Андрей Анисимов - Проценты кровью

– Люблю. Я тебя люблю, – шептала Таня и старалась, как могла, доставить удовольствие мужчине, который ее брал. Ей хотелось дать ему всю себя так, чтобы ему это понравилось. О себе Таня в момент близости вовсе не думала. Ее как бы не было здесь. Оставалось одно ее тело, и задача этого тела заключалась лишь в том, чтобы дарить наслаждение Петру.

– Ну вот, а потом будешь говорить, что я подлый соблазнитель, – улыбнулся Ерожин, когда они уже одетые и серьезные шагали по коридору в буфет.

– Ничего не буду говорить, – упрямо сказала Таня. – Я сама хотела…

Петр Григорьевич взглянул на девушку и заметил сияющие счастливые глаза. Такое же выражение счастья он наблюдал и в глазах Нади. «Ну что я за тип? – корил себя Ерожин. – Почему не могу отказаться от хорошенькой девчонки? – Корить он себя корил, но вины особой за собой как всегда не чувствовал. – Как можно отказать красивой девушке, если та отметила его мужское обаяние, – размышлял подполковник. – Это, наконец, даже не вежливо…»

Выслушав новости Назаровой в гостиничном буфете, подполковник помощницу похвалил:

– Умница. Я по своим каналам наведу справки о Никитиных в Питере. А ты здесь собери как можно больше подробностей про Веру и ее мамашу. Иди к дому Кадкова и подсядь к старушкам. Думаю, что с твоими способностями налаживать контакты мы скоро все будем знать.

– Что ты имеешь в виду, под «способностями налаживать контакты»? – возмутилась Таня.

– Не придирайся к словам. Работай, – улыбнулся Петр и положил свою ладонь на руку девушки.

Таня очень быстро «наладила контакт», но не со старушкой, а со старичком. Дедушка обладал внешностью героя анекдота из серии – «интеллигент в очереди». Пенсне и бородка клинышком имелись, не хватало лишь трости. Тане необычайно повезло: интеллигент-общественник Старозубцев знал все о каждом старожиле города. Старичок прогуливал мелкого шнауцера во дворе известного дома, и Таня, восхитившись собачкой, сама того не зная, затронула в его душе самые чувствительные струны. Через пятнадцать минут пожилой горожанин был совершенно очарован юной любительницей животных. Разговор о роковой квартире начался как бы между делом. Таня узнала даже больше, чем просил Ерожин. Сводная сестра Кадкова Вера жила в Питере и без мужа растила дочку Валю. Деревня, откуда родом домработница Никитина, находится километрах в семидесяти от города в направлении Луги и называется Кресты.

После столь удачного знакомства Таня зашла в управление, чтобы спросить у Суворова, где ей днем найти Петра Григорьевича.

– Петр уехал в Москву. Его срочно вызвали по телефону, – сказал криминалист и, заметив, как вытянулось лицо его практикантки, добавил: – Скоро вернется. Петя между делом временно работает директором какого-то фонда и не может целиком располагать своим временем.

Таня постаралась скрыть разочарование и доложила Суворову о результатах разговора с пожилым интеллигентом. Виктор Иннокентьевич обещал к завтрашнему дню иметь точный адрес самой Никитиной и ее дочери в Санкт-Петербурге.

Остаток дня младший лейтенант не могла найти себе места. Она обошла центр города, заглянула в парикмахерскую и постриглась. Потом побрела по магазинам, где несколько раз мерила разные платья. Так праздно проводить время Назарова не привыкла, но поделать с собой ничего не могла. В ее хорошенькой головке ни одной мысли, кроме воспоминаний о Петре, сегодня не осталось. За ужином, заметив, что племянница сменила прическу и похорошела, Анна Степановна с необычайным рвением продолжила рассказы о родовом древе. Назарова кивала головой и делала вид, что внимательно слушает тетю и ей по-настоящему интересно, кем был четвероюродный дед по линии отца двоюродного брата Анны Степановны. Книжку стихов Сергея Есенина перед сном Таня поставила обратно в книжный шкаф. О Крутикове Назарова больше не грустила.

Анчик сидел за своим офисным письменным столом и просматривал счета постоянных клиентов. Банкир вернулся домой под утро, и голова у него работала плохо. Жена Анчика Сильва, маленькая пухленькая армяночка, за завтраком с мужем не разговаривала. Объяснение супруга, что ему было необходимо встретиться в Питере с нужными людьми, Сильву не убедили. От мужа пахло женскими духами, и эти духи Сильва знала. Ими душилась секретарша Марина, и супруга Анчика, изредка посещая кабинет банкира, морщилась от резкого запаха парфюма. Видно, Марина духов не жалела и выливала их на себя в изрядном количестве. Но обида жены стала не самым главным огорчением текущего дня. Анчик считал, что кроме пропавших денег и здоровья, все можно вернуть. Сегодня дело коснулось именно денег. В положенное время не явился дисциплинированный клиент банка Руслан Ходжаев. Он вносил на свой счет еженедельные пять тысяч долларов и делал это всегда аккуратно. Выдавая ему накануне большую сумму валюты в наличных, Анчик не беспокоился. Постоянный доход Ходжаева покрывал полученный кредит за месяц, полтора. Но, вручая ему доллары в этот раз, Анчик не слишком внимательно отнесся к финансовому положению чеченца. И теперь, разглядывая на экране компьютера денежные отношения с Русланом, он был встревожен. Три месяца назад чеченец и так перевел из банка сто пятьдесят тысяч долларов на покупку недвижимости. К моменту нового кредита на его счету оставалось всего десять тысяч. За все три года, что Руслан вел свой бизнес в Новгороде, такое случилось впервые. Банкир заглянул в электронную записную книжку и набрал номер мобильного телефона Ходжаева. Мобиль не реагировал. Тогда Анчик позвонил чеченцу в квартиру. Долгие унылые гудки говорили о том, что и в квартире Руслана нет. При банке Анчик держал свою маленькую секретную службу.

– Мариночка, пригласи ко мне Анвара, – попросил банкир.

Молчаливый горец из Грузии Анвар Чакнава вошел, сел рядом с директором и принялся разглядывать свои лаковые туфли.

– Выясни дорогой, где пропадает наш друг Ходжаев. И если встретишь, скажи, Анчик соскучился, – попросил банкир тоном, каким просят узнать о самочувствии тещи. Анвар кивнул и вышел. Мрачно взглянув на Марину, начальник службы разведки пересек приемную и спустился в свой маленький кабинет. Там он закурил французскую сигару «Крем» и уселся за телефон. Через пятнадцать минут Анвар знал, что ни в одном ресторане или шашлычной, где Ходжаев постоянно обедал или ужинал в течение последней недели, Руслана не видели. И лишь хозяин шашлычной Арно, немного замялся, перед тем как ответить.

Анвар Чакнава медленно встал с кресла, потянулся и, облачившись в длинный черный плащ из тонкой кожи, вышел из здания. Во дворе банковского особняка он уселся в черную спортивную «Мазду» и, прогрев двигатель, не спеша выкатил на улицу. Подрулив к шашлычной, Анвар не сразу покинул водительское кресло, а некоторое время просидел, отслеживая, как входят и выходят посетители. Большинство клиентов ресторанчика составляли кавказцы, и всех их Анвар знал в лицо. Не заметив ничего подозрительного, начальник секретной службы покинул салон «Мазды» и, не запирая иномарки, скрылся в дверях ресторана. Хозяина Анвар застал на кухне. Арно громко и возмущенно отчитывал повара по-армянски. Выпученные глаза хозяина и его нервная жестикуляция говорили о крайнем неудовольствии Арно своим кулинаром. Тот терпеливо выслушивал брань шефа, но сильного испуга на его лице Анвар не обнаружил. В этом ничего удивительного для начальника секретной службы не было. Анвар прекрасно знал, что поваром работает брат Арно, Ашот.