второго этажа, я ощущаю, как голова у меня начинает кружиться. Мы, славяне, во всех своих бедах любим винить кого угодно, только не себя. У нас всегда виноваты коммунисты, капиталисты, демократы, либералы, американцы или евреи (виновники меняются в зависимости от взглядов и мировоззрения). Мне лично всегда было наплевать на политику, но мне почему-то кажется, что ни Иосиф Кобзон, ни натовские солдаты в этом лифте не гадили.

Наконец, раздвижные двери открываются, и я вываливаюсь на площадку. Нахожу дверь. Звоню и тут же с облегчением слышу звуки приближающихся шагов. Ну, слава богу! Не напрасно я сюда притащился.

Дверь открывает женщина: блондинка прибалтийского типа, очень даже ничего, только немного массивная, тридцати с небольшим лет. Я спрашиваю, могу ли я видеть Ольгу Викторовну Коцик. Она кивает и впускает меня в коридор, что довольно легкомысленно с ее стороны, ведь она не знает, кто я такой. С таким успехом можно впустить кого угодно, в том числе и грабителя. Еще не успев переступить через порог, до меня доходит причина подобного «легкомыслия»: рядом с женщиной стоит в позе римской волчицы черный волкодав. Шерсть у него гладкая и блестит как тщательно отполированная мебель. В точности не могу сказать, так как в собаках я разбираюсь ни чуть не лучше чем в аквариумных рыбках, но, по-моему, это ротфейлер. Он не очень большой, но чрезвычайно мускулистый. Его вид мне напомнил покойного Егорова.

— Не бойтесь, она не кусается.

Я ей верю. Конечно эта скотина не кусается. Она даже и не лает попусту. Она просто молча одним прыжком кидается на вас и начинает разрывать на клочки. Сейчас собака просто стоит и ждет, какая команда поступит от хозяйки, но я готов поспорить на что угодно, что она уже мысленно для себя решила, куда она лучше мне вцепиться — в горло или в другое место.

— Что вы желаете? — спрашивает меня хозяйка этой гостеприимной квартирки.

Я не могу сразу составить весь список моих к ней желаний, так как большая часть моего внимания была сосредоточена на четвероногом монстре. Ольга Коцик еще раз спрашивает, чем может мне помочь, а я в свою очередь представляюсь и спрашиваю:

— Вы знаете, что ваш муж, Коцик Юрий Иванович, был сбит машиной?

— Да, мне звонили из милиции.

Ее лицо не выражает ровным счетом никаких эмоций по поводу судьбы ее благоверного.