Мария Ильина - Точка возврата

— А кроме Сашки кто еще был?

— Этих не знаю. Один мелкий, меньше меня ростом, и шарф у него длинный, оранжевый, в белую полоску. Другой взрослый вроде, лет двадцати пяти, неприметный, куртка черная. На голове платок… э-э, как у них называется?

— Бандана, — подсказал Макс с улыбкой.

— Вот-вот! Тоже черный. Ну, разве это дело — мужику в платке ходить? Срам! — начала возмущаться старушка.

— Больше ничего не запомнили?

— Что, я приглядываться к ним буду?

Она никак не могла успокоиться. Макс встал.

— Большое спасибо, Клавдия Стефановна! Вы нам очень помогли! Если еще что-нибудь вспомните, звоните!

Диковский был доволен собой: день только начался, а уже кое-что есть. «Мутантов этих брать надо, пока тепленькие. Чует сердце, был там Сашок. Пальчики его наверняка в картотеке есть. Если экспертиза готова, можно оформить обыск, а там и задержать до выяснения».

Спустя два часа Макс вместе с группой стоял у обшарпанной, заляпанной грязью двери, по которой, похоже, обычно дубасили ногами. На месте вырванного с мясом звонка щетинились провода. Гремела музыка, стучи не стучи, никто не услышит.

«Хорошо хоть клиент дома», — дожидаясь перерыва между песнями, думал Макс.

«Ну, вот, наконец-то!» — постучал от души, аж костяшки пальцев покраснели.

— Кого еще несет?! — послышалось капризное бормотание, дверь приоткрылась, высунулась круглая, как колобок, заспанная рожа, пухлые розовые щеки, челюсти двигались, что-то пережевывая.

Макс взмахнул удостоверением, толкнул парня в квартиру, зашел, осмотрелся:

— Только проснулся, дружок? Даже портки надеть не успел, ай-ай-ай! — усмехнулся, глядя на толстые, круглые ляжки.

— Вы че лезете, в натуре! — попробовал огрызнуться Санек.

— Разговор есть! И шарманку выключи, понял?!

От тишины все на мгновение замерли, даже мальчишка перестал жевать.

— Значит, так! На вопросы отвечать четко и без глупостей! Ясно? Где был вчера с трех до пяти вечера?

— Э-э, блин, не помню. С дружками бухнули.

— А их как звать?

— Ты меня не кошмарь! Не помню — и все.

— Значит, за квартирную кражу один отвечать пойдешь? Герой, хвалю! — Макс осклабился в широкой улыбке.

— Чего, чего ты мне шьешь?! — рожа побледнела, бросились в глаза красные крапинки прыщей.

— Пальчики твои в квартире на пятом этаже нашли. Вот постановление на обыск. Читать умеешь?

Парень тупо уставился в бумагу, сгреб со стола горсть чипсов и принялся усердно жевать.

Младший лейтенант в мешковатой серой форме отправился искать понятых. Появилась робкая, замотанная женщина лет сорока пяти. Поморщилась от запаха перегара, табачного дыма и затхлости, с немым ужасом оглядела царящий в комнате бардак, бочком протиснулась в сторонку, стараясь ничего не касаться, будто боялась испачкаться.

— Итак, приступим!

Продвигались быстро, благо вещей немного, в основном мусор: бутылки, банки из-под пива, пакетики от чипсов и прочей закуски. На разобранной кровати в углу — куча одежды. Когда до нее добрались, Сашка явно занервничал. Филин ощутил азарт: «Вот сейчас что-то будет!» И точно. В засаленной постели, под подушкой — пачка семечек, в ней — два колечка с фианитами. Точь-в-точь подходят под описание.

— Так, оформляем изъятие!

Макс торжествовал, хотя ничего интересного больше найдено не было.

— Ужас какой! Школу не закончили, а уже воровать начали! — пискнула тетка, ставя подпись в протоколе.

«Вот если бы закончили, тогда другое дело!» — хотел схохмить Макс, но сдержался и молча проводил понятую к выходу.

— Ну что, говорить будем?! Парень уныло молчал.

— Так, спрашиваю снова, кто был с тобой?!

— Ну… Шредер и Децил.

— Шредер — это из черепашек ниндзя, что ли? Главный злодей? А Децил — малявка?

— Типа того.

— А зовут их как?

— Смирнов Игорь из десятого «Б». Шредера не знаю, не местный он, наездами бывает, крутой.

— Надо же, сплошные ники, а тебя, случаем, как кличут? Парень явно засмущался, заерзал на стуле, покраснел:

— Ну, того… этого… Хомяк, в общем, я.

— Так вот, Хома, чистосердечное признание облегчает вину. Теперь рассказывай.

— В общем, на лавке сидели, блин, Шредера ждали. А тут бабку-соседку черт принес, раскипешилась, мусорим, мол. Пришлось в подъезд переться. Только остановились, блин, внизу дверь — бац, а замок не щелкнул. Децилу взглянуть приспичило, кто так лоханулся. Блин, в общем… — Хомяк потянулся за очередной порцией чипсов.

Макс глянул жестко:

— Кто из вас квартиру обшаривал?

— Мы с Децилом в большую комнату ломанулись, а Шредер в прихожке остался, на стреме вроде. Порылись чуток, коробку с цацками нашли да бабок тыщ пятнадцать. Я хотел комп прихватить, мой глючит. Та машина крутая, навороченная… Только провода дернул, Шредер влетел, зеленый весь, матюкается. Марш, мол, отсюда, тормознутые! Не понял, чего взбесился, но с ним шутки плохи. Дунули в момент. Шредер капусту отобрал и браслет золотой, Децилу пару штук отбашлял да мне цацки кинул.

— Так, а ребенка кто из вас убил? — поинтересовался Макс. Сашок до того офигел, что чипсами подавился:

— Ты че?! Какой ребенок, в натуре?!

— Тот, что спал в маленькой комнате, справа, не припоминаешь?

— Да мы и не заходили туда! — заорал Санек. — Сразу в большую поперлись. Ну, туда, где комп. А Шредера с нами не было. Неужто он мелкого завалил?! — на круглой роже сверкнул восторг.

Макс помолчал.

— Ладно, ясно. Собирайся, с нами поедешь.

Узкие серые семнадцатиэтажки выстроились в ряд, как зубы дракона. Вот и дом шесть: высокий, облезлый, разномастные балконы. Валерий кое-как приткнул машину, осмотрелся, нашел первый подъезд. «Квартира восемнадцать должна быть здесь, этаж вычислить несложно. Знать бы код. Кто-нибудь появится, войду за ним». Остановился у доски объявлений, бумажки одна на другой, как чешуя. Серая ободранная дверь, разломанная скамейка, острые щепки в разные стороны. За спиной шаги, развернулся, чтобы проскочить следом. Замер, задохнулся, в горле ком. Девушка с ребенком, зеленая куртка, сосредоточенное лицо, осторожно вкатывает коляску по ступенькам. «Помоги ей!» Нет сил. Ударило, оглушило. «Лада. Тошка. Зачем все это?!» Перед глазами морг, металлический стол с душем. Замутило. Солнце слепило до слез. Сзади хлопнула дверь. «Не вошел, прозевал!» Холодная стена под плечом, унять дрожь.

— Эй, молодой человек, вы к кому? — бойкая бабка лет шестидесяти, розовая шапка, седые усы над дергающейся губой.

Валерий встряхнулся, чтобы прийти в себя.

— Я к Надеждиной Владлене Семеновне, — и вдруг понял, что не знает, как говорить.

— Да вот же она!

Валерий посмотрел, куда указывала скрюченная лапка в пушистой перчатке. Толстая старуха в черном пальто протискивалась между двумя припаркованными машинами. Подошел поближе, расслышал: «Понаставили тут! Пройти нельзя!» Присмотрелся: выцветшие голубые глаза. Черные, грубо накрашенные брови. Злость, раздражение в каждой морщинке, не подступиться.