Алексей Тарабрин - Женщины и преступность

Но позже, сколько ни пыталась такой же примерно номер провести, ни разу больше не получалось...

Петрович слушал и не перебивал. Да, эту партию он тоже продувал с треском. Блондинка специально рассказала ему этот случай, напомнила о прабабушке-колдунье. Она тем самым играла в поддавки, как бы давая оперу понять: ты никогда не расколешь меня, а вот я тебя давно расколола. Потому езжай ты домой и ищи еще одну блондинку в белом. Авось и повезет?

Затрезвонил телефон. Петрович снял трубку. Это докладывал помощник. Он ничего не обнаружил. Если Эльвира и причастна к ограблениям, а лично он в этом не сомневался, она все надежно припрятала в другом месте. Вот только где это место? Он внимательно посмотрел на сидевшую напротив женщину. Она мило улыбалась. Их глаза встретились. Петровичу показалось, что он куда-то проваливается. Буркнув в трубку что-то недовольное, он вернул ее на аппарат. Ему стало вдруг совершенно безразлично, как дальше пойдет расследование. Напишу в рапорте, что версия оказалась ошибочной, решил он, и махну на рыбалку. Из-за этой чертовой работы в этом году еще и не выбирался ни разу. Нет, так жить нельзя...

Закончив читать рапорт, начкрим как-то иронично посмотрел на своего зама и, понизив голос чуть не до шепота, спросил:

- Слышь, Петрович, а в постели она как?

- Что? - не сразу понял тот, о чем речь.

- В постели, говорю, как она? Поимел блондинку-то?

- Уж если кто кого и поимел, так скорее она меня...

- Это как понимать?!

- Не по нашим зубам орешек, значит.

- Поясни...

- Тут и пояснять нечего. Мало того, что эта бестия красива, так она еще и гипнозом или еще чем-то владеет. Она и мне мозги запудрить пыталась. Байку рассказала, как эти ее способности в детстве еще прорисовались у нее...

- Слышь, Петрович. - Лицо шефа скривилось в ехидной улыбочке. - А пудрила случаем не в постели?

- Нет. В канцелярии! - резче обычного бросил зам.

Колкие подковырки начальника достали его. Однако он и сам все больше понимал, что здраво объяснить ситуацию у него вряд ли получится. Потом и шеф еще, в привычной ему манере ерничания, сводил все к банальному анекдоту. Но за такой анекдот можно и полное служебное несоответствие потом схлопотать. Своего шефа он знал давно. Мягко стелет, но жестко спать. Еще лейтенантом с ним вместе работал. Тот был начальником районного утро, а он стажером...

"Стоп! - Петровича словно осенило. - Вот откуда надо танцевать..."

- Старлея Третьякова помнишь? - вдруг ляпнул он без всякого перехода.

- Помню, - отреагировал начкрим, - Колька - уникум, но он тут при чем?

- При том... - Петрович уже знал, как объяснить шефу ситуацию. - Серию квартирных краж благодаря ему раскрыли?

- Да.

- А с чего все началось?

- Ну, так сразу... - Начкрим изобразил глубинную работу мысли, вспоминая давно минувшие дела.

- Это он как раз крутить все начал... - Петрович быстро напомнил шефу всю фабулу тех событий.

Случилось же тогда следующее. Была обычная, даже заурядная кража. Заезжие "гастролеры" унесли из городской квартиры телевизор, золотые украшения и шубу. Сработали прямо под носом сидевших у подъезда вездесущих бабулек и скрылись на мебельном фургоне. По горячим следам взять их не удалось. Тогда в розыск объявили украденные вещички, авось где и всплывут, - на барахолке, в комиссионке.

Так и получилось. Примерно через полгода, когда похолодало, пропавшая шуба была найдена. Задержали и человека, продававшего ее. Женщина опознала свою единственную шубу и была рада, что зимой теперь не замерзнет. Но допросы задержанного ничего не дали. Признаваться в краже он не собирался, мол, сам купил на толкучке. Хотел жене приятный подарок сделать, но шуба не подошла. Потом срочно потребовались деньги. Пришлось продавать.

Совершенно случайно на один из допросов заглянул Третьяков. Он тогда был старшим оперуполномоченным и работал в основном по убийствам.

"Бумага есть? - спрашивает. - Одолжи с десяток чистых листов. Надо признанку оформить..."

Потом вдруг посмотрел пристально на подозреваемого и подкинул тому вопросик из серии на засыпку: "Значит, телек Альбертик, говоришь, нес?"

Того аж передернуло. Он затравленно глянул на Третьякова и только головой кивнул. А тот дальше давит: "Остальное сам расскажешь или мне рассказать? Только чистосердечного признания тогда уже не будет и на смягчающие обстоятельства не рассчитывай".

"Сам расскажу", - пролепетал подозреваемый.

Петрович смотрел на это широко открытыми глазами и ничего понять не мог. Ему осталось только выдать обоим чистые листы.

После этого признание задержанного с шубой не только к сообщникам протянуло ниточку, но и позволило раскрыть другие кражи, в которых эти "гастролеры" участвовали.

Начинающий опер потом несколько раз просил Третьякова рассказать, как тому удалось столь ловко расколоть подозреваемого. Но тот все отмахивался, мол, поработаешь с мое, и у тебя все будет получаться.

Только дело было вовсе не в опыте работы, а в необычных способностях коллеги. О них в утро узнали чуть позже, когда Третьяков выкинул еще более странный фокус, происшедший на глазах начальника утро.

Оперативная группа прибыла на место происшествия вечером. В доме - труп молодой женщины. Муж, застреливший ее в порыве ревности из охотничьего ружья, заперся в сарае и сдаваться не собирался. Попробовали вызвать его на разговор, отвлечь внимание. В ответ прозвучал выстрел.

Вот тут, неожиданно для всех, Третьяков выскочил из укрытия и кинулся к сараю. Крик "Стой! ", готовый сорваться у руководителя операции, так и не прозвучал. Все вдруг оторопели, затаив дыхание и ожидая самого страшного или... странного.

Ружье молчало. Старший опер спокойно преодолел двор. Вот и дверь нараспашку. На миг третьяковская спина застыла в проеме и скрылась. Тут-то и грохнул выстрел. Все гурьбой рванули к сараю, не соблюдая никаких мер предосторожности. Но поздно: в дверях появился обезоруженный преступник в наручниках, а следом - живой и невредимый Николай.

Вот тогда он и раскололся, что к двери бросился не просто так.

"Когда прозвучал выстрел, - рассказал Третьяков, - я как бы четко увидел перед собой человека, стоящего ко мне спиной. Он перезаряжал ружье. Патрон после выстрела раздулся, и тот никак не мог извлечь его из патронника. Если рвану сейчас - успею..."

Получалось, что опер смог мысленно воспроизвести картину, происходившую наяву за стеной сарая?! Ему мало кто поверил. Но факт такой был.

Так же и с допросом "гастролера". Позже Николай рассказал в узком кругу коллег, что тот самый "ключик с Альбертом" прочитал в мыслях подозреваемого и зацепил как надо.

- Хочешь сказать, что блондинка эта такой же феномен, как Колька? выслушав подчиненного, спросил начкрим.