Анна Данилова - Пленница чужих иллюзий

Лера не удержалась и провела ладонью по теплым кудрям внучки.

– Надя, Наденька… Господи, как же хорошо, что ты вернулась!

Надя начала просыпаться, перевернулась на спину, потянулась всем телом и открыла глаза.

Лера, увидев ее лицо, от удивления открыла рот. Хотела что-то сказать, но не смогла.

– Я ключ нашла… в башмаке, – услышала она низкий, хрипловатый голос.

Женщина улыбнулась. Нет, это была не Надя. Но лицо светлое, красивое, хотя черты более резкие, даже грубоватые, а взгляд одновременно и родной, и чужой.

– Мам, ты прости, что без предупреждения… Хотела вот тебе сюрприз сделать…

И Лида, дочь, которую она не видела почти четверть века, поднялась, одернула платье и потянулась к матери, обняла ее, прижалась к ней.

– Ма, ты потрясающе выглядишь! – Лида крепко поцеловала ее в обе щеки. – Даже не ожидала… А мне сколько дашь?

Она вдруг проворно вскочила, еще раз одернула черное трикотажное платье, подчеркивающее ее стройную фигуру, полную грудь.

– А я как выгляжу? Вот сколько ты бы мне дала?

– Да я вообще думала, что ты – Надя… – по щекам Леры покатились крупные горячие слезы. – Господи, ты снишься, что ли, мне, Лида? Не могу поверить… Дай-ка я на тебя полюбуюсь! Невероятно!

Лера отошла на несколько шагов от дочери, чтобы привыкнуть к ее образу, к ее появлению, чтобы убедиться, что это не сон.

Замужеству юной Лиды предшествовало три дня знакомства с парнем по имени Яша. Яша Потехин. Было даже в самом имени его что-то очень несерьезное, шальное, веселое. Быстро расписались и уехали в Якутию – деньги зарабатывать. Лида вернулась к матери – рожать. Родила Наденьку, пожила недолгое время и снова уехала. Первое время письма писала, даже деньги присылала, а потом и вовсе исчезла. И вот так, время от времени давала о себе знать, что, мол, жива. То открытку к Новому году пришлет, то письмецо, состоящее из нескольких строк. И не потому, что нечего было писать, а от стыда. Так, во всяком случае, думала о дочери Лера. Уж так запуталась в своей жизни, столько ошибок совершила, что решила окончательно порвать с прошлым и жить, не оглядываясь. Вот только как было объяснить все это маленькой Наде, которая росла без родителей?

«Дай-ка я на тебя полюбуюсь», – сказала Лера дочери, и не случайно. От сердца сказала.

Если бы ей кто сказал, что она произнесет именно эти слова в адрес своей блудной дочери, она бы не поверила. Всякое представляла она, думая о Лиде, разную жизнь ей рисовала, но конечный портрет всегда был приблизительно одинаков: побитая жизнью женщина с разрушенной психикой и, конечно, здоровьем. А это подразумевает испорченные зубы, постаревшую и огрубевшую кожу, больные волосы, если вовсе не безобразная клиническая картина типичной алкоголички.

А тут перед ней пышущая здоровьем вполне еще молодая, хоть и сорокасемилетняя женщина, с прекрасной кожей, пышной рыжей гривой и веселыми глазами! Красивая, холеная!

– Я рада, рада, что ты здесь… Трудно вот так все осмыслить… Лидочка, давай я ужин соберу, а потом сядем и нормально поговорим. Ты не возражаешь? Просто у нас с Родей сегодня был тяжелый день, я пойду в кухню, если хочешь, пойдем со мной, поговорим!

Ее теперь звали фрау Герстнер. И жила она в Германии. Вдовствовала уже три года, ее муж, который был старше ее почти на тридцать лет, умер, оставив ей солидное наследство.

Ужин готовить не помогала. Сидела за столом, нервно царапая скатерть своими ухоженными лакированными красными коготками, рассказывала о себе так, как имеет право рассказывать женщина, вытянувшая выигрышный лотерейный билет.

С Потехиным рассталась почти сразу же, как вернулась в Якутию после родов. Яшу примерно в это же время посадили за кражу алмазов, потом он вышел, и следы его затерялись…

Лида почти десять лет жила в Москве, работала администратором в каком-то театре, там же подрабатывала буфетчицей, потом отправилась на заработки в Германию, работала там в ресторане официанткой, подрабатывала по ночам в клинике сиделкой, где и познакомилась со своим будущим мужем, бизнесменом Герстнером.

Молодой человек в очках – ее пасынок, Петер, который влюблен в нее безумно. Очень хороший человек, порядочный, умный, у него свой бизнес. Они собираются пожениться.

– Мама, ты только не падай, но я беременна от него, – сказала Лида, и от этого известия Лера просто бухнулась на стул, уронив пачку салфеток на пол.

К этому времени в кухню вошли Родион с Петером. Стол уже был накрыт, Лера и не заметила, как заставила его закусками, бутылками, приборами.

– Вот, мама, познакомься. Это – Петер, – Лида ласково провела лапкой по его плечу. – Правда, он – прелесть?

– Очень приятно, – у Леры от всего, что она услышала и успела себе представить, закружилась голова. – А это мой, можно сказать, муж – Родион Васильевич.

Петер подскочил и слегка наклонился в знак приветствия Лере и Родиону.

– Вообще-то он мало что понимает по-русски, – улыбнулась Лида, с нежностью глядя на своего молодого жениха. – Но категорически не хотел меня отпускать одну в Россию, сказал, что боится за меня… Не то что здесь по улицам медведи ходят, но в смысле безопасности жизни здесь как-то неважно… Словом, у него есть свое мнение по поводу России…

Лера хотела спросить ее в лоб: зачем приехала, зачем покинула свою комфортную и прекрасную Германию, которую так нахваливала весь вечер, ведь пролетела и проехала столько километров! Хотела спросить, но так и не решилась. Сама скажет, решила она. Уж во всяком случае, не для того, чтобы увидеть мать. Уж в это бы она точно не поверила.

Смутная догадка, что ее приезд как-то связан с Надей, с ее исчезновением, обожгла ее…

О чем только не говорили за столом! Лида рассказывала о своей жизни в Германии, о доме, в котором живет, о своем образе жизни, при котором ей не приходится заниматься хозяйством, потому что есть прислуга и кухарка. Расспрашивала Леру о ее жизни, о хозяйстве, о курочках и гусях, Родиона – о пчелах. Потом вспомнила, что привезла подарки, и принялась выкладывать на стол разные пакеты, коробочки с блузками, косметикой, украшениями, духами, конфетами. Под конец протянула матери конверт с деньгами.

– Это тебе, мама.

Лера все ждала, когда же она спросит о дочери, но время шло, а Лида упорно продолжала вести себя так, словно Нади, ее дочери, не существовало.

Лера несколько раз порывалась спросить ее, интересует ли ее вообще судьба дочери, и каждый раз она сдерживалась, опасаясь, что не выдержит и нагрубит Лиде. Что засыплет ее упреками, а потом и вовсе расплачется.

И вдруг поняла, что и сама-то не готова к вопросам о Наде. «Где Надя?» – спросит Лида. И что Лера ей ответит? Что она сбежала от мужа? Что бросила своих детей, как когда-то и сама Лида бросила Наденьку? Получается, что Лера не уберегла внучку, что упустила тот момент, когда они с Надей были по-настоящему близкими людьми и могли доверять друг другу. Вот почему Лера ничего не знает о Наде.