Сергей Донской - В Россию с любовью

Шадура впервые получил столь деликатное поручение и гордился оказанным ему доверием. Но только теперь он осознал, какой скандал разразится в мире, если истинная подоплека трагедии вылезет наружу. О том, что ждет его самого в том случае, если утечка информации произойдет по его вине, не хотелось и думать. Тут особист был прав. Уже с подвешивания за яйца для Шадуры начинался такой неприятный эпизод его биографии, что остальное представлять себе было вовсе не обязательно.

Скрипнув зубами, Шадура достал из бара первую попавшуюся бутылку и хлебнул из нее, не сразу сообразив, что пьет он тот самый мартель двадцатилетней выдержки, которым хотел попотчевать коварного Эдичку. Лакать столь драгоценный напиток прямо из горлышка Шадуре еще не доводилось. Возможно, он даже был единственным человеком в мире, который смог позволить себе такую вольность, но утешения эта мысль не вызывала. Даже когда бутылка опустела наполовину.

Все свидетельствовало о том, что Эдичка сунулся в компьютер не от нечего делать, не скуки ради. Ведь змееныш заранее подготовил свое зелье и отлично знал, какой именно файл ему потребуется открыть, пока Шадура будет находиться в бессознательном состоянии. Учитывая пестрый состав публики, с которой якшался Эдичка все свободное время, додумать остальное не представляло большого труда. Журналисты составляли добрую треть той богемной тусовки, в которой любил распускать хвост Эдичка Виноградов. Значит, уже завтра утром жди в прессе сюрпризов, мрачно подумал Шадура. А потом вежливо придержат за локотки молодые люди с неброской внешностью и скучно скажут: «Пройдемте, Василий Петрович». Куда? Стоило представить себе место, где произойдет следующая встреча с мертвоглазым особистом, как Шадура чуть не поперхнулся мартелем.

Может быть, еще не все потеряно? Может, за локотки придержат все же не его, Шадуру, человека солидного и уважаемого, а повесу Эдичку Виноградова, неразборчивого в связях и способах зарабатывать деньги? Главное, упредить события, решил Шадура. Повинную голову меч не сечет.

Описав несколько концентрических кругов возле стола с тремя телефонными аппаратами, он бегло перекрестился и прижал к уху трубку одного из них. На диске его были не цифры, а герб Российской Федерации. И в трубке не протяжный гудок зуммера раздался, а бесстрастный женский голос, поинтересовавшийся, с каким номером желает связаться абонент. Шадура номер назвал без запинки. И неоднократно успел переложить скользкую трубку из руки в руку, прежде чем оттуда прозвучало:

— Вас слушает дежурный по Главному управлению ФСБ полковник… — Странное дело, фамилия была произнесена весьма отчетливо, но вместе с тем таким загадочным образом, что абсолютно не уложилась в сознании Шадуры.

— Прошу прощения, — сказал он, мучаясь от собственного блеющего тона. — Не могли бы вы…

— Представьтесь! — требовательно лязгнуло в трубке.

— Э-э… Глава думского комитета по чрезвычайным ситуациям, — отрапортовал Шадура, моментально позабыв о вопросе, вертевшемся у него на языке. Когда он называл свою фамилию, голос его сбился с баритона на тенорок, а отчество и вовсе было произнесено чуть ли не дискантом.

— Говорите, — предложил собеседник без намека на любезность или доброжелательность.

Можно было подумать, что он даже хмурится, сердясь, что его оторвали от разгадывания кроссворда. Но Шадура знал, что это не так. Сотрудники той службы безопасности, куда он звонил, относились к своей работе слишком серьезно, чтобы бить баклуши. Тишина на другом конце провода казалась опасной, как пропасть, через которую предстояло перебраться по тонюсенькой жердочке.

— Мне нужен… э… капитан Малышев.

На другом конце провода прошелестели страницы неведомого Шадуре списка, после чего стиснутая им трубка предположила:

— Может быть, вы имеете в виду Малашевича?

— Да, конечно, — согласился Шадура. — Именно Малашевича.

— Вы знаете, который час? — поинтересовался дежурный нелюбезно. Наверное, уловил хмельные интонации в голосе собеседника.

— Дело очень срочное, — сказал Шадура, бросив взгляд на часы. — Государственной важности. Не терпящее… э… отлагательств.

— А сюда никто по пустякам и не звонит, Василий Петрович. — В трубке прозвучал смешок, отчетливый, как щелчок взведенного курка. — Излагайте свою проблему. Итак?

— Но подписку о неразглашении брал у меня Малашевич, — заколебался Шадура, — и я… и мне… ну, в общем…

— Говорите коротко и внятно, — прошелестело в его ухе. — Междометия приберегите на потом.

Да, тоскливо подумал Шадура. Они мне скоро очень понадобятся, междометия. Когда за меня возьмется капитан Малашевич с замороженным взглядом, одними «ой» и «ай» не отделаешься. Весь алфавит переберешь по буковке, с начала до конца. Может быть, дежурный офицер с незапоминающейся фамилией окажется более человечным?

Облизав внезапно пересохшие губы, Шадура начал сбивчиво рассказывать о неприятности, приключившейся с ним этой ночью. Не дослушав, как именно называлась текила, после дегустации которой у депутата случилось помутнение разума, загадочный полковник коротко спросил:

— Эдичка Виноградов, он ваш сожитель?

— Что вы! Мы просто встречались время от времени, — занервничал Шадура. — Понимаете, симпатичный молодой человек из приличной семьи, который…

— Не понимаю и не желаю понимать, чем могут быть симпатичны подобные личности, — отрезал собеседник. — Меня интересует, знаете ли вы, где в настоящий момент может находиться этот ваш… — последовала пауза, на протяжении которой при желании можно было презрительно сплюнуть, — этот ваш Эдичка.

— Нет. — Шадура замотал головой, словно полковник ФСБ мог видеть, как энергично и старательно он это делает. — Обычно Эдичка сам звонил мне. Но, думаю, найти его не составит большого труда. Так называемый бомонд, в котором он вращается, не так уж обширен.

— Найдем, — заверил его многообещающий голос. — Не сомневайтесь. А вы оставайтесь на месте, Василий Петрович. За вами придут. И никаких звонков. Вы меня хорошо поняли?

— Но я должен предупредить жену, — возразил Шадура. — Она, наверное, с ума сходит от беспокойства.

— Вероятно, вы хотели сказать «он»?

— Простите?

— Я спрашиваю, ваша так называемая жена, она тоже мужского пола?

— Да вы что! — заголосил Шадура, клятвенно прижимая свободную руку к груди. — Я совершенно нормальный мужик, у меня двое детей, мальчик и девочка… А Эдичка Виноградов — он всего лишь эпизод, дань любопытству. — Шадура сглотнул несуществующую слюну. — Нездоровое любопытство, согласен. Но в жизни все надо испытать, понимаете меня?

— Я же сказал: не по-ни-ма-ю! — отчеканил полковник. — Впрочем, что касается жизненного опыта, то он у вас в самом скором времени значительно обогатится. Это я вам гарантирую.