Андрей Анисимов - Кто стрелял в урода?

– Ты мужик, гроши-то дашь? – Заволновалась грудастая блондиночка с круглой аппетитной попкой.

– Уважаемые дамы – Обернулся к девицам Андрон Михайлович: – Позвольте, для начала, пригласить вас в ресторан. Что касается вознаграждения за ваши услуги, я готов расплатиться вперед.

– Что он гутарит? – Не поняла высокая шатенка.

– Обещает грошики вперед. – Разъяснила грудастая и, погладив плечо Беньковского ручкой с малиновым маникюром, повернула ее ладошкой вверх: – Мы меньше чем за пятьдесят баксов не робим.

Водитель притормозил у тротуара, извлек бумажник и вложил в ладошку девице сто долларов. После чего медленно покатил дальше. А через пару минут остановился снова:

– Выходите, мы приехали.

– Як быстро? – Удивилась шатенка.

– Да дамы. Мы прибыли в ресторан «Золотой дракон».

– И що мы там должны робить? – Поинтересовалась блондинка.

– Робить в ресторане, дамы, не надо… – Важно разъяснял кавалер: – В ресторане надо есть, пить и танцевать. Вылезайте.

Оказавшись в фае, при ярком свете, жрицы любви, наконец, впервые разглядели клиента.

– Ой, страшний. – Не выдержала грудастая.

– Як черт. – Согласилась шатенка.

– Не, с таким, меньше чем за сотню каждой, не лягим.

– Как вам не стыдно дамы. Я вас угощаю. Поторговаться мы успеем. Будете хорошо себя вести, добавлю. – Щедро пообещал Беньковский и повел красоток в зал: – Присаживайтесь.

– Дывись Гала, вин нас содит на чужое мисто. Тут вси миста заняты. Не бачишь, рози. – Испугалась шатенка.

– Розы, как и все на столе, для вас. Давайте выпьем за любовь. Это мой любимый тост. – Беньковский кивнул кудрявому официанту в национальном китайском костюме, тот разлил по бокалам шампанское и замер.

– Рози для нас?! – Девицы переглянулись и захихикали. Официант старательно пытался удержать белобрысое конопатое лицо в почтении, но не смог и отвернулся.

Неожиданно Галя смеяться перестала. Она замерла, с ужасом глядя в окно.

Беньковский ее одернул: – Ты еще и с придурью. Чего вылупилась?

– Там. – Девушка ткнула пальцем в стекло.

– Что там? – Беньковский поглядел в указанную сторону, но ничего не увидел.

– Жинка, гарна, но бачу, ведьма. Шкира билая, як у трупа и зелки горят. А с ний чиловик.

– Какая жинка, какой человек?! – Разозлился Беньковский: – Нет там никого.

– А я бачила. – Настаивала Гала.

– Гала брешет. Кохается если кого пужнет. – Объяснила Шатенка и схватила Галю за живот. Та вскрикнула, и обе расхохотались.

– Будем пить, или будем веселиться. – Строго спросил кавалер. Темперамент дам, его начинал утомлять. Шлюхи замолчали, чокнулись со своим клиентом, и выпили до дна. Беньковский к вину не притронулся.

– Исть тоже дозволено? – Спросила Гала.

– Дозволено. Хотите палочками, хотите вилками.

Девицы, сначала не решительно, затем посмелее, потом и вовсе без церемоний, принялись насыщаться.

– Давайте еще выпьем. – Беньковский сообразил, что при таких темпах, закусок надолго не хватит. «Они даже не понимают, что жрут…» – Подумал он и скривил губы в свою гаденькую улыбку.

– Выпьем. Хлопец, насыпь вина, чего спишь. – Потребовала шатенка. Официант не понял.

– Вино, дамы, не сыплют, а наливают. – Поправил кавалер и кивнул парню на бутылку.

Кудрявый «китаец» молча повиновался. После двух бутылок шампанского проститутки почувствовали себя свободно.

Беньковский извлек из кармана мобильный телефон:

– Галя, я сейчас наберу номер, если подойдет женщина, буду говорить я. Если мужчина, ты позовешь Надю. Поняла?

– Як не понять. – Заверила Гала. Беньковский прошелся по кнопкам и передал ей трубку. Гала внимательно слушала и молчала.

– Ну, что? – Спросил Андрон Михайлович.

– Як в могиле.

Беньковский взял у девицы телефон и послушал сам. Долгие скучные гудки говорили об отсутствии абонента. Он отключил связь и вернул мобильник в карман.

– Ты, человик гарный, хоть и страшний як черт. – Сочувственно глядя на погрустневшего клиента, ободрила Гала. – Если еще бутилку, я не против робить. Ты куды нас потащишь. У тэбэ хата исть.

Беньковский зло посмотрел на захмелевших путан: – Пошли вон.

– Ты чего гутаришь? – Не поняла Галя.

– Пошли вон! – Громко закричал Андрон Михайлович и затопал ногами. Девицы испуганно отпрянули. Гала уронила стул.

– Выведи их. – Приказал Беньковский официанту и всунул в руки шлюхам по букету роз.

Оставшись в одиночестве, Андрон Михайлович потребовал, чтобы со стола убрали. После чего заказал икры и водки. Выпил пол литра. Выпить он мог много, поскольку больше окосеть ему не грозило.

Расплатившись, вышел, спокойно сел в машину и поехал на Фрунзенскую набережную. Заняв свой наблюдательный пост, через садик от подъезда Ерожиных, выключил подфарники и, глядя на парадное, застыл. Прошел час. За это время к подъезду Ерожиных подрулили два такси. В одном прибыл пожилой мужчина с чемоданчиком. Из другого выпорхнула долговязая дамочка с пуделем.

Около двух ночи двор осветили яркие фары шестисотого «Мерседеса». За ним жалобно катил старенький «Жигуленок». Не доезжая до наблюдаемого подъезда, лимузин притормозил. Водитель выскочил из машины и раскрыл дверцы. «Жигуленок» остановился сзади. Беньковский «Жигуленок» узнал, раньше чем из него вылез двухметровый водитель. «Господин Михеев, собственной персоной» – Усмехнулся бывший объект слежки Глеба. Надя с мужем вышли из задних дверей «Мерседеса» С ними рыжеволосая красавица. Точно такая же рыжеволосая появилась из «Жигуленка» Из передней двери «Мерседеса» тяжело выбрался толстый крупный мужчина. Вся компания, хохоча и обнимаясь, скрылась в дверях. Выход из машин занял не больше двух минут, но Беньковский успел разглядеть лицо Надя. Она была счастлива. И это для Андрона Михайловича показалось самым обидным.

– Завтра ты смеяться уже не будешь – Глухо проговорил озлобленный шантажист, завел двигатель и медленно покатил со двора.

Чета Ерожиных в воскресенье опять заснула под утро. Ночь накануне они потратили на супружеское примирение, а эту прокорулесели. Молодые родственники собирались вместе редко. Если Глеба Петр Григорьевич лицезрел по причине общих сыскных интересов, то второго свояка, Севу Кроткина, последний раз видел три месяца назад. Подполковник сидел до ночи на службе, а руководитель фонда» Возражения» трудился на себя, оттого и выходных не имел. Если у бизнесмена и выкраивалось окно в его бесконечных встречах и переговоров, он брал Веру и они летели на несколько дней за кордон. На звонок Нади с предложением пообщаться, сестры и их мужья откликнулись с восторгом. Сева даже отказался от делового ужина, сулившего ему коммерческий интерес. Решили ехать в загородный ресторан «Русская Изба». Кроткин нередко встречался там с партнерами, и его в ресторане знали. Столик был заказан, и родственники двинули за город. Севу и Ерожина многое связывало. Когда третья близняшка Аксеновых Фатима, ранила бизнесмена, он на несколько месяцев попал в больницу. На время болезни Кроткина, обязанности директора фонда взял на себя Ерожин. Подполковник в новой роли не преуспел. Бизнес не его призванье. Работал только из уважения к Севе. Капитала фонду не добавил, но и развалиться делу не дал. За это, в качестве премии, Сева презентовал Петру «Сааб» на котором тот теперь и ездил. Свою «девятка» Ерожин передал Глебу и Грыжину для служебного пользования. Кроткин, после выздоровления, продолжил руководство фондом, а подполковник возглавил частное сыскное бюро, а позже отдел на Петровке. Встречались они раз в год, но друг другу симпатизировали. За стол уселись рядом. Мужчинам было что вспомнить, и время летело незаметно. После загородного ресторана, вернулись всей компанией на Фрунзенскую. Прикатили к двум часам утра. Сева, предусмотрительно посадил за руль водителя. Но в «Мерседесе» всем места не хватило. Как самый объемный, с шофером уселся сам руководитель фонда «Возрождения». Вера с четой Ерожиных устроились сзади. Глебу с Любой пришлось выехать на своем «Жигуленке». В ресторане Глеб спиртного позволить не мог. Сжалившись над родственником, Сева и Петр набрали по дороге бутылок, и решили вечеринку в доме у временно бездетных Ерожиных продолжить. Что с успехом и исполнили. Сева с Верой откланялись к пяти. Михеевых Надя уложила в кабинете мужа. Наверстав упущенное в выпивке, Глеб дрых без задних ног. Его громкое сопение доносилось до гостиной. В полдень квартира на Фрунзенской напоминала царство спящей красавицы. Спали все. В начале первого зазвонил телефон. Спящие мужчины звонка не слышали. Люба приподнялась на подушке, но вставать не стала – сюда ей звонить некому. Но женщина оставила дома маленького Фоню, и за ребенка волновалась. Когда Надя, шлепая босыми ногами, выползла из спальни, Люба вздохнула с облегчением.