Анна и Сергей Литвиновы - Аватар судьбы

– Ты мне его пристегни, – приказал надзирателю хозяин, – а то знаем мы его повадки: загипнотизирует – и поминай, как звали. – Из этой тирады молодой человек сделал вывод, что его визави, судя по всему, просмотрел его досье, в котором значился, как минимум, один побег из запертого помещения – много лет назад, в аэропорту «Шереметьево» [9]. Конвоир скомандовал: «Руки перед собой». Ловко защелкнул на левом запястье Данилова наручник, а второе кольцо присоединил к трубе парового отопления. «Стул ему дай», – скомандовал хозяин, и приказание было немедленно выполнено. «Иди», – сказал охраннику, а молодому человеку: «Сядь». Властности в нем было хоть отбавляй, и когда надзиратель вышел, Алексей опустился на предложенное ему сиденье.

– Зовут меня Иван Степанович, – тихим, но полным сдержанной силы голосом произнес мужчина. Бог его знает, с чего ему вздумалось представляться вымышленным именем! Может, сыграло свою роль чекистское, въевшееся в кровь и поры, прошлое? Или привычка шифроваться, водить за нос всех и вся, стала второй натурой? А может, имелся в «оперативном псевдониме» практический толк – во всяком случае, если вдруг встретятся когда-нибудь в этой жизни Данилов и Петренко и зайдет разговор о происшедшей беседе, не услышит полковник невзначай, что Алексей виделся с самим Павлом Андреевичем. И не воскликнет пораженно: «Как?! Тебя принимал сам куратор ?!» И не станет думать, что роль экстрасенса, возможно, значительнее, чем он ее себе представлял. А когда псевдоним, взятки гладки. Практически полное инкогнито, мало ли в России Иванов Степанычей?

Для начала лже-Иван лже-Степаныч говорил тихо-тихо, так что приходилось прислушиваться. При этом он слегка поглядывал в лежавшую перед ним на столе шпаргалку:

– Возможно, вы собираетесь возмутиться: на каком основании вас взяли и привезли сюда? Могу сообщить, что вы, Данилов Алексей Сергеевич, одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, в данный момент задержаны для дачи показаний по делу, возбужденному по статье двести семьдесят пятой УК Российской Федерации: государственная измена. Пока вы привлекаетесь в качестве свидетеля. Однако должен предупредить вас, что в случае, если вскроются дополнительные факты о ваших деяниях, ваш статус может быть изменен, – в словах «Ивана Степановича» прозвучала скрытая, но недвусмысленная угроза, и он бросил быстрый взгляд на задержанного – достаточно ли хорошо она до последнего дошла. Данилов сидел с непроницаемым видом, но, честно сказать, ему на минуту стало страшно: и впрямь, захотят они , так ведь и сгинешь здесь, на Лубянке, никто и ничто не поможет – ни Варя, ни собственные сверхспособности.

А дальше начались вопросы, которые Алексей предполагал и ожидал: знаком ли он лично с господином Зубцовым; когда они познакомились; при каких обстоятельствах; что тот рассказывал о своем прошлом и своей службе. Данилову нечего было скрывать. Никто не просил хранить все это в тайне. Он стал отвечать.

– А где скрывается в настоящее время господин Зубцов? – вкрадчиво осведомился Иван Степанович, и молодой человек чистосердечно ответил, что понятия не имеет. Наконец зазвучала тема, в которой Алексей поплыл:

– Зубцов вам рассказывал о Посещении?

Данилов слегка замялся, но сразу понял, что его заминка не осталась незамеченной, и через силу усмехнулся:

– Я скажу «да», а вы меня потом шлепнете в подвале, как того летчика в пятьдесят первом году.

– Нынче не те времена, Алексей Сергеевич, и у нас иные методы. Но я бы на вашем месте не обращал особого внимания на то, что несет этот господин. Возрастная деменция, знаете ли. Он слегка повредился умом – никто из нас, увы, не застрахован, даже лучшие люди – и, как говорится, гонит пургу . Цену себе набивает, щеки раздувает. Хочет казаться значительней, чем является. Беспочвенные фантазии.

Данилов словам «Ивана Степановича» не поверил, но возражать не стал. Коль тот решил дезавуировать рассказанное Зубцовым – ради бога, ему же, Алексею, спокойнее. Однако, с другой стороны, полная пурга в опровержении не нуждается. На нее просто рукой машут и даже внимания не удостаивают. Тем более в столь державных кабинетах. Да и Варя – она ведь то, что поведал отставник-полковник, не опровергла. А Кононова темой, как Алексею казалось, владеет.

Началась следующая серия вопросов, теперь об американском госте, иными словами – Юджине Макнелли. И здесь никакого обета молчания не давал Данилов, поэтому счел для себя возможным рассказать все, что знал: и про шпионскую миссию мистера, и про убийство Королева с Гагариным.

– Да вы бы сами у него спросили! – воскликнул Алексей. – Вы ведь его взяли.

– Спрашиваем уже, – коротко ответствовал допросчик. Потом переложил пару листков бумаги на столе – вся остальная поверхность оставалась девственно-чистой – и впервые за всю беседу глянул на задержанного прямо (все время до того лишь взглядывал – коротко, искоса, исподлобья). И произнес по-прежнему своим тихим-тихим, едва различимым голосом: – Люди обычно переоценивают свое собственное влияние на ход истории. Даже вожди, президенты, императоры и генеральные секретари. А от них на самом деле мало что зависит. Что уж говорить о простых людях. Вроде Зубцова, мистера Макнелли или вас. Конечно, у всякого может случиться искушение подложить камушек под колесницу истории. Или сунуть палку ей в колесо. А ни за чем. Из озорства. Или ложно понятого чувства собственной значимости. Так вот я вас предупреждаю, Данилов: не надо этого делать. Руки оторвет, ко всем чертям. Или переедет – так что костей не соберете. Лучше отойдите в сторонку. И живите себе спокойно, не рыпайтесь. А не то всякое в жизни случается. В шахту можете попасть, урановую, на каторжные работы. Или хулиганы по голове ломом заедут. Не доводите до греха. И не говорите потом, что вас не предупреждали. Еще как предупреждали, и повторять больше не будем. А пока идите и на тех, кто за вас просил, молитесь.

Через минуту в дверях возник давешний конвоир. «Иван Степанович» бросил ему:

– Оформлять гражданина не надо. Пусть идет.

– С каких это пор ты ходатаем заделался? – Голос куратора в телефонной трубке отливал ледяным металлом. – На службе делать стало нечего? Тогда я тебе устрою перевод туда, где рук не хватит разгребать. На Кавказ. В точку горячую. Простым опером. Замучишься там пендели глотать. – И начальник отключился.

Сложить два и два было нетрудно. О задержании Данилова стало известно куратору . Равно как и о просьбе, которую выказал своему однокашнику Петренко.

Значит, решение о судьбе бойфренда Варвары почему-то вознеслось в горние, стратосферные, почти безвоздушные области. И повлиять он на них никак не может. Осталось лишь донести до майора Кононовой сию простую и, увы, печальную весть.