Валерий Еремеев - Опасная охота

— Ольга Викторовна, вы…

— Можно просто Оля, — в ее голосе явно прослеживается кокетство, — я ведь еще не совсем в возрасте.

Я улыбаюсь. Все бабы одинаковые. Стоит им немного успокоиться, как они тут же начинают корчить из себя неизвестно что.

— Вы не обидитесь, Ольга, если я задам вам одни чисто гипотетический вопрос?

— Постараюсь.

— Как вы думаете, Юрий Иванович способен совершить преступление? Я повторяю — вопрос гипотетический.

— Я думаю, что любой из нас, при определенных обстоятельствах, способен на преступление. Кто-то больше, кто-то меньше.

— А он — больше или меньше?

— Думаю, что нет. Конечно, он мог пойти на какие-то козни, чтобы обойти соперника, конкурента. Я ведь уже говорила, что он любит быть всегда первым. Но чтобы, если можно так выразиться, причинить ему физический вред? Нет, он так никогда бы не поступил! А почему вы спросили?

— Чтобы выяснить природу возникновения его «долга».

— Боже! Долг! Я совсем о нем забыла!

Она перестает выглядеть кокетливой и снова превращается в очень несчастную и беспомощную женщину. Мне становиться ее жалко и даже приходиться сделать над собой усилие, чтобы не разболтать ей правду о телефонном звонке. Я понимаю, что этого нельзя делать ни в коем случае, иначе из несчастной сиротки она превратиться в разъяренную тигрицу, и один Бог знает к чему это может привести.

Чтобы успокоиться она просит воды. Я иду на кухню, где заодно достаю из аптечки две таблетки анальгина для себя. Башка у меня продолжает раскалываться. Меня немного тошнит. Только сотрясения мозга еще не хватало!

Дождавшись пока она успокоиться, я перехожу к амурным делам Коцика и испытываю разочарование. Она ничего не может сказать мне о его рыжей любовнице. С тех пор, как они разъехались, она не интересовалась его похождениями. Хуже всего то, что она, как мне кажется, говорит правду. Она продолжает еще что-то рассказывать, но я плохо слушаю. Мне стало не интересно, может это потому, что чувствую я себя очень скверно. Я жутко устал, и эта усталость берет во мне верх. Недавний нокаут совершенно вывел меня из строя.

Проснувшись, я обнаруживаю, что лежу на диване, в одежде. Кто-то подсунул мне под голову подушку и накрыл покрывалом. Я тут же вспоминаю про Ольгу и вскакиваю как ошпаренный. Хороший же я хозяин. Нечего сказать. Пригласил человека, а сам заснул.

Часы показывают одиннадцать минут десятого. В квартире, кроме меня, никого нет. Примятая кровать в спальне доказывает, что Ольга ночевала у меня дома. На кухне я с большим удивлением обнаруживаю, что гора грязной посуды, которая уже не помещалась в раковину умывальника, исчезла. Теперь все тарелочки аккуратненько расставлены на полке и сверкают так, что режет глаза. Я даже забыл, когда в последний раз они были такими белыми. Рядом на столе нахожу записку: «Не хотела Вас будить. Спасибо за приют. Я поехала к матери за город. Надеюсь, что Вы сможете разобраться в этом деле. Ольга К.».

Я принимаю все необходимые моечные процедуры, чтобы придать себе хоть мало-мальски свежий вид. Голова все еще напоминает о себе. После, приступаю к трудам праведным. Первым делом набираю номер больницы и узнаю, что состояние Юрия Ивановича продолжает оставаться без изменений. Потом звоню Жулину.

— Хорошо, что это ты. Я как раз сам собирался тебя искать, — говорит мне этот старший опер. — Можешь сейчас подъехать к нам?

— Что-то случилось?

— Нет, просто надо кое-что выяснить. Так ты приедешь или будешь ждать повестки?

Я говорю, что уже выезжаю. Вот черт, неужели они нашли хозяина спортивной винтовки?

Я заявляюсь по нужному мне адресу и меня тут же, ничего не объясняя, что вполне в духе нашей милиции, усаживают на стул, а рядом со мной размещаются еще трое людей: женщина, торгующая чебуреками напротив ментовского здания, дядя Петя, работающий у них сантехником и еще одни мужик, которого я не знаю. После вводят очень молодого человека, худого и бледного, как опарыш. Ему дают некоторое время насладиться видом наших физий, после чего спрашивают, не узнает ли он кого-нибудь из нас. Он отрицательно мотает головой. Ему советуют навести резкость, и еще раз хорошенько посмотреть. Он подчиняется, но результат остается прежний. Мы все ему не знакомы. Его уводят, а нам всем говорят «спасибо».

— Можешь объяснить мне, за это за цирк вы здесь устроили? — спрашиваю я Жулина, когда мы остаемся одни в кабинете.

— Мы нашли, откуда взялся ствол.

Я весь превращаюсь во внимание, а Саша продолжает:

— Кража оружия произошла три с половиной года назад из тира бывшего клуба ДОСААФ, на улице Интернациональной. Воспользовавшись отсутствием сторожа и чрезвычайно безалаберно установленной сигнализацией, похитители подобрали ключи к дверям и унесли шесть винтовок «ТОЗ» разных модификаций, три спортивных пистолета и две сотни малокалиберных патронов. Клуб находиться в другом районе, поэтому розыском занимались не мы, а наши соседи.

— А эта бледная макака, которую вы заставили так бесцеремонно таращиться на нас, тоже участвовала в деле?

— Да. Ему тогда не было восемнадцати, и он отделался легким испугом. Два года условно. Остальные трое до сих пор сидят. Их взяли, когда они пытались сбагрить пистолеты.

— Понятно. И вы заподозрили, что я имею к этому какое-то отношение?

— Прослушай, Лысый, если бы я тебя в чем-то подозревал, то не откровенничал бы сейчас перед тобою. Это была идея Шитрина.

— Теперь понятно.

— Да не совсем. Понимаешь, когда их взяли, у них было четыре ствола, это без пистолетов. Один они уже успели продать, но и его удалось найти. Итого получается пять. А из тира исчезло шесть! Воры на себе рубахи рвали, доказывая, что ствол загнали только один.

— И им поверили?

— Не знаю. Но зачем тогда им было скрывать это, если второго покупателя они сдали со всеми потрохами?

Саша, у которого есть некоторая склонность к эффектным жестам, отпирает длинный сейф и достает оттуда знакомую мне ТОЗовку, на которой теперь болтается табличка «Вещественное доказательство», кладет передо мной и заявляет то, что теперь понятно даже младенцу:

— Вот шестая винтовка! Та, которую тогда не нашли!

— А ты не думаешь, что сразу после кражи, кто-нибудь из работающих в тире, тоже решил вооружиться, а недостачу свалить на воров?

— Я справлялся у коллег по этому поводу. Они проверили всех, но безрезультатно. Шитрин, правда, поручил Сороке еще раз навестить всех, кто был связан с эти делом.

— Он поехал в тир?

— Нет. Тир тогда сразу же и закрыли, а само здание, еще до кражи, было роздано под офисы частным фирмам. Мы запросили у коллег все материалы и Сорока должен разыскать этих людей, еще раз поговорить с ними, а заодно и посмотреть, не носит ли кто из них коричневое пальто.