Мэри Стюарт - Лунные прядильщицы

Я лежала на дне каяка, согнувшись, на толстой вере­вочной циновке, задыхающаяся, дрожащая и больная. Смутно я почувствовала руки Марка и его голос. Меня больно растирали чем-то сухим и грубым, заставили проглотить что-то резкое и ароматное. А каяк качался у скалы. Запыхавшийся Марк серьезно ругался такими словами, что никогда от него их не ожидала. Затем мои голые плечи накрыли пальто из твида и дали мне еще глоток крепкого греческого бренди. Я сидела, а Марк обнимал меня здоровой рукой. Тепло его тела согревало меня. Я укрывала свою наготу и окоченевшие, слабые пальцы. «Успокойся. Все в порядке, только успокойся». Таким тоном он обычно успокаивал Колина.

Я дрожала, прильнув к нему. «Копье, – сказала я – водоросли».

«Знаю. Сейчас все в порядке. Он ушел. – Успокоение исходило от него осязаемыми волнами. – Все это кончи­лось. Ты в полной безопасности. А теперь расслабься».

«Это из-за ножа Джозефа. Я вынула его из кармана Лэмбиса в церкви, когда мы поймали его. И забыла. Он был в моем кармане. Они его увидели. О-о-он, должно быть, искал нас».

Подумал секунду. «Понимаю. Но это все еще не объ­ясняет, почему он…»

«Марк!» Тень, в которой я узнала Колина, опустилась на корточки возле нас.

«Что?»

«Вот это, что было на ней. Это не водоросли, это веревка».

«Веревка? – Я снова задрожала, не владея собой, и защищающая рука напряглась. – Ты имеешь в виду, с-с-сеть?»

«Нет, это кусок веревки, с поплавком и чем-то вроде ловушки для омаров на другом конце».

Конечно. Это прозвучало, как воспоминание из дру­гого мира. Я сказала: «У него там расставлены эти ловушки. Я забыла. Они повсюду. Ощущение мерзкое, как водоросль».

«Выбрось в море», – сказал Марк.

«Но внутри что-то есть. – Голос Колина звучал воз­бужденно. – Не живность. Какой-то пакет».

Марк отпустил меня. «Посвети, Лэмбис». Он встал на колени рядом с Колином. Плетеная ловушка лежала между ними, вокруг расплывалось темное пятно воды. Осторожно Марк забрался в нее пальцами и вытащил пакет, который положил на доски. Колин согнулся возле него. Лэмбис от мотора заглядывал у них из-за спин. Три лица были серьезны, очень поглощены этим занятием, возбуждены от любопытства, которое вот-вот могло перейти в восторг. Каяк мягко качался на волнах и рвался от скал в море. Мы совершенно забыли о Фрэнсис.

Марк развернул пакет. Слой клеенки или полиэтиле­на. Другой. Третий. Затем мешочек из мягкой кожи или замши. Покрытие сохранило его совсем сухим. Марк развязал бечевку, раскрыл мешок. Взору представилось мерцание и цветное сияние. Колин охнул, а Лэмбис замычал. Марк поднял что-то вроде золотой цепи, очень богато украшенной. Когда она проскользнула у него между пальцев, среди золота засияли и загорелись крас­ные камни. Колин осторожно протянул руку и поднял сережку с белым сиянием инея вокруг сверкания зеле­ного. «Я говорил, что это драгоценности», – сказал он, чуть дыша.

«Это нахапанное?» – голос Лэмбиса сзади нас был полон удовлетворения.

«Это, точно, легко узнаваемая добыча. – Марк опу­стил в пакет воздушное ожерелье из золота и руби­нов. – Сейчас начинает проясняться, да? Мы хотели улик и, ребята, какую улику мы получили! Если Александроса убили не по этой причине, тогда я Королева Мая!»

«Лондонское дело», – процитировала я.

«Крупное дело, а? – в голосе Колина все еще звучал благоговейный страх. Он разглядывал изумрудную серьгу со всех сторон так, чтобы на нее падал свет. – Интересно, сколько у него таких ловушек?»

«Этот вопрос подождет прибытия полиции. Давайте положим эти вещи обратно. Брось ее туда же, а?» Марк протянул пакет для серьги, туго затянул бечевку и начал ее завязывать.

Я медленно сказала: «Должно быть, он думал, что я это искала. Нож дал ему повод подозревать, но он думал, что под его присмотром мы безопасны. Приплыл проверить ловушки, и нашел меня в воде возле них. Не удивляюсь, что пришел в ярость и, не думая, набросился на меня. Может, он подозревал, что Джозеф перехитрил его? Я имею в виду, со мной. Он же крикнул что-то о нем и, конечно, строил догадки, где Джозеф».

«А что ты на самом деле делала в воде?»

«Мы разбили фонарь, поэтому не могли сигналить. Я пришла за вами. Я… Марк! – Я приложила руку к голове, которая только сейчас начала проясняться и избавляться от морских шумов и туманного ужаса охо­ты за мной. – Должно быть, я сошла с ума! Пусть Лэмбис направляет снова к скалам! Там…»

«Вы ранены? – грубо прервал меня Лэмбис. – Это кровь, не так?»

«Нет». Должно быть, я смотрела на него со смутным удивлением. Я ничего не чувствовала, даже сейчас. Мое тело было все еще холодным и влажным, и слишком окоченело, чтобы чувствовать боль. Но, так как Марк схватил фонарь и осветил меня, я увидела, что действи­тельно на моем бедре кровь, и темная линия крови сползает на палубу. «Должно быть, он зацепил меня концом копья, – слабо сказала я, потому что меня снова начало трясти. – Все в порядке, оно не болит. Нам бы лучше вернуться…»

Но меня снова прервали, на сей раз Марк, который поднялся, нет, вскочил или даже взлетел на ноги. «Грязный кровожадный ублюдок!» Колин и я припали к его ногам и, онемев, смотрели в изумлении на него, как на бога войны. «Господи, я этого не вынесу! – Марк возвышался над нами. Им, очевидно, овладел внезап­ный великолепный взрыв неконтролируемой ярости. – Пусть я буду проклят, если мы сбежим после этого в Афины! Мы бросимся за ним, если это последнее, что мы должны сделать! Лэмбис, можешь его поймать?»

В лице грека отразился всплеск дьявольской радости. «Могу попробовать».

«Тогда принимайся за тяжкий труд! Колин, брось мне санитарную сумку».

Я начала слабо : «Марк, нет…»

Должна была знать, что они не обратят на меня внимания, и на этот раз было трое на меня одну. Мой слабый протест утонул в реве мотора. Каяк рванулся вперед рывком, который заставил задрожать каждую доску. Я услышала, что Колин закричал: «Люди, о люди, сбавь немного», – и бросился в кабину. Марк встал передо мной на колени, сказал просто и грубо: «Молчи. Мы возвращаемся, и все тут. Зубы дьявола, думаешь, я сидел бы и позволял им гадить, если бы у них не было Колина, думаешь, они бы не поплатились? За кого ты меня принимаешь, за цветочек аленький? Сейчас, когда Колин и ты в безопасности под палубой, я собираюсь поступить так, как поступил бы сразу, если бы был в нормальном состоянии, и вы вдвоем не были бы их заложниками. А, заткнись, для разнообразия посиди спокойно и позволь теперь уж мне перевязать тебя! Колин! Где… о, спасибо! – Это он сказал, когда санитарная сумка с силой полетела от двери кабины. Марк поймал ее и открыл. – И найди для девушки что-нибудь из одежды, а? Ну, а теперь сиди тихо и дай мне это перевязать».

«Но, Марк, что ты собираешься делать?» Голос мой звучал возмутительно покорно.