Анна Данилова - Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник)

Вот тебе, Алиса дорогая, подавись! Приблизительно таким девизом он пользовался, желая распалить себя до такого состояния, чтобы ударить жертву… Удар был нанесен неоригинальным предметом, которым довольно часто пользовались убийцы, действовавшие в состоянии аффекта, – небольшая, покрытая облезлой зеленоватой краской гантель лежала прямо за унитазом, и даже с высоты своего роста Логинов мог заметить, что она вымазана кровью. Стало быть, убийца оставил на месте преступления орудие преступления. Что ж, это уже кое-что.

Вполне вероятно, что этой же гантелью был убит и сам хозяин квартиры.

Одежда, вернее, почти полное ее отсутствие на телах обоих трупов свидетельствовало о недвусмысленных отношениях молоденькой соседки и зрелого Караваева. Вряд ли Алиса заглянула к соседу за солью, будучи лишь в трусиках и бюстгальтере.

Беглый осмотр квартиры показал, что она принадлежала небедному человеку, поскольку здесь не было ни одной дешевой вещи. Все, от мебели до безделушек, свидетельствовало о хорошем вкусе хозяина. И не нашлось ни одной вещицы, которая могла бы принадлежать женщине, из чего нетрудно было догадаться, что Караваев холост. То есть что Алиса, в каком бы качестве она ни пребывала по отношению к Караваеву, еще не успела захламить полочку в ванной комнате своими расческами, кремами, зубными щетками.

– Караваеву, по словам соседей, – докладывал чуть позже, вернувшись с улицы, где ему удалось опросить жильцов, Фролов, – примерно пятьдесят пять лет. Жил (не поверишь!) один, вежливый такой и тихий был человек. Работал программистом, родственников, которые навещали бы его, нет, женщины к нему тоже не ходили (так говорят соседи!). Неподалеку от дома он купил хороший гараж, где держит дорогую иномарку. Коллекционировал медали и ордена.

– Понятно. Тихий, необщительный, скрытный, небедный, а дверь распахнута, и следов взлома нет. Так?

– Так. Значит, преступника он хорошо знал, вот и открыл. И угрозы от этого человека никакой не исходило. Вероятно, такие люди, как Караваев, редко с кем конфликтуют, а потому и живут спокойно, ничего и никого не боятся. Разве что квартирных воров. Но ты видел, какая мощная у него сигнализация? Значит, ему было что охранять.

В углу спальни стояло старинное бюро, все его ящички были заполнены аккуратно перетянутыми резинками счетами, письмами, заметками, из которых можно было понять, что основным увлечением хозяина является фалеристика – коллекционирование орденов, медалей, значков. И письма, которые Логинов бегло просмотрел, представляли собой переписку с потенциальными продавцами орденов и медалей. По сути, Караваев отчаянно торговался с ними, убеждая их в том, что тот или иной орден не стоит той цены, которую за него запрашивали. Существовала и записная книжка с адресами, телефонами и с ссылками на сайты, связанные с информацией о продаже этих дорогих раритетов.

Разбирая ценные бумаги и документы человека, который лежал сейчас в гостиной на полу, Логинов испытывал неприятное чувство, словно в любую минуту Караваев мог ожить, зайти в кабинет и похлопать его по плечу: мол, и чем это вы, уважаемый следователь, занимаетесь? Несмотря на большой опыт работы, подобные чувства охватывали Игоря довольно часто, над чем иногда посмеивался хорошо знавший Логинова Леня.

Время шло, а тайника, где, как они полагали, Караваев мог хранить свои сокровища, они так и не нашли. Да и места, где бы тайник мог находиться, тоже.

Зато обнаружились многочисленные доказательства того, какой именно образ жизни вел хозяин, что он любил, чему отдавал предпочтение.

Так, среди бумаг Логинов обнаружил прошлогодние авиабилеты в Калифорнию, а также красочные проспекты дорогих отелей Малибу, Лагуна-Бич, Венис-Бич, Хантингтон и Санта-Моники. Никаких сомнений – Караваев бывал там на самом деле, а не просто так, обложившись рекламными альбомчиками, бредил прекрасными пляжами. В период же, когда он отсутствовал, квартира находилась под охраной (среди бумаг нашлись и квитанции об оплате услуг известной в городе фирмы, занимающейся охраной недвижимости).

В одном из ящичков Игорь обнаружил всего один листок бумаги – квитанцию об оплате услуг медицинского центра «Медикс Плюс». Игорь, словно вор, сунул эту квитанцию в свой карман. Подумал, что по непонятной причине Караваев не подклеил ее в свою толстую тетрадь с оплаченными счетами и чеками, однако его рука (возможно, в силу характера, уж слишком он был аккуратным человеком, любил во всем порядок) не поднялась почему-то выбросить ее в корзину.

Логинов вздохнул и снова принялся за поиски тайника.

«Я перегнулся через стену, пытаясь заглянуть в клетку. Там было темно. Кто-то постучал по клетке железным прутом. Внутри словно взорвалось что-то. Бык шумел, всаживая рога направо и налево в деревянные доски клетки. Потом я увидел темную морду и тень от рогов, и, стуча копытами по гулким доскам, бык ринулся в кораль, заскользил передними ногами по соломе, остановился, дрожа всем телом, со вздувшимися горбом шейными мышцами, и, задрав голову, оглядел толпу на каменных стенах. Оба вола попятились к стене, опустив головы, не спуская глаз с быка …»

Она захлопнула книгу и задумалась. Рука привычно потянулась к телефону.

– Ты еще не спишь? И я тоже не сплю. Все мысли только об одном, ну, ты понимаешь… Все-таки как же скучно мы живем! Вот люди – приехали на фиесту и оторвались по полной программе. Страсти в этом романе кипят нешуточные. Я бы тоже хотела оказаться на месте этой дамочки, Брет. Она крутит мужиками как хочет! А, ты еще не прочитала? Читай-читай, и ты поймешь, что этот роман не про быков и матадоров (хотя меня лично захватывают в книге именно описания боя, рассвирепевших быков, где льются реки крови и общая атмосфера будоражит, заводит), эта книга, конечно же, о любви. И о том, как люди там, в другом мире, предаются страсти, не стесняясь своих ярких чувств… А мы что? Я понимаю, мы – женщины в возрасте, и нам думать о любви даже как-то смешно. Кто, согласись, польстится на мое или твое тело? Поэтому нам остается только одно – предаваться воспоминаниям, ведь верно? Не знаю, как ты, а я хорошо пожила, и муж мне оставил приличное состояние. Конечно, он был изрядной скотиной, но это уже отдельный разговор. Теперь его нет, я свободна как ветер, а потому могу распоряжаться денежками как мне заблагорассудится.

Да, хотела у тебя спросить: как там твоя подопечная? Учится? Знаешь, ты удивительный человек, вместо того чтобы тратить все деньги на себя, как я, к примеру, ты занимаешься благотворительностью. И тебе это надо? Думаешь, она, когда ты состаришься, подаст тебе руку помощи? Или будет выносить из-под тебя горшок? И смазывать мазью твои шипящие от гноя пролежни? И не надейся! Уж если близкие родственники, такие, как моя доченька, к примеру, делают вид, что не замечают меня, и лопаются от злости по поводу того, что я трачу на себя оставленные мне Николаем деньги, то можно представить себе, чего ждать от твоей Алисы… По-моему, она все-таки какая-то глуповатая, недалекая. Что-что? А… Знаешь, не хочется мне про Ленку говорить. Она хоть и моя дочь, но ведет себя как чужая. Ты же в курсе, как много ей отец всего оставил, на три жизни хватит и еще останется. А она почему-то считает, что я и свое должна ей тоже отдать и вообще резко впасть в старость и уверенно готовиться к смерти. Нет-нет, я знаю, как проживу остаток своей жизни. Празднично! Весело и с комфортом! Да, вот еще что вспомнила – я видела, как твоя Алиса ранним утром, как пташка, вылетела из квартиры Дениса Евгеньевича. Вот так! Ну а теперь – спокойной ночи, милочка…