Ирина Глебова - Ночные тени (сборник)

Вчера весь вечер, допоздна, они разговаривали. Временами не сдерживая слёз, Гриня рассказывал… Ему довелось стать дважды сиротою. Первый раз, когда неизвестная мать, родив его от неизвестного отца, бросила его в мусорный бак. Рано утром, идя через двор на работу, люди услышали плач, вытащили младенца ещё живого – отбросы и мусор укрыли его от холодного осеннего ветра. Находку отнесли в соседний роддом. Там мальчик и рос до шести месяцев, любимец нянечек и врачей. Каждый день из больницы выписывались счастливые мамаши с новорожденными, их встречали мужья и родственники, поздравляли. Вручали цветы, фотографировали. Однажды нянечка, держа на руках Гриню, попросила: «Сфотографируйте и нас: вот мы какие крепенькие, здоровенькие, красивые!» Молодой папаша охотно сфотографировал, а вскоре случилось ему показать снимок приехавшим родственникам: «Вот наш знаменитый найдёныш – о нём в местных газетах писали». Родственники оказались бездетной парой, давно мечтающей усыновить ребёнка. История Грини их растрогала, и вскоре мальчик обрёл родителей и был увезён из маленького городка в другой, большой город.

Однако, когда Грине было семь лет, его мама нежданно-негаданно забеременела. До сих пор и вправду любимый, мальчик стал теперь раздражать приёмных родителей. Ещё бы: должен появиться свой, родной, долгожданный ребёнок! Зачем же им найдёныш? Но по закону отказаться от усыновлённого ребёнка можно лишь в одном случае: если со временем выясняется, что он – умственно неполноценный. «Мама» с «папой» сумели доказать, что Гриня и есть такой. Мальчик был умный, смышленый, развитый. Но «родители» постарались, комиссия признала их правоту. Гриня и сейчас помнит, как он, маленький, худенький, стоял перед взрослыми дядями и тётями в белых халатах. Ему было страшно, он чувствовал, что происходит что-то нехорошее. Ему прочитали отрывок из книжки и сказали: «Перескажи, что ты понял?» Он растеряно смотрел, а потом заплакал. Врачи переглянулись, сказали: «Да, так и есть, дебильность в средней форме»… Так Гриня попал в интернат для умственно отсталых детей.

Игорь очень хорошо понимал своего собеседника. Ведь и с его сыном, Серёжей, произошло нечто подобное: был любимой игрушкой, пока не появился собственный, свой ребёнок. Конечно, трагизм судьбы Грини глубок, Серёже такого не довелось и не доведётся узнать. Но мальчик тоже испытал горькое чувство отброшенности за ненадобностью. Правда, у него, к счастью, есть отец…

– Нас в том интернате, нормальных ребят, было много, – рассказывал Гриня. – Просто кто-то с дефектом речи, с физическими недостатками, с нарушением координации движения. А поскольку все брошенные – настоящие сироты или сироты при живых родителях, то кому охота с такими детьми возиться? Так что, чуть какой дефект, так и в интернат – мол, умственно отсталый.

Игорь слушал Гриню и вспоминал, как решил сперва, что тот деревенский мужичок. Потом, правда, сам себя поправил. И точно – никакого простоватого впечатления Гриня теперь уже не производил. Толковый парень, с глубокими чувствами, интеллектом, рассказывает интересно, связно. Правда, записываться на магнитофон не захотел. Ну, с подобным Игорь не раз сталкивался: даже привычные люди, бывало, терялись, сбивались с мысли, путали фразы. А один ветеран войны, которого он пытался подготовить к прямому эфиру, сказал: «Лучше день в окопе просидеть, под обстрелом, чем в этот микрофон сразу говорить!» Так что Игорь не стал ничего даже в блокнот за Гриней записывать: чтоб не смущать, не сбивать человека с мысли. Ничего, у него память профессиональная, цепкая. Он потом всё запишет – ночью.

… Из интерната, после окончания школы, Гриня попал в строительное профессионально-техническое училище: обычно все интернатовские мальчики туда шли. А поскольку не был он никаким дебилом, и все прекрасно это понимали, стал парень учиться на самую престижную профессию, какую могло предложить училище – на плотника-паркетчика. И стал отличным паркетчиком. Работать опять-таки направили в строительный комбинат. Был Гриня человеком тихим, покладистым, ни с кем не ссорился. Все к нему хорошо относились. Так он проработал несколько лет, никому не отказывал помочь, заменить, хотя и понимал, что его эксплуатируют – не без этого. Ну и что? Он не обижался. А тут женился вскоре, и тогда жена уже не давала его обижать. Она была постарше, работала там же, маляром – молодая, разбитная бабёнка. Стала им руководить, сама давать согласие на всякие сверхурочные – и только за плату. И опять же Гриня был доволен. Недополучив в детстве материнской заботы, он воспринимал опёку жены с радостью, слушался её. Комбинат им выделил комнату в коммуналке: хоть и трое соседей, но своё жильё, большая площадь – 20 квадратных метров! Жена с соседями то ссорилась, то мирилась – Гриня не вникал, он дружил со всеми.

Так прошло года полтора. И тут вдруг появился бешенный спрос на Гринину специальность. Всякие новоявленные богачи, бизнесмены. Дельцы стали строить, стараясь перещеголять друг друга, виллы, коттеджи, шикарные дачи – в два, три этажа. И кругом, конечно же, паркет. А паркетчиков, да ещё такой, как у Грини, квалификации – раз-два, и обчёлся! Вот и пошёл он нарасхват! Жена, конечно же, этим процессом руководила. Подобрала ему напарника, тоже паркетчика с их комбината. Тот был специалист похуже, но мужик нахрапистый, пробивной. Вдвоём они составили отличную бригаду. На комбинате к тому времени работы почти не стало, стройки замораживали, людей отправляли в отпуска за свой счёт. А им – так даже лучше: частное строительство разворачивалось вовсю, отбоя от заказчиков не было. Часто класть паркет приходилось за городом, работать допоздна, ночевать на объекте и продолжать с утра. У напарника был старенький «Запорожец», они ездили на нём.

В день, ставший для Грини роковым, они чуть-чуть не успели закончить работу. Напарник сказал: «Мне надо обязательно сегодня домой вернуться. А ты оставайся, переночуешь, завтра с утра сам закончишь». Повозился уже в темноте на улице, потом завёл машину и уехал. Гриня утром раненько работу закончил, запер дачу на два замысловатых замка, приехал электричкой в город, зашёл в офис к хозяину дачи, отдал ключи. Тот сказал: «Я уже рассчитался с вашим старшим», и Гриня с лёгким сердцем пошёл домой, отдыхать, решив, что свою часть денег заберёт завтра. А вечером к нему домой явился хозяин дачи с милицией: на даче пропала микроволновая печь – новенькая, ещё в упаковке. Напарник утверждал, что, уезжая вечером, видел коробку, а жена Грини неожиданно показала, что в день возвращения мужа такая коробка появилась у них в квартире, в общем коридоре. Она думала, что это вещь кого-то из соседей. Когда коробка исчезла – она не заметила…