Мария Ильина - Точка возврата

— Я вспомнил очень хорошего врача! Он вел у нас педиатрию, просто супердядечка, в больных людей видел! — чтобы донести до глупой женщины, какое это чудо, пояснил: — Для большинства пациенты — материал, и только! Врач от Бога, понимаешь?!

Походя отогнал мыслишку: «А сам-то ты от кого?»

— Ладка, слышишь, завтра же поедем! Я отпрошусь!

Ей захотелось заворчать: «Где ты раньше был?» Но появилась точка опоры, а с нею и вера, что все будет хорошо. Лада бросилась в объятия мужа с радостью, почти забытой за последние полгода.

Валерий всегда держал слово, даже данное сгоряча. Утром, матеря себя и весь мир, он организовывал консультацию профессора Фролова. Еще за двадцать минут до назначенного времени Лугов вышагивал по отделению, вспоминая студенческие годы. Лада сидела молчаливая и торжественная, как верующая католичка во время мессы. При дневном свете страхи становились неуместными, а шум заглушил тот зов о помощи, что ему вчера померещился.

В конце коридора показалась поджарая фигура с высоко поднятой головой, полы белого халата развевались, как крылья.

— Здравствуйте, Игорь Иванович!

— Ну, Валерка, возмужал. Прямо богатырь. Зачем мечешься в предбаннике, как медведь в клетке? Мамочка, несите малыша!

Веселый доброжелательный тон приободрил Ладу, и она, сбиваясь с пятого на десятое, затараторила про температуру, рвоту, вялость, про две недели и клинику «Аладдин», теребила в руках мятую бумажку с результатами анализов.

— Это потом, раздевайте!

Удивляясь собственной неловкости, дернула молнию на комбинезончике, раскидала вещи на обитом серым «кожзамом» пеленальнике. На стене красовались цветные пластиковые изображения внутренних органов, невольно хотелось разобрать, что же это такое. Профессор начал терять терпение:

— Побыстрее, пожалуйста, меня студенты ждут! Две недели, говорите, температура? А в последние дни еще рвота и вялость? — осматривая Артошку, он гневно цокал языком, тыкал пальцем в разлитые красные пятна на тельце и странно смотрел на Валерия.

— Разве это не аллергия? — робко вмешалась Лада.

— Это у меня сейчас начнется аллергия на невежество! Смотри сюда, Валерий! Ребенок вялый, как тряпочка, серый, родничок выбухает, глаза закатывает. Ригидность затылочных мышц не замечаешь? Ну, доктора пошли! Сплошной «Аладдин», твою мать!

Валерий мучительно покраснел, при ином раскладе Лада бы сказала — как сеньор помидор, но сейчас растерянно переводила взгляд с мужа на профессора и обратно. Безотчетный, леденящий страх мешал дышать, руки тряслись, не слушались.

— Одевайте сынка и подождите в коридоре! — скомандовал профессор. — Мы тут побеседуем как коллега с коллегой.

Прижимаясь ухом к закрытой двери, Лада пыталась разобрать, о чем они говорят, но слышала лишь стук своего сердца.

Игорь Иванович был в бешенстве, он вообще ненавидел разгильдяйство, а врачам его особенно не прощал. «Дурак опаснее врага!» — твердил без устали. Каждый запущенный случай подтверждал его правоту.

— Ты, друг, менингеальные симптомы различать тоже разучился?! Это же надо, менингит запустить!

— Откуда он мог взяться? — Валерий устыдился собственной глупости.

— Тебе виднее, подумай! Учти, чтобы определиться с этиологией, нужен анализ ЦСЖ, тогда и определимся с лечением. И госпитализировать срочно! Пожалуй, поговорю с Михаилом Николаевичем, чтоб вас вел. Соображения кое-какие ему выскажу.

Валерий положил на стол конверт с заранее оговоренной суммой, но Фролов наотрез отказался:

— Выздоровеет, тогда отблагодаришь.

Это настораживало. Конечно, могущество современной медицины бесспорно, но все-таки… Главное, успокоить Ладку.

На другой день Валерий, избегая встречаться с женой (которая оставалась с ребенком в больнице), рвался на прием к Михаилу Николаевичу. Нужно было срочно разрешить все непонятки. Он еще с порога попытался оценить серьезность ситуации по манере и поведению врача. Тот начал без всяких «китайских церемоний»:

— Предположение о туберкулезной природе подтверждается.

«Какое еще предположение, чье?» Лугов не успел мысленно вернуться к вчерашней консультации, как услышал про «пленку» в цереброспинальной жидкости, про красные пятна Труссо и многое другое, все в ту же кучу.

— Посев еще не готов, но это без разницы. Нужен специализированный стационар. Плохо, что БЦЖ в роддоме не сделали, полностью не спасло бы, но такой тяжелой формы не было бы. Длительный семейный контакт. Надо обследовать всех.

«Контакт? Дед третий месяц кашляет, истощенный, едва живой, чем не признаки? А я, как слепой, все на старость списал. Вот гад! С подарком, значит, приехал!» Бешенство накатило, как волна, бросило к выходу. Где-то сбоку мелькнуло недоуменное лицо врача, так и оставшегося без объяснений. Экстремальность ситуации позволяла быть собой. Жалко рыпались остатки здравого смысла: «Где твое хваленое хладнокровие, психопат?! Да как ты едешь, Шумахер хренов!» Было плевать на надвигающиеся со всех сторон нелепо яркие машины, при чем здесь эти подвернувшиеся на пути люди, когда рушится мир?!

Припарковавшись у подъезда, Валерий искренне удивился, что цел. Рассуждать об этом не хватало терпения, требовалось срочно растерзать подлеца. Он ворвался к старику без стука, тяжелый запах, как доказательство болезни, ударил по мозгам. Как можно было раньше этого не замечать?! Вся комната вдруг предстала по-другому. Где она, Ладкина светлая, просторная мастерская? Осталась темная конурка с наглухо задернутыми шторами, всюду пыль, пепел на полу, потрепанная спортивная сумка с вывалившимися тряпками, упавший стул, изможденное лицо на засаленной подушке. Старик лежал неподвижно, как в анабиозе, равнодушно глядя из-под полуприкрытых век, такой беспомощный и слабый, что хотелось его пожалеть. Вспомнился Тошка, и волна подкатила к горлу. Валерий схватил деда за грудки.

— Вот, значит, как ты с нами! Нагадить решил напоследок! В глазах старика не отразилось ни злости, ни страха.

— Отстань, припадочный! Что те надо?

— Ты мне мозги не крути! Лучше скажи, как посмел с туберкулезом к нам заявиться?! О ребенке подумал?! — отчаянно захотелось врезать мерзавцу, так ловко прикрывающемуся немощью.

— Ишь, чего, «тубиком» обозвал! Оскорблять не позволю! Выгнать решил, так и сказал бы прямо, без глупостей! — проснулась ярость, и старый волк ожил, подобрался, готовый напасть.

Внук опешил от подобной наглости и выложил все по порядку, не уступая деду ни в натиске, ни в злости.

— Нет у меня кровохарканья, а кашляю всю жизнь, — буркнул дед. Валерий отпустил старика:

— Ты когда последний раз флюорографию или рентген делал?

— Лет двадцать тому назад. Когда работал, заставляли. Разве я дурак — добровольно к вашему брату ходить? Зачем лечиться? Или на тот свет лишь здоровых пускают?! — засмеялся, брызгая слюной.