Андрей Анисимов - Завещание сына

– Ты, генерал, что-то с годами трусоват стал. Я и то ездить с Ванькиными лихачами не трушу. Но согласна, больно шустры, – посетовала Марфа Ильинична, усаживая гостя за стол. Генерал устроился на стуле и почувствовал нечто мягкое и теплое у себя на коленях.

– Фауст, и ты жив! – обомлел Грыжин, обнаружив там рыжего пушистого кота.

– А чего ему сделается. Он теперь на новых заморских кормах млеет. Хека больше не желает употреблять. Нагляделся со мной по телевизору на рекламу, – серьезно доложила вдова, накладывая на тарелку гостю своего знаменитого студня.

– По рюмочке не откажешься? – Аксенов приподнял графинчик синего хрусталя и выжидательно посмотрел на друга.

– С утра водку пить грешно, но студень без нее родимой и вовсе богохульство, – согласился генерал, подвигая серебряную рюмочку. – А где Лена? – поинтересовался он, с удовольствием закусив водку студнем.

– Все нас бросили. Жена с Надей и твоим Ерожи-ным на Волге прохлаждаются. Не выдержало ее сердечко. Приревновала Елена Николаевна внучат к тамошней бабушке и укатила.

– Бросили, бросили… Ты-то с матерью. А я один как перст. Жена с Варей на даче. В офисе никого. Я же с твоими зятьями работаю. Выходит, мы оба брошенные.

– Да, переплелось у нас с тобой, Грыжин, служебное с личным. Но должен похвалить твоего сына. Живу как у Христа за пазухой. Даже совестно, вроде я директором считаюсь, а толку от меня как от козла молока. Все Николай.

– Ну это нормально. Мы с тобой отслужили. Пускай теперь детишки попрыгают, – усмехнулся Иван Григорьевич. – Кстати, как там Коля? Был вчера у меня сын с внуком. Что-то он мне не понравился.

– Внук? – удивился Аксенов.

– Да нет, Никитушка – парень бой. А вот сьшок выглядел кисло, – пояснил Грыжин. – Я уж решил, что-то у вас не заладилось…

– Не замечал. Колька сейчас такой контракт с немцами провернул, я только тыкву почесал. Три компании лезли, а он добился.

– А конкуренты, случаем, бомбочку вам не готовят? – насторожился Иван Григорьевич.

– Нет, – уверенно возразил Аксенов. – Это все мужики крупные и над криминалом. У нас со всеми прекрасные отношения и выгодные совместные проекты. Наша удача и им на пользу.

– Верно генерал говорит, кислый Николай в последнее время, – вмешалась Марфа Ильинична. – Заездил ты, Ваня, парня. Пора ему отдохнуть. Два года без отпуска и верблюд не выдержит.

– Так сейчас он и собрался в отпуск, – ответил Аксенов матери.

– Мне вчера Коля ничего не сказал, – удивился Грыжин. – Куда же он собрался?

– Мы с твоим сыном эту тему не обсуждали. Но поскольку он вынул из фирмы двадцать пять тысяч баксов, погулять, видно, задумал на славу, – беззлобно проворчал Аксенов.

После завтрака генерал вернулся в бюро, на Чистые пруды. Он уселся за свой стол и машинально включил компьютер. На экране появился странный текст: «Оловянные с мьичькjком wкрывпода». Прочитав бессмысленное предложение, Грыжин сперва силился понять, откуда взялась эта тарабарщина. И лишь вспомнив, как вчера его внук упражнялся на компьютере, сообразил, что взирает на творчество шестилетнего Никиты. Иван Григорьевич облегченно вздохнул и улыбнулся. Ребенок тешился, пока он беседовал с Николаем. Но улыбка на лице старика надолго не задержалась: с внуком приехал. Не припомню, чтобы Коля днем гулял с Никиткой. Нет, явно с ним что-то происходит.

Беспокойство за сына после визита к Аксенову не прошло. Почему сын умолчал об отпуске? Куда он собрался укатить на двадцать пять тысяч долларов? Уж не в Африку ли на львиную охоту, если перед поездкой принес конверт с завещанием?

Грыжин подошел к сейфу, извлек конверт и повертел в руках. Очень хотелось заглянуть внутрь, но отцовское любопытство генерал в себе пересилил. Иван Григорьевич был уверен, что в конверте именно завещание. Что еще просят вскрыть после смерти? В тридцать шесть лет о завещании без причины думают редко. Вот только если на льва, тогда понятно. Но мысль о сафари Грыжин всерьез не принял, знал, что сын парень рассудительный, и эдакого пижонства от него не ждал. Он вернул конверт на место и задумался. Поступок молодого предпринимателя скорее объяснялся шантажом. «Может, кто-то надавил на Колю, и сын решил откупиться? Решил, но уверенности, что деньги проблему снимут, у него нет. Вот и принес конверт». Такой ход событий бывшему заместителю министра внутренних дел показался куда правдоподобнее сафари. Иван Григорьевич Открыл шкаф, полез в карман пальто, извлек плоскую фляжку с любимым коньяком, сделал большой глоток, понюхал на закуску свой огромный кулак и позвонил Ерожину в Самару.

Начальник отдела раскрытия убийств полковник Никита Васильевич Бобров собрался на пенсию. Такое решение полковник принял внезапно. В июле он впервые за три года взял отпуск и отправился с Кирой на пароходе по Волге. Путевка стоила огромных денег. Если раньше путешествие до Астрахани и обратно мог позволить себе и студент, то теперь это удовольствие тянуло покруче многих заграничных вояжей.

– Как дорого, – ужаснулась Кира, услышав, что им придется выложить почти две тысячи долларов. – Поедем лучше в Испанию. Там пляжи, говорят, хорошие, и в одну тысячу уложимся.

Но Бобров настоял. За границу он принципиально ехать не хотел. «Обжулят и там и здесь, – объяснил он супруге. – Но там чужие, а тут свои. Я, Кирочка, все-таки патриот». И Кира согласилась.

Они плыли ночами, а днем теплоход останавливался в очередном городе, и отдыхающие получали возможность экскурсий, могли оглядывать достопримечательности и были связаны с теплоходом только обедом и каютой для дневного отдыха. Бобров с женой обычно утром брали одну экскурсию, а после обеда бродили вдвоем. Их совершенно очаровал Калязин. Это был типичный приволжский русский городок с высокими деревянными одноэтажными домами. Старинные терема с тесаными воротами и резными наличниками потемнели от времени, но гордо держались, напоминая о том, что когда-то на Руси умели красиво и прочно строить. Супруги забрели на рынок, где купили себе по паре настоящих лаптей. Лапти местные умельцы создавали только для туристов, и обычно их покупали иностранцы.

– Буду на Петровке в отделе щеголять.

– Не позорься, подчиненные засмеют, – остерегла Кира.

– Пусть только попробуют! Это наша русская обувка, и носить ее должно с уважением. Ручная работа.

Запрятав лапти в спортивную сумку невероятных размеров, Бобров повел Киру к опустевшим молочным рядам. После обеда базар засыпал, но они купили банку простокваши у пожилого седоусого продавца, который уже собирал непроданное в ящики, тут же ее съели. На деревянном прилавке от покинувшего свое место торговца осталось немного семечек, и воробьи в драку пользовались бесплатным обедом.