Ирина Лобусова - Плач под душем

– Что-то произошло?

– Я думал, это скажешь мне ты! – голос его тоже был не таким, как прежде. Истерическим, нервным, словно хотел оказаться подальше отсюда.

– Ты волнуешься, что я задержалась на работе? Было много дел…

– Перестань! Сегодня днём здесь, у меня, был следователь из милиции.

– Что? – я могла ожидать всё, но только не то, что произошло. Днём? Значит, после разговора со мной Никитин отправился в мою квартиру?

– То, что слышала! Ты не хочешь объяснить, что произошло? Почему ко мне является милиция?

– Хорошо, я объясню. Давай поговорим спокойно.

Есть такая замечательная пословица: «Хочешь мира, готовься к войне». Я поняла, что никакого мирного вечера в домашней обстановке не будет.

Стараясь вести себя как можно спокойнее, я прошла в гостиную. Двигаясь, как нашкодивший мальчишка, муж плелся за мной. Я не могла понять: почему, если он собирается меня обвинять, он делает это с таким виноватым видом?

– Я понимаю: тебе было неприятно, что тебя расспрашивает милиция, – начала я, – но у меня на работе чрезвычайные обстоятельства. В воскресенье был убит мой клиент, контракт которого я вела. Ты слышал о нём. Его имя…

– Руслан Гароев. Я знаю. Это было первым, о чём мне сообщилследователь.

– Да. Сегодня этот следователь был в офисе почти целый день. Беседовал с Ольгой, потом со мной, спрашивал о чём-то сотрудников. Гароев давно пользовался нашими услугами для различных поездок, развлекательных и деловых. Поэтому в милиции решили, что мы знаем о нём достаточно много. Тем болеечто документы для его поездки вела я. А знаешь, он ведь так и не решил, куда хочет ехать! Все эти расспросы – пустая формальность. Ты не должен волноваться. Я только не понимаю, зачем он явился к тебе? При чем тут мой муж? Наверное, так у них полагается. Выброси всё из головы! Это ерунда! Мои неприятности на работе не должны портить тебе настроение.

– Неужели? С каких пор ты стала заботиться о моём настроении?

– Но я всегда заботилась о тебе… мне жаль, что так вышло! Я сделаю следователю скандал! Он не имеет права приходить ко мне домой…

– Он спрашивал меня о том, где ты была в воскресенье утром.

От неожиданности я потеряла все слова, лишь молча опустилась на диван. Теперь он возвышался надо мной со злым и самоуверенным видом.

– Он спрашивал, где ты была в воскресенье утром! Дрянь!

– Я не понимаю….

– Всё ты понимаешь! Гароев был убит рано утром четвёртогооктября, в воскресенье! Мент подозревает тебя в убийстве!

– Этонелепость! Какой-то бред! Ему не с чего меня подозревать! Я не имела к этому никакого отношения!

– Так уж и никакого? Даже того, что ты была любовницей Гароева?

– Этонеправда! НЕПРАВДА! Я никогда не была любовницей Гароева! – мой голос почти сорвался на крик. – Я устала повторять одно и то же! Как ты мог в это поверить! Я не изменяла тебе никогда! Клянусь всем, чем угодно! Своей жизнью! Я никогда не была близка с Гароевым! Это ложь! Пожалуйста, хотя бы раз в жизни поверь мне! – слезы обиды дрожали на моих глазах. Я злилась на себя: ещё не хватало заплакать! Но ситуация была настолько нелепой, что у меня больше не было сил… По моим щекам медленно скатились первые слёзы.

– Поверить, хорошо зная тебя? Тебя? – в его голосе не было ничего, кроме равнодушия и презрения. – Думаешь, я не знаю, что все твои мысли заняты этим рыжим бомжом? Который бросил тебя к чёртовой матери, и, между прочим, правильно сделал! Умный мужик!

– Как ты можешь такое говорить?

– Могу! Ты со своими проблемами давно стоишь мне поперёк горла! Меня тошнит! Знаешь, мент очень пытливо расспрашивал. Я сказал, что ты спала со мной в одной постели, дома. Что ты вообще проснулась в воскресенье только в одиннадцать утра. Я сказал это. Но как долго я смогу врать? За укрывание фактов есть статья. Обэтом ты подумала?

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что в воскресенье, в это самое время, тебя здесь не было! Ты куда-то ушла. Куда ты уходила?

Я обомлела от ужаса! Это было слишком неожиданно…

– Ты за мною следил?

– Я давно понял, что ты считаешь меня полным идиотом. Понял, как только на тебе женился. Но на то, что ты спишь с кем угодно, как дешёвая вонючая подстилка, мне было плевать. А сейчасречь идёт обубийстве!

– И ты думаешь, что я к этому причастна?

– Где ты была?

– У меня болела голова. Я ходила прогуляться.

– Чушь собачья! Такие, как ты, не ходят гулять с утра! Их ничто не может поднять с постели чуть свет! Одно из двух: либо ты причастна к убийству Гароева, либо ты встречалась со своим рыжим любовником!

– В шестьутра?

– А почему нет? Ты ради него способна на что угодно!

– Ты не можешь так думать! Я ведь твоя жена!

– К сожалению. Но я исправлю свою ошибку очень скоро.

– Неужели ты не любишь меня хотя бы немного?

– Люблю! И ненавижу себя за такую глупость! Именно потому, что я тебя люблю, я и солгал менту. Но от тебя я хочу узнать правду.

– Правда одна. Я ни в чём не виновата. Я не убивала Гароева и не причастна к его убийству. Если ты меня любишь, ты должен мне верить.

Теперь слезы бурным потоком катились по моему лицу, смывая косметику. Я знала, что в этом разноцветном потопе выгляжу более чем страшно! Но мне быловсё равно. Мои иллюзии рушились, причиняя невероятную боль и погребая меня под обломками. Теперь я бурно рыдала в голос, обхватив голову. Он по-прежнему возвышался надо мной.

Внезапно я услышала смех. Оторвала ладони от глаз. Он смеялся – и в смехе этом не было ни сочувствия, ни теплоты. Он просто смеялся, глядя на мои слёзы.

– Знаешь, я видел тебя в разных видах и в разных позах, но никогда не понимал, какая ты на самом деле. А теперь вижу. Ты жалкая! Ты просто жалкая! И неспособна вызвать ничего, кроме жалости. Тебя нельзя даже хотеть. Ты не вызываешь никакого желания. Посмотри на себя со стороны. Ты жалкая безграмотная торговка с базара, без культуры, без образования. Деревенское быдло среднего пола, привыкшая везде вести себя, как на рынке. Тебе нужно картошкой на базаре торговать! Или турецкими шмотками с контейнера! Это вся твоя жизненная вершина! Какой же я был дурак! Я вроде должен тебя жалеть, ты стоишь на пороге тюрьмы, но… Но я жалею тебя не потому, что могут посадить. А потому, что весь твой лоск смешон, а на самом деле ты просто смешная и жалкая!

Я была слишком расстроена, чтобы осознать весь смысл его слов… Он развернулся на каблуках (на нем были новые дорогие туфли) и пошёл в прихожую. Как последняя дура (притом побитая) я плелась следом. В прихожей он взялся за куртку.

– Ты уходишь?

– Да, ухожу.

– Куда ты идёшь? На ночь глядя?

– У меня дела.

– Какие дела в такое время?

– Тебя это не касается!

– Не уходи!

– Уж не думаешь ли ты, что я весь вечер буду оплакивать твоего любовника?