Александр Савельев - Аркан для букмекера

— Бумагу, которую вы написали для генерала, похитили из машины. Всего на пять минут забежал в магазин, и на тебе. Украли автомагнитофон и папку с бумагами, в которой находилась и ваша. Простить не могу себе такого ротозейства. Будем надеяться, что она не попадет в руки наших клиентов.

«Вот такие пироги, Жженый. Каково? Пронесет и без клизмы».

Лунев усилил охрану и меры безопасности.

Антонину Кривцову заела тоска. Рядом — ни одного приличного мужика. И в перспективе — ничего интересного. Случайные знакомства теперь вызывали панический страх. Приключение с массажистом долго не забудется. От прежних любовников ее воротило, как, впрочем, и от всех прежних знакомых. Ее существование как бы рассыпалось на две части: до и после встречи с Луневым. До — пресное, однообразное и бесцветное. После — наполненное острыми, яркими впечатлениями, настоящими страстями, волнующее и тревожное. Даже страх, не отпускающий ни на минуту, был настоящий, как сама жизнь, жуткий и завораживающий.

Интуитивно она чувствовала обреченность, хотя Лунев продолжал слащаво улыбаться и кормить радужными обещаниями. Она захандрила и запила с тоски, но вскоре одумалась, взяла себя в руки и даже определила, что поможет ей выйти из депрессии: ипподром. Здесь не исчезало ощущение праздника, царила красота, радующая обилием красок, звуков и запахов. Это было единственное место, где жизнь не замирала ни на секунду, бурлила, клокотала страстями, люди, попавшие в этот водоворот, теряли рассудок, мгновенно богатели или в один миг лишались состояния, кончали самоубийством.

Антонина никогда не видела зарубежных ипподромов, только слышала о них от Михалкина, но нутром понимала одинаковость их и наших в непреходящей праздности и глубине впечатлений. Наездник Михалкин оставался для нее единственным человеком, связывающим с этим загадочно-притягательным миром, и был единственным мужчиной, с которым она, не раздумывая, могла бы связать жизнь. Она знала о его давней мечте приобрести в собственность приличную лошадь, избавиться наконец от унижений перед ипподромным ворьем и отправиться в турне по Европе как частное лицо. Он не раз бывал на многих европейских ипподромах, его хорошо знали, поэтому проблем с участием в международных бегах не будет. Загвоздка заключалась в другом: не было денег, чтобы купить хорошую лошадь.

Бродячая жизнь всегда влекла Антонину. Перспектива избавиться наконец от страха и пожить в свое удовольствие так увлекла ее, что она решила дать Михалкину две трети суммы, необходимой на покупку лошади. Сделку оформила в нотариальной конторе, обговорив для себя право поехать в турне в качестве совладелицы лошади.

Если бы Антонина могла, она расцеловала бы себя за такую великолепную идею. Бесконечное путешествие «по Европам» в постоянной близости с Михалкиным, вдали от его жены, которой придется сторожить дом и заниматься приусадебным участком, — об этом можно было только мечтать. Михалкин присмотрел уже лошадь — Рутис Дэзи, даже провел предварительные переговоры с руководством конного завода, которому она принадлежала. Дело оставалось за малым: найти недостающую часть денег. Условие Антонины поехать вместе с ним ничуть его не тяготило. Он давно этого хотел.

Вернувшись под вечер домой после завершения подготовительной части сделки, Антонина, радостно-возбужденная, плюхнулась на диван и с наслаждением вытянула ноги.

«Все-таки, как ни крути, жизнь — замечательная штука».

Она налила рюмку коньяка, с наслаждением выпила и расплылась в счастливой улыбке.

Зазвонил телефон. Она взяла трубку.

— Антонина Ивановна? Добрый вечер. Моя фамилия Ольховцева. Не могли бы мы сейчас встретиться? Наш разговор долго не затянется. Думаю, минут пятнадцать, не больше.

«Ольховцева… Ольховцева…» Антонина пыталась вспомнить, от кого уже слышала эту фамилию.

— О чем вы хотите поговорить?

— Я — следователь по особо важным делам. Кое-что хотела бы выяснить.

«Ах вот оно что. Лунев называл эту фамилию».

— Нельзя ли в другой раз? Я немного устала. Только пришла, намоталась за день.

— Извините, если не вовремя. Дело срочное и в какой-то степени затрагивает интересы вашей родной сестры.

— Катерины? Что с ней стряслось?

— Ну, во-первых, нашелся родной отец. Во-вторых, его обвиняют в убийстве… вашего мужа.

— Нашелся отец Катерины? Кто он?

— Синебродов Владимир Александрович.

— Первый раз слышу.

— Ваша сестра рядом со мной. Я передаю ей трубку.

— Катя, это правда?

— Да. Но, к сожалению, видишь, как вышло… Наталья Евгеньевна хочет поговорить с тобой. Позволь ей к тебе приехать.

— Поздно уже.

— Не выдумывай. Я пересказала ей ваш разговор с Колей, когда вы обсуждали с ним, каким образом убить Игоря.

— Как ты могла?

— Если ты в этом деле чиста, значит, расскажешь ей все, как было.

Трубку снова взяла Наталья Евгеньевна.

— Сейчас ваша сестра несколько взволнована, и, думаю, напрасно. Я настроена не столь категорично. Более того, уверена, что это — недоразумение. Я буду у вас минут через двадцать. До встречи.

Следователи МУРа, так горячо взявшиеся за расследование убийства Кривцова, после безрезультатного допроса «с интенсивным психологическим воздействием» потеряли интерес к делу, и расследование перешло в разряд бесперспективных.

Ознакомившись с материалами дела, Ольховцева обнаружила много недочетов, допущенных при осмотре места происшествия и при проведении судебно-медицинской экспертизы. Но даже если бы эта работа была выполнена безукоризненно, Наталья Евгеньевна все равно приступила бы к расследованию с осмотра квартиры убитого.

Желая произвести на следователя выгодное впечатление, Антонина привела в порядок макияж и прибралась в квартире, подумывая о том, какую пользу можно извлечь из этого визита.

Появление интересной, со вкусом одетой женщины озадачило. Антонина представляла ее тощей мымрой в замызганном казенном мундире. А перед ней — кинозвезда. Было от чего скиснуть.

— Ваша сестра сказала, что вы родные только по матери. Но вы очень похожи. И обе очаровательны.

— Спасибо. Вы тоже неплохо смотритесь. На внутриведомственном конкурсе красоты вполне могли бы быть признаны «мисс МВД».

— Я рада, что вы на меня не в обиде за это вынужденное вторжение, и рада знакомству.

— Что будете, чай, или кофе?

— Лучше чай и некрепкий.

— Проходите в гостиную. Муж умер там. Вы ведь за этим сюда приехали? Хотите сами осмотреть место происшествия?

— Вы неплохо осведомлены о рутинных обязанностях в нашей работе.

— Показания будете снимать в протокол или записывать на магнитофон?