Рейчел Эббот - Путь обмана

Она уставилась на Эбби невидящим взглядом, а в голове роились тревожные мысли. И тут Элли показалось, что она заметила какое-то движение. Повнимательнее вгляделась в лицо девочки, но оно было неподвижно. Должно быть, просто игра света – облако набежало на солнце или в коридоре лампочка мигает. На одной стороне лица у Эбби виднелись ссадины от падения на дорогу, на другой кожа была гладкой и чистой. Элли погладила девочку по мягкой щеке, молясь про себя, чтобы увиденное движение оказалось не просто оптической иллюзией. Внезапно Элли осознала, насколько несерьезны и мелки ее проблемы. «Представь, что в аварию попала Руби или Джейк, – сказала она себе. – Вот это настоящее горе, а твои тревоги по поводу непонятных звонков и глупых ошибок – пустяки».

А ведь кто-то в деревне знает, что именно произошло с девочкой. Почему она оказалась на проселочной дороге одна, посреди ночи? И какой человек в здравом уме мог бросить несчастного израненного ребенка умирать?

Элли осторожно убрала волосы с лица Эбби. В субботу Кейт пыталась петь для дочери, но не могла – горло сжималось от рыданий. Элли даже не поняла, что это за песня. Потом Кейт объяснила, что Эбби очень любит Адель. Иногда папа играет на пианино «Такого, как ты», а Эбби поет. Поэтому теперь Элли принялась тихонько напевать мелодию. Слов она не помнила, но надеялась, что это хоть немного поможет.

Десять минут спустя у Элли определенно появился повод для оптимизма. Она снова заметила то же, что и в первый раз, но теперь была на сто процентов уверена, что ей не померещилось.

– Сэм, – сказала она, повернувшись к только что подошедшему врачу. – Кажется, наметилась динамика. У Эбби появились реакции! Нет, ничего серьезного, но у нее несколько раз дрогнули веки. Конечно, я могу и ошибаться, но подумала, что должна сказать…

Сэм заглянул в карту девочки, потом поднял глаза на медсестру.

– Отличные новости, Элли. Гематома в мозге уменьшилась, и, учитывая, что дозы седативных препаратов теперь сокращены, будем надеяться, что новые реакции не заставят себя ждать. А какие результаты по шкале комы Глазго?

Элли сразу помрачнела:

– Боюсь, без изменений. Через час проверю снова и сообщу о результатах.

– Хорошо. Но матери лучше ничего не говорить. Пока рано судить с уверенностью, ни к чему обнадеживать родных раньше времени.

Элли кивнула. Эбби должна поправиться. Если девочка умрет, она этого не вынесет. К сожалению, других признаков улучшения в этот день не наблюдалось, и, хотя Элли пыталась разговаривать с Кейт Кэмпбелл, та плакала так, что не в состоянии была произнести ни слова. Единственное, что удалось разобрать, – это «мы виноваты» и «как можно было?..». Элли пыталась понять, почему родители Эбби так упорно винят в случившемся себя, но в ответ на вопросы Кейт лишь покачала головой и разрыдалась еще горше.

Уходила Элли с тяжелым сердцем. По дороге на парковку ее окликнули:

– Элли, ты как?

Ее нагнала Мария, молоденькая медсестра, которая пришла в отделение интенсивной терапии совсем недавно.

– Плохо, – отозвалась Элли. – Эбби такая хорошая девочка, и сегодня мне показалось, что есть положительная динамика, но, похоже, я ошиблась. – Она удрученно пожала плечами.

– Я смотрю, тут кое-кто приехал тебя развеселить. – Мария кивнула в сторону парковки, и Элли проследила за ее взглядом. От увиденного у нее язык отнялся, но Мария ничего не заметила и продолжала щебетать: – Вот это красавчик! И шляпа классная, такая сексуальная… Он тебя ждет, да?

Мария окинула жадным взглядом фигуру мужчины, прислонившегося к машине Элли. Темные джинсы и синяя футболка как нельзя лучше подчеркивали фигуру. Дополняла образ широкополая кожаная шляпа. Обретя дар речи, Элли ответила как можно равнодушнее:

– A-а, ты про него?.. Это друг Макса. Понятия не имею, что он тут делает. Пойду спрошу. Пока, Мария, увидимся завтра.

Элли направилась к машине, но спиной чувствовала, что Мария не сводит с нее глаз. Изображая сдержанную приветливость и приклеив на лицо улыбку, Элли прошипела:

– Ты что тут забыл? Совсем с ума сошел?

– Хотел с тобой увидеться. Ты же ко мне не ездишь, вот и решил сам приехать к тебе. Может, в машину сядем?

– Нет!

Элли поняла, что повысила голос, а ведь Мария до сих пор смотрит. Конечно, издалека слов не слышно, но нельзя, чтобы девушка заподозрила неладное.

– Нет, – уже спокойнее повторила Элли. – Не сяду я с тобой в машину. Говори, что тебе надо?

Он улыбнулся:

– Элли, милая, если откажешься садиться в машину, твоя подруга решит, будто что-то не так. Вдруг подойдет и спросит, в чем дело? Тебе это надо?

Понимая, что он прав, и сгорая от ненависти, Элли открыла машину. Он протянул руку:

– Пожалуйста, дай ключи. И не смотри на меня так. Если сядешь в машину первая, уедешь и оставишь меня здесь. Пусть ключи пока побудут у меня, милая.

Элли так и подмывало оглянуться. Вдруг за ними наблюдает еще кто-то? Больше всего хотелось завопить: «Не смей называть меня милой!» Но нет, поднимать шум нельзя. Он открыл перед ней дверь – да уж, вежливость на грани фантастики – и сам сел на переднее сиденье, а потом вернул ей ключи.

– Езжай куда-нибудь, а то мы привлекаем к себе внимание. Ты ведь все время твердишь, что не хочешь, чтобы про нас узнали.

– Нет никаких «нас»! Сто раз повторяла: то, что между нами было, – глупая ошибка! Я люблю Макса. Прости, наверное, я причинила тебе боль, но я не нарочно!..

Он покачал головой:

– Нет, милая, какая уж тут ошибка? Ты хотела меня, это было ясно. Мы сгорали от страсти друг к другу. Осталось только решить, что с этим делать. Поехали, Элли. И давай все обсудим как следует.

Дрожащими руками Элли повернула ключ зажигания.

– Ладно, давай поговорим. Но только поговорим, никакого продолжения, ясно?

– Посмотрим, – ответил он с улыбкой.

Элли понимала, что он ей не верит. Думает, она просто боится осложнений, которые возникнут, если уйдет от Макса к нему. Как Элли ни старалась убедить его в обратном, пока ничего не получалось. В последний раз, когда она согласилась с ним встретиться – в ночь аварии, – Элли просила, умоляла, кричала, плакала. В конце концов он обнял ее и попытался успокоить. На какую-то секунду Элли стало хорошо. Она не хотела его отталкивать. Ей показалось, что он все понял и утешает ее. Но тут он ее поцеловал. Пришлось спуститься с небес на землю. Элли накричала на него, потребовала, чтобы убирался из ее машины. Она больше не хочет его видеть. Элли показалось, что она его убедила, но – увы – похоже, не совсем.

Элли ехала молча. Главное – оказаться подальше от больницы и от людей, которые ее знают. Но заезжать в глушь тоже не стоит. Если их увидят там, это еще хуже. Как объяснить, почему она скрывается от чужих глаз в обществе постороннего мужчины?