Ирина Лобусова - Плач под душем

– Я хочу, чтобы в эту поездку меня сопровождали вы.

– Сожалею, но это невозможно.

– Почему? Я заплачу любые деньги! Ольга Павловна сказала, что вы предоставляете все услуги!

– Разумеется. Но сотрудники нашего агентства не вступают в интимные отношения с клиентами.

– А я слышал о вас другое.

Вспыхнув до корней волос (я терпеть не могла, когда так нагло и откровенно в лицо меня называли проституткой) я встала из-за стола с самым решительным лицом.

– Вот и обращайтесь к тем, от кого слышали! Работать с вами я не буду. Кому вы хотите, чтобы я отдала ваш контракт?

– Только себе! Извините, я погорячился. Но вы сами виноваты! Вы произвели на меня сногсшибательное впечатление, и я влюбился в вас с первого взгляда!

– Зато во мне вы с первого взгляда вызвали отвращение!

– Виноват, заслужил. Как я могу заслужить ваше прощение? Молчите, не отвечайте! Я заплачу вам вдвойне, и вы получите двойной процент!

Так как это была довольно значительная сумма, то я смилостивилась и даже выдавила из себя улыбку. Он тоже улыбнулся и сказал:

– Ну что, мир?

– Временный. Я не отказываюсь от вашего контракта, но не позволю так с собой разговаривать!

– А вы позволите пригласить вас на ужин, или, на худой конец, преподнести вам цветы?

Я рассмеялась, ничего не ответив… Я не собиралась встречаться с ним никогда.

О цели своей поездки он заявил так:

– Это деловая поездка. Девушка мне нужна только для того, чтобы произвести должное впечатление. С женой я поехать не могу: она похожа на разжиревшего бегемота, к тому же у нас двое детей.

Я спросила его о том, какой должна быть девушка.

– Мне абсолютно всё равно. Я не собираюсь с ней спать. Я ведь сказал, что это сугубо деловая поездка. Но мне бы хотелось, чтобы она была по возможности красивой. И обязательно похожей на вас.

На следующую встречу он преподнёс мне роскошный букет роз и духи. Разумеется, это вызвало колоссальные сплетни у окружающих. Но я всегда наслаждалась сплетнями! Гароев появлялся в офисе достаточно часто. Иногда по предварительному звонку, иногда без. Мы выбрали ему в сопровождающие некую Катю: начинающую модель, восемнадцатьлет, за деньги готовую спать с кем угодно. Она немного смахивала на меня. Но Гароев по непонятным причинам откладывал поездку. Прошло уже пару недель, а он всё не определился с датой и страной. Но платил за всё, в том числе и за ожидание. Это ничего мне не стоило, не забирало сил. Но и не существовало никакого дома! Абсолютно никакого, куда я могла бы ходить! Несмотря на все попытки заигрывания Гароева, я никогда не была у него в квартире и не собиралась там быть. А контракт совкового директора вообще вела не я! После размышлений выходило, что я была белой овечкой. Но ведь кто-то же сфотографировал меня в подъезде! И кто-то звонил, угрожал. Я не могла найти разумных объяснений, и это меня бесило! Прошлое? Но всё, что там было, я давно похоронила.

Видя меня в бесплодных размышлениях, муж ходил кругами вокруг и ехидничал:

– Боже, что сегодня за день! Неужели мир лопнул? Мы напрягаем свои мозговые извилины, впервые за столько лет! Мы думаем впервые со дня нашего рождения, и весьма озадачены, ведь думать-то нечем! Какая досада! И как такая неприятность могла произойти!

– Без извилин, как ты говоришь, я зарабатываю в три раза больше, чем ты!

– Именно потому, что ты без извилин! Если быбыла хоть одна, ты бы поняла, что не стоит зарабатывать таким способом! Лучше честно голодать! И тогда с тобой ничего бы не случилось!

– Что ты за человек? Со мной такое произошло, а ты…

– А я не знаю, что с тобою произошло! И поэтому не собираюсь тебя жалеть. В том обществе, в котором ты вращаешься, с тобой может произойти всё, что угодно! Я не удивлюсь, если завтра тебя зарежут!

– Ради бога, заткнись!

Такие разговоры не способствовали душевному спокойствию. Но кратковременная семейная жизньнаучила меня главному: умению пропускать сквозь пальцы, иначе не выжить. И я пропускала изо всех сил.

Я даже не заметила, как пролетел день, отпущенный на отдых. Вечером приплелись с соболезнованиями какие-то бесконечные друзья. Дом наполнился шумом, гамом и кутерьмою. За двумя бутылками хорошего коньяка время летит незаметно. Муж где-то потерялся на этом разноцветном фоне. Сначала его фигура маячила по углам. Потом я совсем потеряла его из виду. Когда друзья разошлись, было три часа ночи. Муж заперся в спальне и крепко спал.

Я проснулась на рассвете, от сна. Я не запомнила его в точности, только наволочка на подушке была мокрой. Я плакала во сне. Мне снилось чьё-то плечо. Рядом действительно было плечо – сухое, жёсткое плечо мужа, то, которое я меньше всего хотела бы видеть. Это было главной темой сна: мне хотелось видеть рядом совершенно другого человека. Мечта, осуществить которуюя не могла.

После окончания рабочего дня несколько сотрудников вызвались меня проводить, но я мягко отвергла все попытки. Я решила взять себя в руки и возвращаться самой. В конце концов, я не могу прятаться до бесконечности, рано или поздно мне придётся выйти на улицу. Нужно сделать попытку – тем более, что моему супругу даже в голову не пришла мысль вечером заехать за мной. Не без содрогания сердца я вошла в тёмный подъезд. Там было тихо, спокойно, ни души. Я старалась идти медленно, но ноги сами несли к выходу, и я буквально бежала к ярким огням стоянки, видневшимся впереди. Я выскочила на улицу и перевела дух. Именно в тот момент я вдруг отчётливо сформулировала мысль, вертевшуюся в голове с вечера, мысль, которую я всё не могла ухватить. Что я слышала вчера, после необъяснимого нападения? Что показалось особенно подозрительным, что не давало спать? Шум. Я слышала шум отъехавшей машины. Нападавший носил ботинки на каблуках, каблуки громко стучали по асфальту. Я слышала топот ног всё время, что он бежал. Как только замерли шаги, сразу раздался шум включённого мотора, и это не могло быть простым совпадением. Маньяк, который ездит на машине? Большей нелепости я не могла изобрести! Значит, он приезжал специально, чтобы встретиться со мной. Господи, какая нелепость… Но если я додумалась до этого, почему бы не проверить прямо сейчас? В моей сумки были кое-какиеденьги. Я нашла мелочь, спрятала несколько купюр в кулаке. Потом уверенным шагом направилась к стоянке.

Будка сторожа была почти рядом со входом в подъезд. Я постучала в зарешёченное окошко. Выглянул молодой парень, лет восемнадцати, наверное, студент. Стараясь улыбаться как можно приветливей, я поманила его пальцем:

– Эй, можно поговорить?

Он вышел. По его физиономии я поняла, что этот тип давным-давно прошёл огонь и воду. Уж очень хитрыми были бегающие глаза. Я решила говорить прямо: